Сова уставилась своими огромными бездонными глазищами на Андрея, то и дело поворачивая голову практически вокруг себя.

— Невероятно! — воскликнул Андрей.

— Позвольте, что же тут невероятного? Все невероятности — это вероятности, которые человек ещё не познал. Я думаю, что сова очень бы удивилась, узнав, что вы считаете её невероятной. Сова при этом издала какой-то странный звук и втянула свою голову ещё глубже.

— Или вообразите, если бы, например, кто-то сказал Богу, что Его не существует! Вот потеха! Но даже после такой оказии Бог не перестанет существовать в принципе. Однако Он исчезнет для того, кто Его не признаёт. Как писал забытый философ:

— закончил Сэттэр.

— Как удивительно просто вы объясняете сложные вещи, — ещё раз подивился Андрей.

— А сложностей вообще не существует. Существует лишь отношение человека к ситуациям, не более того, — вновь удивил своими рассуждениями Сэттэр.

— Но что же мы сидим без дела? Не пора ли наполнить бокалы? — и с этими словами он повернулся к сове, которая тут же взлетела и скрылась там же, откуда вылетела. Андрей недоумённо посмотрел на собеседника, который в свою очередь собрался открыть кувшин с вином. Но каким образом! Достав свой кинжал, он резким движением снёс кувшину горлышко:

— Если решил что-то делать, то делай это, не церемонясь и не сожалея, — горлышко звонко ударилось об пол, и в это же время распахнулась чёрная ткань, завешивающая выход, за которым только что скрылась сова.

Андрей похолодел. На пороге возникла она! Абсолютно голая, не считая коротенького белого фартука, который в принципе ничего, кроме живота, и не прикрывал, та самая рыжая бестия с распущенными волосами и изумрудно-зелёными глазами. На её стройных ногах красовались кожаные сандалии, многочисленные ремешки которых страстно обхватили её голени до самых коленей. В руках она держала два больших кубка.

— Лилит. Моя очаровательная помощница в путешествиях. Рекомендую.

Богослов сидел, не шевелясь.

— Да что с вами, Андрей? По меньшей мере, это бестактно, сидеть при даме, будто в рот воды набравши. Вы никогда не видели прекрасных женских тел и не стеснённых навязанными традициями женщин?

Тем временем Лилит поставила кубки на стол и, слегка наклонившись, как ни в чём не бывало, принялась наполнять их вином. При этом её и без того идеально округлые бёдра стали еще круглее.

— Либо я схожу с ума, либо вы меня разыгрываете, — Андрей всё ещё находился в оцепенении и старался совершенно не смотреть на голое тело.

— Лилит, — представилась рыжая и протянула свою руку богослову, — вы так себя ведёте, будто привидение повстречали, — и она звонко расхохоталась.

— Мне кажется, я лучше пойду, — Андрей попытался встать, но что за проклятие, он совершенно не мог пошевелиться!

— Что это со мной? — он испуганно посмотрел на Сэттэра.

— Я думаю, вы околдованы красотой моей спутницы. Ну, что ж, это вполне объяснимо: в душе ты всегда гордился вниманием женщин к своей персоне. А Лилит знает все мужские секреты. Так получи это внимание в полной мере. И прошу тебя, не пытайся сопротивляться. Просто бери то, о чём втайне мечтал, — неожиданно перейдя на «ты», серьёзно сообщил Сэттэр.

— Да что здесь происходит? Что за колдовство, что за чертовщина? — он попробовал поднять руку, чтобы осенить себя крестным знамением, но руки тоже были обездвижены. Тогда он начал читать молитву, однако слова с трудом складывались в предложения, речь становилась заторможенной, будто во сне. В итоге Андрей попытался просто позвать кого-нибудь на помощь, но и этого сделать не смог. Поняв, что беспомощен, он спросил:

— Что, что вы хотите от меня?

— Позвольте, разве это я ищу ответы на мучающие меня вопросы? Это ты пришёл ко мне в поисках истины. И я могу тебе её дать. Но за ответную услугу.

