Его голос становился все громче, пока недуг не заставил его остановиться. Откашлявшись, он продолжил, однако хрипота никуда не делась.

– Как бы то ни было, какие бы цели вы не преследовали, я готов поддержать вас всем чем смогу. И готов предложить каждому из вас и двум вашим соратникам исполнение одной просьбы на выбор. В моих силах сделать вашу жизнь чуточку лучше, в ваших же – изменить судьбу миллионов!

Наступила неловкая тишина, нарушить которую никто, даже Кира, не решался. В голове было слишком много беспорядочных мыслей. Еще только несколько часов назад я был ответственен только за себя и думал, как бы сухим добраться до работы, теперь же на меня взваливают судьбу миллионов. Я попытался собраться, и моя рациональность взяла верх:

– При всем уважении, вы уверены, что мы и те, кого мы найдем, будут достойны этой ноши, которую вы хотите на нас взвалить?

– Как я и сказал, Вирион, боюсь, что у вас нет выбора – у вас с Кирой. Что касается оставшихся двоих, то они должны быть теми, кому вы больше всего доверяете, иначе это предприятие обречено на провал.

– Почему именно такие условия? Что вы скрываете от нас? – неожиданно даже для самого себя, осмелел я.

– Ввиду специфики ситуации это все, что я могу сказать на данный момент. Могу лишь добавить, Вирион, что если бы был хоть какой-то шанс сделать все по-другому, я бы обязательно воспользовался им и облегчил вам жизнь, но иногда обстоятельства бывают сильнее нас, – он вновь сделал небольшую паузу. – Теперь же не тратьте время понапрасну. До завтрашнего утра найдите достойных людей и каждый лично сообщите мне о ваших просьбах и желаниях. Желаю вам удачи! – закончил Элнорин, дав понять, что мы свободны.

Ливень перешел в морось. Я вышел из здания и столбом стоял на улице, закрыв глаза и подставив лицо дождю, мелкие капли которого мгновенно испарялись, касаясь разгоряченной кожи.

Кира сказала, что поговорит с Люксеном о произошедшем и о том, что Элнорин поведал нам. Таким образом, она сделала свой выбор, и наш дуэт искателей исходной силы превратился в трио. Похоже, Хиф был прав относительно этой парочки. Однако ни то, ни другое не облегчало выбор мне. Я понимал, что единственный человек, к которому я бы мог обратиться с такой просьбой, на дух не переносит даже намеки на магию и не пожелает преднамеренно и по доброй воле стать ее жертвой, коей он уже и так являлся. Я предложил Кире встретиться в «Капризном базилике», когда она обсудит все с Люксеном, в надежде, что мне хватит времени что-нибудь придумать.

И сейчас, стоя на мокрой улице, ошарашенный прошедшими событиями, я скучал по комфортной, по-домашнему уютной атмосфере «Базилика». Я пошел туда с мыслью сыграть на контрасте – как с погодой, так и со всем остальным. Всегда приятнее заходить в теплое помещение, когда ты успел чуть промерзнуть. Сегодня я шел на это намеренно. Я уже мысленно вкушал фирменный базиликовый напиток, который пусть и не решит всех моих проблем, но должен добавить положительных эмоций. Мы никак не могли уговорить хозяина заведения раскрыть рецепт приготовления этого чая. Точнее, не мы, а Хиф. Сам я употреблял его довольно редко – в нем был ярко выраженный пряный привкус, из-за чего я не мог назвать этот напиток ежедневным. И да, в нем был не только базилик.

