Они проследовали через многочисленные подвальные помещения, уставленные ящиками, всевозможными перегородками, за которыми хранились мешки с крупой, репа, свёкла, белела аппетитными кочанами капуста, аккуратными косичками висели лук, чеснок, пучки укропа. Бочки с соленьями выстроились в предлинный ряд. Вяленые и копчёные окорока, балыки. Несколько винных погребов со множеством старинных дубовых сорока-ведёрок. На некоторых имелись таблички с датой заготовки вина. Альгис чуть было не присвистнул от удивления, когда на одной из них прочитал месяц и год столетней давности.
Стены глухо вибрировали. Когда стали подниматься, гул заметно усилился, потом отчётливыми сделались удары отдельных ядер, фугасные разрывы, пушечные и мушкетные залпы. Поднимались по винтовой лестнице в одну из башен. Альгис был с планом замка знаком, однако определить, в какую именно они попали, затруднялся. Скорее всего, это Комендантская башня, рассудил он и действительно оказался прав.
Тем временем человек, что их вёл, остановился, приложил палец к губам. Сквозь учащённое дыхание Альгис расслышал едва различимые голоса. Показалось, что в самой стене. Прислушались повнимательней. Кто-то с кем-то спорил, что-то друг другу доказывали. Как будто происходило заседание военного совета. Он переглянулся с таинственным спутником, тот, словно прочитав мысли, улыбнулся и кивнул, мол, ты прав, брат. Альгиса словно стрелой пронзило. Узнал улыбку… Бог мой, ведь он! Нет же, того быть не может. Татары не могли соврать. Под такими пытками, что я им тогда… Не заметил, как участилось биение сердца, как углубились движения грудной клетки. Жив-таки! Княже, княже. Кто ты сейчас? Пан гетман Ян Замойский ведь был подло убит ханом Гиреем. Или как?
Князь легко читал простые мысли своего подопечного и улыбался. Потом извлёк из-под полы тёмного плаща затейливый ключ, вставил в совершенно незаметную скважину, повернул. Ни за что было не догадаться, что это дверь. Отворилась, как и предыдущая в подвале, совершенно беззвучно. Просто часть стены ушла вглубь, образовалась небольшая щель, не без труда в неё протиснулись. Первым запустили лекаря. Пока тот, шаря, как слепой, по стене, протолкнулся, князь успел обнять Альгиса, шепнув на ухо:
– Как я рад видеть тебя, сын мой, в полном здравии. Поговорим позже.
– Княже, милый, дорогой мой отец! Еле сдерживаю слёзы. Счастлив… Бог мой, как я горевал по тебе. Столько лет.
Помещение, куда вошли, имело столь малые размеры, что приходилось им стоять почти впритык. Через наружное отверстие, типа бойницы, проникал свежий воздух, а с ним гул битвы. Как нельзя кстати, приятно пахло чем-то пикантно хвойным. Потом, оставшись один, ротмистр, приглядевшись к полумраку, заметит в углу небольшой деревянный бочонок с крышкой, сверху прикрытый пихтовыми ветками. Ну да, уже в те поры цивилизованные хозяева задумывались, как наиболее эстетично превратить в удобства связанные с физиологическими потребностями неудобства. Отхожий бочонок, обнаруженный Альгисом, ныне мудрёно обзывают биотуалетом.
Хотинский замок в современной Украине считают одним из семи своих чудес. И это не лишено соответственных оснований. Уникальная архитектура. Великолепные башни, каждая из которых функционально оптимизирована до мелочей. Века-то средние, а в замке имелась канализация, которая исправно работает над нуждами человечества по сии дни. Правда, этим чудом были оснащены не все башни и не все жилые строения. Казармы, будки для челяди удовлетворялись выгребными ямами либо простыми стоками, выходящими на ветреную сторону стен, по архитектурному замыслу мало доступных эстетическому взору. Природные дезодорирующие и дезинфицирующие факторы справлялись великолепно. Частые ливневые с озонообразующими грозами дожди, богатая ультрафиолетом солнечная радиация, плодородная чернозёмная почва, буйная растительность – райские условия для вызревания экологически чистого гумуса. И никакого неприятного запаха. Родная природа мудра.
