– Прошу обратить, сир, внимание на невероятное сходство характером и внешностью с покойной Вашей супругой сего чудного создания, моей младшенькой Констанции. Вы только взгляните на неё.
– О… Истинная правда, сударыня-матушка. Однако что Вы имеете в виду? Правильно ли я понимаю Ваше замечание? – Сигизмунд словно очнулся от зимней спячки в эту минуту, он даже сощурился, будто от яркого солнца, юная красотка действительно была ослепительна и так напоминала ему навсегда ушедшую Анну.
– Друг мой, пройдёт совсем немного лет, и Вы обретёте счастье с этой девочкой. К тому же Вам совершенно не надо будет тратить драгоценное государственное время и средства казны на всякого рода смотрины, не надо будет лукавить, лицемерить, угождать, унижаться. Ещё неизвестно, кого подсунет Вам судьба. А здесь вот оно, чудо, пред Вами, расцветает, словно орхидея. Для Вас, Ваше Величество, мой милый зять.
Помимо приятной внешности Констанция получила хорошее образование, владела латинским, немецким, испанским, итальянским языками. Мать воспитывала её благочестивой католичкой, требовала ежедневного участия в богослужениях, изучения церковной литературы. Сигизмунд об этом прекрасно знал. И впервые взглянул на милую девочку не как на малолетнюю свояченицу, но как на совершенное творение, достойное трона королевы. Всё естество его воспылало новым чувством. Имперская ветвь дома Габсбургов всегда была ему по душе.
Но как посмотрят на эти матримониальные планы все его доверенные придворные? Часть шляхты не желала усиления реакционного католического влияния и укрепления связей с империей Карла Второго, с её иезуитской начинкой. Как бы страна не оказалась втянута в религиозные войны. Плюс неприличные слухи относительно влияния на польского короля, то есть на него, великого и неповторимого Сигизмунда Третьего Ваза какой-то мадам Урсулы Мэйерин, примазавшейся ко двору путём интриг и шпионажа в пользу вдовствующей эрцгерцогини. И кто знает, может, не только эрцгерцогини.
Мучимый душевными противоречиями Сигизмунд ударился во все тяжкие политические грехи. Даже с Россией воевать подвязался, наверняка рассчитывая тем самым усилить могущество Речи Посполитой. Державный муж, как иначе! Вообще-то интеллектом Бог его не обидел, однако уж очень податлив был король настойчивым влияниям всякого интриганского сброда, слабо представляя, сколь могущественны возможности формирующихся разведок государств Европы, Азии. Среди противников предстоящего брака был и канцлер Ян Замойский, ничего хорошего от сего союза не ждавший. Сигизмунд выбрал в жёны свояченицу, что не вписывалось в набожную иезуитскую мораль. Опытный провидец Ян Замойский понимал: вновь хлынут реки христианской крови, а её уж столько натекло на грешную землю в угоду князю тьмы, что вполне обоснованно можно было ожидать немилостей Господа Бога. Многострадальному славянскому миру сии вольности обойдутся не одним столетием тяжких испытаний.
Однако выбор монарха был одобрен Святым Престолом, и сенаторам пришлось согласиться на брак короля с юной эрцгерцогиней. Сопротивление недовольных этим союзом представителей шляхетства было подавлено армией. Судьба красавицы Констанции определилась. В середине шестьсот пятого года польский король сообщил императору Рудольфу Второму о намерении жениться на его племяннице. Невеста, в сопровождении матери, под охраной польских всадников, выехала к жениху. По пути к ним инкогнито присоединился сам король. Времени до начала брачных процедур ещё было предостаточно. Сигизмунд его использовал для более углублённого изучения предмета своей предстоящей любви, о чём никогда не пожалел. Пора пришла, и он влюбился. Официальная встреча Сигизмунда и Констанции произошла четвёртого декабря, а через неделю состоялось и бракосочетание в Вавельском соборе Кракова, за пышной церемонией которого последовала коронация Констанции. Оба события были отпразднованы с той помпезностью, после которой казна ещё долго восстанавливала отощавшее чрево.