Мне всегда приятно проводить время в этом заведении: оно служит мне хорошим поводом для воспоминаний о другом нашем любимом месте – в родном Аплейл, пусть и не столь претенциозном. Мы с Хифом часами могли проводить там время, тратя только что заработанные деньги и обсуждая, кто, как и насколько сильно сегодня облажался, помогая с экспериментами, подвергая всех домашних опасности. А риск, действительно, был, и не шуточный. До сих пор не понимаю, зачем мама Хифа взяла нас под крыло и, жертвуя своим, несомненно, ценным временем, и возможно даже репутацией, обучала нас своему ремеслу и мастерству. Нам было лестно, что взрослый человек обращается с нами не как с детьми, а ей… Я думаю, ей было приятно видеть наши с Хифом восторженные лица, когда мы колдовали, изучали что-то новое и ужасно расстраивались, когда она останавливала наши занятия на самом интересном месте – так лучший рассказчик приберегает самое интересное напоследок. Она была ученой до мозга костей и совсем не походила на отца Хифа, который, работая вместе с моими родителями на крупной текстильной фабрике города, никогда не мог понять увлечений своей жены и всегда относился настороженно и критически к привлечению нас к столь опасным занятиям. Мама Хифа была хорошей, доброй женщиной, которая души не чаяла в своем чаде, в отличие от отстраненных отца и бабушки. В своем стремлении использовать лучшие стороны науки и магии она часто доходила до крайностей в своих опытах. К сожалению, в процессе одного из таких экспериментов все вышло из-под контроля. Это был страшный удар для всех нас, в особенности для Хифа.

Я понял, что вновь слишком поддался ностальгии, когда уже увидел вывеску знакомого заведения, а плана дальнейших действий у меня до сих пор не было. К тому же я очень сомневался в том, что Кира и Хиф смогут сработаться. Да и кто сработается с этой женщиной?! Что же, придется импровизировать. Не мой конек, но выбора нет – слишком мало времени.

Панорамные окна «Базилика» издалека позволяли заглянуть внутрь и рассмотреть общающихся там людей, а также ожидающих представления с одной стороны заведения и готовящееся выступление с другой.

«Не колдовать» – гласила уже знакомая надпись на двери, рядом с которой повесили сегодняшнюю афишу. Я зашел внутрь, и мой нос сразу был сражен приятным ароматом напитков и десертов, смешивающимся с намного менее приятным запахом толпы. Удивительно большое количество людей для понедельника. Я обрадовался, что успел прийти до начала, иначе выслушал бы очередную лекцию от Хифа о том, как некрасиво врываться в помещение посреди выступления. О музыкальной этике, о качестве выступлений, о методах исполнения Хиф мог говорить часами. Жаль, но для этого я всегда был плохим собеседником. Однако это ему не мешало.

Я сразу заприметил Хифа, он меня несколькими секундами позднее. Я жестом постарался объяснить, что мне нужно с ним поговорить. Кричать не было никакого смысла: гул толпы съедал любое слово. Он так же жестами сообщил, что сейчас занят с Утанией, показывая на нее, сидящую на стульчике рядом и вполголоса репетирующую свою песню. Не дождавшись вступления Хифа, она подняла на него свои глаза цвета голубого алмаза, которые радостно поблескивали за длинной и немного растрепанной беловолосой челкой. Утания, «Ангельский нежный цветочек» (как ее и только ее называл Хиф), посмотрев в мою сторону, расплылась в своей полной детской наивности улыбке и задорно начала махать мне ручонкой, непроизвольно весело качаясь на стульчике.

Поняв, что от этих двоих сейчас ничего не добиться, я стал пробиваться сквозь толпу к навечно забронированному для нас, благодаря Хифу, месту. Сегодня отгороженность этого стола была не особо ему в плюс, как в остальное время. Причина проста – мы никогда не ждали прихода гостей, сегодня же все обстояло иначе. Где-то в углу я приметил «неутомимого Рума», хотя сейчас это был скорее «одинокий Рум».

Без особых объявлений и дифирамбов свет в заведении погас, заставив толпу притихнуть, и полилась песнь Утании. Эта девушка с голоском таким тонким и хрупким, что вот-вот надломится, к своим почти уже тридцати годам каким-то образом не растеряла детскую наивность. Утания Мана – девушка со странным именем, насколько мне известно, была единственной, кому удалось избежать постоянных подколок от Хифа. Напротив, защищая ее, он всегда говорил, что нельзя обижать маленьких, хотя это дите и было нам почти ровесницей. В ней было странно абсолютно все: манера говорить и одеваться, радоваться и жестикулировать, но в особенности стиль исполнения собственных песен, из коих некоторые состояли даже не из слов, а из завываний и странных звуков, которые трудно поддаются описанию. Исполняя, по большей части, меланхоличные песни, ее голосок немного поскрипывал, только добавляя странностей в ее копилку. Хиф считал эту невысокую, постоянно бледную девушку истинным талантом.