Но в комендантском дворце, комендантской и некоторых других башнях уборные оборудовались даже сливной канализацией. Мало того, во дворце в начале века выстроили мраморный бассейн. Турецкий султан, не нынешний, а предыдущий, заигравшись на полях сражений, дабы спасти собственную шкуру, сбежал в Хотинскую крепость, где отсиживался чуть ли не год. Вместе со своими тридцатью воробышками из гарема, так полюбившими плескаться в прохладной водице из целебного колодца, что уезжать потом не хотели в пропахший людским потом и лошадиным вперемежку с верблюжьим навозом Стамбул. Кстати, водица была хоть и прохладная, но отнюдь не ледяная, как в колодце. Её в бассейн пропускали через систему подогрева. Тоже чудо своего рода.
– Панове, прошу прощения, немного придётся подождать. Сейчас в комнате выше этажом пана гетмана осматривает королевский лекарь. Надеюсь, Панове понимают, что сию минуту происходящее есть строжайшая государственная тайна? Пан лекарь? Пан ротмистр?
Врач согласно закивал головой. Альгис, пользуясь тем, что лекарь его лица не видит, улыбнулся от уха до уха. Даже ранение Сагайдачного не могло омрачить в данную секунду душу боярина. Сиротой горьким считал себя, ни дня не было, чтоб не горевал, и вот. Господи Иисусе! Жив учитель, жив благодетель, дорогой, родной мой человек! Теперь-то уж нам всё по плечу.
Ждать пришлось недолго. Где-то в углу, для глаза незаметный, тоненько звякнул колоколец.
– Пан лекарь, следуйте за мной. Прошу пока повязку не снимать. Пан ротмистр, ждите, Вас пригласят.
Комендантская башня была местом, самым в крепости безопасным. И самым, естественно, благоустроенным. О коморке, где притаился Альгис, мало кто ведал. Конспиративная с временными неудобствами и одним-таки удобством квартирка, не хоромы, естественно. Но в покоях, где возлежал смертельно раненый Сагайдачный, стены были украшены цветной мозаикой, на мраморном полу персидские ковры. Воздух постоянно свежий, с Днестра. К слову, вентиляция могла бы также претендовать на чудо. Летом не жарко, зимой не холодно.
Гетман казался абсолютно спокоен, невзирая на телесные страдания. У него полыхало чело, пот катил градом, прислуга каждые полчаса меняла простыни, наволочки, пододеяльники. Лекари принуждали много пить, дабы разбавить отраву в крови. Пётр Кононович и сам с удовольствием вкушал эту колодезную, во рту неимоверно приятную влагу. Приносила облегчение. И сей факт также являл собою хотинское чудо. При таких ранениях мучительная агония обычно наступала через несколько часов, максимум сутки. Лекарь из хоругви нашего ротмистра Сабаляускаса представил главному королевскому эскулапу образцы смывов со стрел, от которых погибли Никита и Фёдор, а также флаконы с питательной жидкой средой, в которой он по науке прокультивировал возможную заразу, что могла послужить тем самым ядом.
Эскулапы в принципе с такими вещами сталкивались. Татары, унаследовав подлые методы от своих родичей монголов, широко применяли на практике убийства с помощью органических ядов и токсинов. Для протравливания стрел использовали воистину сатанинское средство. Отлавливали в степи хорька, снимали с ещё живого шкурку, а тушку, уложенную в глиняную посуду, заливали человеческой кровью, сверху слой масла и в тёплое место на пару недель. Помимо анаэробной гнилостной флоры, адская смесь ещё содержала нервно-паралитический токсин, который вырабатывался в железах под хвостом и в виде аэрозольного с отвратительнейшим запахом облачка выстреливался хорьком при опасности. Неважно, куда попадала стрела, какая образовывалась ранка. Главное, чтобы отрава проникла в кровь. Королевский лекарь, проверив содержимое флаконов химическими тестами, ни сулемы, ни крысиного яда не выявил. Тогда он ввёл каплю жидкости в ранку заранее пойманной крысе. Через полчаса издохла.
Форсированный диурез, гемосорбция искусственной почкой, перитонеальный диализ, переливание фенотипированной крови. Можно ввести анатоксины, сыворотки. Но даже у невероятно расторопного Сигизмунда Ваза, короля Речи Посполитой, среди множества иноземных трофеев ничего подобного не было, да и быть не могло. Зато верой-правдой служили уникальные лекари, обладавшие сакральными знаниями. Таких в наши дни величают экстрасенсами, фитотерапевтами, остеопатами, магистрами чёрной и белой магии. Правда, всё чаще к этим профессиональным амплуа умудрённые жизненным опытом пациенты прибавляют синоним шарлатан. В те же смутные времена ведуны, травники, лекари знали своё дело, чудеса творили. Тогда-то они были истинными целителями.