Андрей с ужасом стал догадываться, кто перед ним сидит: «Не может быть…»

— Почему же не может? И сова существует, вне зависимости от того видел ты её или нет. А тебе представилась уникальная возможность лично соприкоснуться с чудом. Чудом, разумеется, я называю сову. Что же касается меня, то я тот, кто знает секрет любого чуда!

— Но я не хочу с тобой сделок! Можешь прикончить меня, если хочешь, но я не предам Господа!

— Какие вы всё-таки, человеки, глупые, — огорчённо вздохнул Сэттэр. — Ты ведь даже не знаешь, что мне нужно взамен.

— Тебе нужна моя душа! — с ужасом произнёс Андрей.

— Что за предрассудки? Неужто я ими питаюсь? А может, мучаю на вечном огне? И какой мне прок в горящих грешниках? Каков мой интерес в бессмысленных страданиях этих несчастных, ответь, богослов? — Сэттэр пристально уставился на Андрея.

— Этого я не знаю…

— Гораздо лучше творить жизнь на Земле! Вот где рождается истинный азарт! Создавать события, управлять процессами! И я могу тебе дать все эти знания! И вот тебе первое зерно. И заметь — бесплатно. Дальше сам примешь решение, нужно тебе это или нет, — он отхлебнул из кубка и продолжил. — Ответь мне богослов, творил ли Иисус свои чудеса сам?

— Он всё делал с Божией помощью, — обречённо ответил Андрей.

— Как же, как же, с ней… Тогда ответь мне вот на какой вопрос. Как получилось, и это доподлинно зафиксировано в Евангелии, что, когда Христос, уже, будучи известным пророком, вернулся со своими учениками в Назарет, то не смог совершить там чуда. Ни одного! Хотя не так далеко, в Иерусалиме, были многочисленные свидетели чудесных исцелений с его помощью. Назарет, как ты знаешь, город, где он вырос и где для всех он был сыном простого плотника. Правда, и в отцовстве Иосифа у многих были серьезные сомнения, — Сэттэр надменно хмыкнул.

— И там никто не поверил в его чудеса. И неудивительно: ведь эти земляки почти тридцать лет знали Иисуса как человека обыкновенного, видели, как он рос, взрослел, да и чёрт его знает, чем ещё занимался. Скажу тебе больше, Андрей: о его жизни они были осведомлены гораздо лучше любых последователей, историков и прочих летописцев. Так почему же на людей с этой малой родины не подействовала его чудесная божественная сила?

Андрей, понимая, что деваться ему больше некуда, решил довести беседу до конца:

— В Назарете Господь «не совершил многих чудес по неверию их», так как Он всегда совершал чудеса в награду за веру, а не для удовлетворения праздного любопытства или чтобы доказать свою сверхъестественную силу. В конце концов, Иисус есть Путь к Царствию Божьему. И всякий уверовавший в это получает Его благословение, а, значит, впускает Благодать Божию в свою душу и через это становится способным к излечению любой своей хвори — хоть телесной, хоть душевной.

— Любишь ты книжным языком изъясняться, богослов… Ну, да ладно. А что в итоге значат твои слова? Что человек сам способен на самоизлечение! Да еще и любой хвори! Это ли не чудо? — вопросительно воскликнул Сэттэр.

— Ты воистину искуситель… Мне страшно признаться, но в словах твоих есть логика, — казалось, Андрей сам не поверил в то, что сказал.

— Браво! — радостно хлопнув в ладоши, возгласил Сэттэр и добавил:

— Вот таким нехитрым способом мы и выяснили, в чём же человек схож с Творцом. Ответ на один из твоих вопросов, между прочим. Теперь ты понимаешь, что человек сам творит свои чудеса? Своей же верой в это самое чудо. «По вере вашей дано вам будет!». По воде ведь тоже не все смогли пройти, но лишь те, кто истинно поверил в эту возможность…

Андрей чувствовал, как где-то в глубине его души зарождается какое-то волнительное озарение, какое-то удивительное открытие, но в данной обстановке это было похоже на смутные ощущения. Тогда он спросил:

— И что ты теперь будешь со мной делать?