– Хиф, дружище, как дела? Выглядишь ужасно! – весело и при этом без какого-либо упрека в голосе произнес Рум.
– Чувствую себя много лучше, чем в другой обычный понедельник. Да, Вирион? Ты ведь тоже ощущаешь эту бодрость? – хлопнув меня по плечу, сказал Хиф. – Погода по-настоящему пробуждает.
– Ха, точно-точно! Я сегодня тоже бодрее обычного, – вторил ему Рум. Он соглашался с Хифом во всем, что бы тот ему ни сказал, и, казалось, был рад просто общению хоть с кем-то не из своей шайки «безопасников».
Скукожившись еще больше, я миновал пост Рума и продолжал идти молча.
– Выступаешь сегодня? – спросил Рум Хифа.
– Неплохая мысль, дружище. Почему бы и нет?! – ответил Хиф, ненадолго театрально задумавшись. – Смотри у меня, если я не найду тебя в зале вечером, – уже немного переигрывая, прощался он с Румом.
Мы приближались к холлу с лифтами, и шум толпы съедал все, что творилось за спиной, но восторженное «я буду там» Рума пропустить было сложно.
Хиф никогда не выступал спонтанно, для него подготовка была ритуалом, пропустить который он ни за что бы не решился. Более того, он крайне негативно относился к тем «разгильдяям», кто пренебрегал репетицией, и считал это показателем непрофессионализма.
– Что? – поняв промелькнувшую у меня мысль и увидев улыбку на моем лице, спросил Хиф. – Не прилагая особых усилий, я могу поднять человеку настроение. Спрашивается, почему бы этого не сделать, мой угрюмый друг?! Тем более я все равно планировал выступление, – Хиф сделал паузу, глубоко выдохнул и ожидаемо для меня сменил тему. – Еще только понедельник, а я уже устал.
Эта фраза уже стала почти традиционной и произносилась ровно в одном и том же месте. Перед тем как мы расходились, направляясь каждый к своему рабочему месту, Хиф всегда выдавал что-то похожее. Я знал, ему было эмоционально тяжело справиться с тем, что приходится заниматься вещами, которые не доставляют никакого удовольствия. В этом отношении мне повезло, и я делал то, о чем мечтал с самого детства. В отличие от Хифа, мне, так же как и Кире, было не в тягость задержаться после работы и раскидать оставшиеся дела. К слову о Кире – я вспомнил, что хотел пригласить ее на наши очередные с Хифом посиделки. Строго говоря, посиделками назвать это было сложно, ибо я обычно сидел один и ждал, пока Хиф закончит свое выступление. Дожидаясь лифта для Хифа, я решил спросить:
– Если ты выступаешь сегодня, я бы хотел пригласить кое-кого. Ты не против?
– Ты сейчас про свою смазливую полуэльфку? – оживился Хиф.
– Не понял, – сказал я, желая убедиться, что мы говорим об одной и той же девушке.
– Высокая, симпатичная, острые ушки, разные глазки…
– Гетерохромия.
– Да, точно, она-самая-хромия. Всегда выглядит с иголочки и трещит без умолку, – продолжал Хиф.
«Да, мы однозначно говорим об одной и той же девушке», – подумал я.
Киру, действительно, было тяжело остановить, если она вдруг начинала о чем-то эмоционально рассказывать. А когда она выходила из себя… Ух, это было то еще зрелище. Да и все остальное описание Хифа полностью соответствовало действительности.
– Не сказать, что умная особа, и в целом не понятно, как ее до сих пор не вышибли отсюда, – продолжил Хиф. – Говорят, что только благодаря твоему синему, да простят меня боги, рогатому бугаю-начальнику. Как его там…
– Люксен, – подсказал я.
– Да-да, точно. За что надо так не любить ребенка, чтобы назвать его Люксеном, вот скажи? – все не умолкал Хиф, и я начал жалеть, что вообще поднял эту тему. – Мало того, что ты родился полудемоном, так еще на́ тебе имечко подходящее. Помяни мое слово, эти двое – та еще парочка. Разноглазка явно втрескалась в синенького, и теперь они вдвоем, свалив на тебя все обязанности, живут припеваючи.
– С чего ты вообще это взял? – придя в недоумение от льющегося потока сознания Хифа, спросил я.
– Как с чего?! Ты там отпахиваешь за десятерых, а вспомни, чем по факту твои дружки занимаются?
– Я не об этом, – поправил я Хифа.