Несмотря на большую разницу в возрасте, брак Сигизмунда и Констанции оказался счастливым для обоих супругов. У королевской четы родилось семеро детей, из которых выжили только четыре, ставшие впоследствии кто королём, кто кардиналом, епископом. Анна Екатерина, такая же миловидная польская принцесса, вышла замуж за наследного принца из древнего немецкого феодального рода. Как впоследствии Констанция ни пыталась протащить на престол одного из своих сыновей, Яна Казимира, ничего не вышло. Сигизмунд облагодетельствовал отпрыска от первой супруги, Владислава. Он его даже на российский трон усаживал на некоторое время. Глупец, конечно. Яму своему шляхетному царству рыл, даже о том не догадываясь. Разве ж мыслимо так с Русью шутить?!
Констанция, заматерев на троне, действительно под влиянием её лучшей подруги и покровительницы Урсулы стала сторонницей войны с Московией и всячески поддерживала мужа, уже осаждавшего Смоленск. В тысяча шестьсот девятом году вместе с двором она переехала в Вильно и жила там в течение двух лет, то есть пока длилась осада. Во время её пребывания в городе случился страшный пожар, причинивший большой материальный ущерб. Тогда, чтобы прокормить сопровождавших её шляхту и слуг, королева продала свои драгоценности. Это характеризовалось ей в пользу, естественно. Она, если бы не страдали нравы, снискала бы себе славу великой христианки, богопристойной дщери, облагодетельствованной провидением на сановное правление. Увы. В вышине над землёй летают не только белые аисты, но и хищные коршуны, ястребы, всевозможные падальщики.
Констанция вернулась из Вильно в Варшаву и занялась реконструкцией местного королевского замка. При ней город сделался постоянной резиденцией польских королей, Краков остался лишь местом коронации, а также их усыпальницей. Во время разразившейся в Варшаве эпидемии чумы Констанция в течение трёх месяцев на свои средства обеспечивала городскую бедноту питанием и одеждой, за что небеса ей списали многие грехи. Король поощрял увлечения супруги музыкой и коллекционированием произведений искусства. Для своей резиденции в Варшаве ими были приобретены полотна кисти Рембранта, Иорданса, Рубенса. Стены, потолки замка были украшены великолепной венецианской лепниной, всевозможные скульптуры восхищали взоры по всем комнатам, коридорам, наружным площадкам. Невероятной красоты мебель с уникальной инкрустацией в итальянском стиле. Зеркала, люстры, паркет, мраморные залы. Роскошь, эстетика, безупречный художественный вкус. Королева знала, чем засвидетельствовать своё почтение госпоже Клио, ей это даже удалось. Красота вечна.
Констанция была одарённым музыкантом и композитором, ею написаны несколько музыкальных пьес. Она не избегала веселья и, вместе с тем, серьёзно относилась к постам и церковной дисциплине. Отчасти последнее стало причиной её преждевременной смерти. Королева участвовала в процессии на празднике Тела и Крови Христовых и получила солнечный удар. Умерла от инсульта в Варшаве десятого июля шестьдесят третьего года. Смерть её глубоко потрясла уже немолодого Сигизмунда. Король был так расстроен, что не смог присутствовать на похоронах супруги. Он скончался вслед за ней менее чем через год. Сигизмунда и Констанцию похоронили в роскошной усыпальнице Вавельского собора в Кракове. Любовь, что связывала эти противоречивые натуры, любовь искренняя, возвышенная, несмотря на земные их прегрешения, даёт нам право вспоминать этих людей не злым, тихим словом.
Урсула Мэйерин умерла раньше, в тридцать пятом году в королевском замке и была похоронена в иезуитской церкви в Варшаве с торжественной церемонией похорон, почти как королева. Её могила была разграблена и разрушена шведскими и немецкими войсками во время наводнения в пятидесятых годах семнадцатого века. Умерла бездетной. Единственный, кто по ней искренне горевал, это Владислав, не знавший после неё такой нежности по отношению к себе, беззаветной материнской – и не только – любви. Исключительно его стараниями сохранились картины королевских живописцев с изображением пани Мэйерин, как обычно, в тёмных одеяниях и такой же неподдельной красавицей, каковой в самом деле и была.
