— Или Америку, — выпалила Дарья чуть мечтательно. Алексей перехватил ее взгляд и улыбнулся одними глазами.

— Я как раз слышал, что в Москве сейчас гостит молодой мракоборец из МАКУСЫ. Ты о нем слыхала?

— Конечно, — кивнула девушка. От одного тона Алексея, чуть задумчивого, немного мурлыкающего, у Дарьи загорелись глаза. Дядя вёл себя так каждый раз, когда под его покровительством дети нарушали домашние правила и, например, шли таскать пироги с кухни или играли в войнушку отцовским оружием. Алексею всегда удавалось их прикрыть.

— Я думаю, мы можем задать ему этот вопрос, но так, вскользь. Когда будем обсуждать еще одно не менее деликатное дело.

— Какое дело?

— Личного характера, — поиграл бровями мужчина. — Если я тебя заинтриговал, организуй нам, будь любезна, встречу. Там все узнаешь.

— Завтра, — выпалила девушка. — В обед, в их отеле.

— Вот как? Сразу видно мое дурное влияние, ты до свадьбы времени не теряешь. Хвалю!

— Как тебе самой эти люди? — будничным тоном поинтересовался дядя, пока извозчик медленно тащился по нападавшим за ночь сугробам. Расчистить за утро ничего, естественно, не успели; а ударившие с новой силой морозы заковали все в ледяную корку. И теперь вся Москва скользила, убегала из-под ног, и, кажется, даже здания охотно глумились над поскальзывающимися горожанами.

За время поездки дядя и племянница Аргутинские успели обсудить последние новости, общих знакомых, погоду и прочую чепуху. Остались только серьёзные темы, и оба, как могли, старались кружить вокруг них, но не соприкасаться.

— Неплохие, мне кажется, — пожала плечами Дарья, отрывая взгляд от окна. — Англичанин, мистер Трелони, весьма предприимчивый, а вот американец, мистер Грейвз, весьма…

— Хорош собой? — предположил мужчина и с раскатистым смехом пихнул Дарью локтем. Девушка тут же раскраснелась и упёрла взгляд в свои перчатки. — Ну, Даша! Не дуйся. Это же абсолютно нормально, когда молодая девушка находит привлекательным молодого мужчину. Вот если бы ты считала своего жениха венцом творения, тогда я бы забеспокоился, а так…

— А смысл соблазнять себя тем, чего не может быть? — хмыкнула девушка. Алексей резко посерьёзнел, положил руку ей на плечо, мягко развернул, заставляя посмотреть в глаза.

— Милая моя, если ты лишаешь себя свободы в мыслях и мечтах, то кто угодно может лишить тебя свободы в действиях. Помни об этом. Пока ты позволяешь себе думать, рассуждать, мечтать, желать и разрешаешь уме следовать за сердцем, даёшь им слышать друг друга — ты по-настоящему свободна.

Дарья мягко положила свою ладонь поверх его и с благодарной улыбкой пожала его руку. На душе потеплело. Дарья давно твердила себе, что отвоюет свою свободу, но все эти годы она так старательно ограждала себя от всевозможных желаний, ведь, чем меньше ты хочешь, тем меньшим количеством вещей могут манипулировать другие. Она и сама не заметила, как жизнь стала пресной и сузилась до работы и препирательств с матерью.

— Кстати, — голос дяди отвлёк ее от размышлений. — Я сказал твоей матушки, что мы едем тебе за подарком. То ли к Новому Году, то ли к свадьбе, я, честно говоря, не запомнил, что я ей там наплёл.

— Главное, что сработало, — хмыкнула девушка.

— Я тоже так думаю. Но, если она попросит доказательств, то вот, я тут для тебя приобрёл, — и с этими словами он положил на колени девушке свёрток из плотной шуршащей бумаги.

Дарья радостно поблагодарила дядюшку и, не дожидаясь ответа, потянула обертку в разные стороны. Щекотка предвкушения пробежала по коже от звука разворачивавшийся бумаги. Внутри лежали два деревянных гребня, инкрустированных белыми камнями и костью.

— Орешник с белыми ониксами и лосиным рогом. Звучит не так изящно, как выглядит, но это очень сильный талисман. По крайней мере, так меня убедили. К тому же один из гребней, — он подцепил один и поднёс ближе к Дарье, чтоб девушка могла разглядеть искрящие чары, — может тебе пригодиться. Это чары для отвода глаз. Помогут, если ты на приёме захочешь отдохнуть от чужого внимания.