– В смысле? – недоумевал он.
– Ты сказал, что она втрескалась в Люксена.
– А-а, ты об этом, – улыбнулся Хиф. – Да ты только посмотри на нее, она же вечно ему подражает.
Странно было это слышать от человека, который никогда сам не видел тех, о ком сейчас говорит. Я начал озираться по сторонам, чтобы убедиться, что нас никто не слышит и – это более важно – что Кира и Люксен не стоят у меня за спиной. Их не было, но Хиф, так или иначе, не останавливался, поэтому я решил прервать поток его мыслей:
– Да, все хорошо, это точно она, остановись. Откуда у тебя вообще столько информации о них? – недоумевал я.
– Земля слухами полнится, – иронично улыбнулся Хиф.
– И все же?
– Наивный мой друг, ты думаешь, что если я работаю на нижних уровнях, я ничего не знаю о том, что творится у вас там наверху?! Ты же понимаешь, да, что все те вещички, над которыми вы проводите кучу времени, не с неба падают, и они должны как-то попадать на ваши столы?! Не сказать, что я хотел бы знать обо всех этих грязных подробностях, но порой некоторых наших просто не остановить.
Перед нами открылись двери лифта. Хиф зашел в него, при этом придерживая дверь руками, чтобы успеть закончить наш разговор.
– Возвращаясь к изначальному вопросу, – продолжал Хиф – я не против, зови свою разноглазку, но сделай одолжение, будь с ней осторожнее, она та еще особа, да и язык у нее без костей, – подытожил Хиф.
– Как и… – запнулся я.
– Как и у меня, ты хотел сказать?! – улыбнувшись и при этом никак не обидевшись, сказал Хиф. – Подвешенный и без костей – это, знаешь ли, два разных языка. Так что повторюсь – будь аккуратнее! – отпустив двери лифта, без излишней скромности предостерег он.
Пока двери не закрылись до конца, Хиф успел заглянуть мне через плечо и, улыбнувшись, сказал напоследок:
– Я же говорил.
Оставшись наедине с самим собой, я несколько секунд недоумевал, пока не почувствовал знакомый карамельный аромат. «Сладкая иллюзия» – любимые духи Киры. Ощущал я их каждый день и уже абсолютно не воспринимал на ком-то кроме нее. Предвидя бурю эмоций и кучу слов, которых не хотелось слышать с утра пораньше, я закрыл глаза и сделал глубокий вдох, однако выдохнуть спокойно не успел.
– Пресвятая Гилия, да где тебя носит? – зазвенел знакомый голос за спиной. – Давай быстрее! Нас ждет кое-что интересное. Я хотела начать сама, но Люксен настоял, чтобы мы дождались тебя, непунктуальный ты мой. Ты представить себе не можешь, это просто восторг! Такое происходит раз в десятки, нет, в сотни, да что уж там, в тысячу лет, а ты решил все проспать!
Кире свойственно все преувеличивать, но даже для нее это был перебор. Я выдохнул и повернулся наконец к ней лицом. Набрал в грудь воздуха, но вновь ничего не успел сказать.
– Да ты весь промок, – сделав удивленное лицо и полностью проигнорировав погоду за окном, сказала она. – М-м-м, вновь моя любимая мятая рубашка. Обожаю этот твой небрежный стиль, – все никак не могла угомониться она, по всей видимости, уже совсем позабыв о своем очень важном событии, которое происходит раз в тысячелетие.
У Киры было одно довольно редкое свойство – слово, сказанное присущей только ей интонацией, или напетая песня, или все что угодно, на чем бы она не акцентировала свое внимание – все это вгрызалось в мою память и с этого момента ассоциировалось только с ней. К сожалению, эта же участь теперь ждала и «память» о моей рубашке. У меня не было особых предпочтений в одежде, но эта рубашка мне по-настоящему нравилась, и делить воспоминания с Кирой я определенно не хотел.
Похоже, сегодня все решили надо мной поиздеваться. Я вновь просто выдохнул, вырабатывая терпимость, которая давалась мне сегодня с трудом. Я задумался, а действительно ли я хочу пригласить Киру вечером?
Так или иначе, она напомнила мне, что споры с Хифом отвлекли меня от того факта, что я замерз и весь промок. Я решил незамедлительно это исправить. Увидев первые мои жесты, Кира быстро поняла, что я собираюсь делать, и не замедлила спрятаться за проходящего мимо незнакомца.