Дарья приняла подарок и тут же заколола косу зачарованным гребнем. Чары отвода глаз были так изящно вплетены в украшение, что их было практически невозможно обнаружить, но стоило девушке примерить украшение, как она тут же почувствовала себя так, словно на неё набросили тончайший покров. Ей через него было все, но окружающие не могли надолго сфокусироваться на девушке.

— Ну как? — спросила она, кокетливо наклоняя голову. Дядюшка попытался рассмотреть ее, но взгляд то и дело убегал, заинтересованный то споткнувшимся на улице торговцем, то танцем пыли на свету.

— Замечательно. К счастью, я знаю, что ты великолепна, моя дорогая, но пока гребень на тебе, то ты не представляешь ничего особенного, — рассмеялся он, а затем достал из кармана еще одну коробочку. Там лежали запонки из того же дерева, инкрустированные костью. — Это для меня. На всякий случай. Мы же не хотим, чтобы любопытные носы разнюхивали, где и с кем мы встречаемся.

Дарья хотела спросить дядю о его планах, но экипаж уже остановился возле гостиницы. Алексей схватил ее под руку и бесшумными тенями они выскочили в водоворот предновогодней Москвы.

Праздничная суета достигла своего пика на улицах второй столицы. Всюду носились посыльные с тюрками, коробками и пакетами. В воздухе причудливым образом переплетались музыка, песни, ругань, нытьё. Дети клянчили подарки и сладости, торговцы в шубах ругались с извозчиками и посыльными, управляющие чихвостили официантов, измученные праздничной поры отцы устало тянули «нет» в ответ на каждое «а можно?». Город звенел, пропитанный напряжением последних приготовлений, чтобы через несколько дней содрогнуться от грохота фейерверков и привычно утихнуть.

Они зашли в отель и добрались до ресторана, будто невидимые призраки. Метрдотель не поднял на них глаз, официанты обходили, будто они были частью интерьера, гости не бросали оценивающих взглядов. Они лишь иногда подворачивали головы в сторону вошедших, чувствуя чужое присутствие, и тут же возвращались к трапезе. Дарья, забавы ради, остановилась у одного из столиков. Там полный купец лакомился фаршированными куропатками. Девушка присела так, чтобы ее лицо оказалось на одном уровне с его и, растянув свои щеки пальцами, высунула язык и скосила глаза. Мужчина не обратил на это никакого внимания, только щелкнул пальцами, подзывая домовика, чтобы тот упаковал недоеденное с собой.

Дядя с бархатистым смехом потрепал Дарью по плечу, прося выпрямиться.

— Побаловалась и хватит. Где твои друзья?

Они обнаружились в самом углу зала, возле окна. Трелони лениво листал газету, покуривая трубку, а Персиваль Грейвз злобно зеркал в сторону часов, то и дело сверяя их со своими.

— Какой нетерпеливый молодой человек, — усмехнулся Алексей и подтолкнул племянницу вперед. Когда она попыталась вынуть из волос гребень, он с игривой улыбкой приудержал ее руку. Дарья понятливо улыбнулась и остановилась возле стола иностранцев.

— Господа, можем мы присесть рядом с вами? — спросила она, указывая на свободные места за столом.

Грейвз оторвался от разглядывания часов, скользнул по ней безразличным взглядом и буркнул:

— Мест нет.

— К сожалению, — поправил его Трелони, не отрываясь от чтения. — У нас тут встреча, но если наши друзья не объявятся, вы сможете присвоить себе весь столик.

С мягкой улыбкой Дарья вынула из волос украшение и снова окликнула иностранцев.

— А если так?

Лица мужчин тут же освежились улыбками. Правда, Персиваль тут же поспешил спрятать свою за кислой миной. Оба поднялись со своих мест и принялись тепло здороваться с прибывшими. Алексей крепко пожал руку Персиваль и сел рядом с ним, так, чтобы оказаться напротив Трелони, Дарье досталось место рядом с англичанином, ровно напротив Грейвза. Американец сверлил ее тяжелым взглядом, девушка решила ответить ему тем же пристальным взором, но стоило ей сфокусироваться на острых скулах и тёмных глазах, как в памяти всплыли слова дядюшки: «Весьма хорош собой». Оставалось надеяться, что вспыхнувший румянец получится объяснить жарой в помещении.