— Хорошо… — Я дергаю себя за подол футболки. — По какому поводу?

— Не по телефону, — говорит он.

Его голос звучит встревоженно и впечатление будто он задыхается. Какого черта он делал Бегал марафон?

— Что значит не по телефону? Разве не поэтому ты позвонил мне?

— Я позвонил, чтобы попросить тебя встретиться со мной лично, чтобы мы могли поговорить, — уточняет он. — Как можно скорее, Мэллори. Клянусь тебе, это важно.

— Почему ты не можешь просто сказать мне сейчас?

Я не хочу оставаться с ним наедине лицом к лицу. Только не снова. Насколько я знаю, это может быть какой-то сложный план, чтобы обмануть меня и втянуть во что-то. Как например записать мое признание в том, что я сделала.

— Любой может подслушивать, — рычит он.

— Ты говоришь как параноик, — сказал я. — Кто может сейчас подслушивать?

— Не будь такой наивной, Мэллори. Ты ходишь в школу с детьми, у которых есть родители со связями. Основные правительственные связи. Связи с крупными правительственными учреждениями. Ты не думаешь, что они могли бы подкупить нужного человека, чтобы он прослушал телефон?

Это звучит безумно, но в этом мире безумие, как правило, правдоподобно.

— Отлично. Хорошо. Когда и где?

— Мой класс, завтра утром, перед началом занятий. Хорошо?

Похоже, мне придется отменить свои планы на завтрак с Лони. Или, может быть, мне следует попросить ее пойти со мной?

— Могу я привести…

— Я сойду с ума, если ты приведешь с собой Сэйнта Анжелла, — рявкает он, прежде чем я успеваю закончить свою просьбу.

— Никому больше не говори, что встречаешься со мной. Клянусь, Мэллори, это важно. Мне бы и в голову не пришло звонить тебе, если бы это было не так.

На самом деле в этом есть смысл.

— Неважно. Я встречусь с тобой в твоем классе. Лучше бы это не было гребаным трюком, Дилан, или я заставлю тебя пожалеть об этом

— Я уже сожалею обо всем, что касается тебя, — с горечью отвечает он. — Я не вижу, как ты могли бы сделать ещё хуже.

Не говоря больше ни слова, он заканчивает разговор. После секунды ошеломленного молчания я медленно опускаюсь на кровать и роняю телефон на одеяло. Я не могу поверить, что только что согласилась на это. Неужели я такая большая идиотка?

Я щиплю место между глазами, когда там начинает пульсировать головная боль.

Во что я ввязалась сейчас?

На следующее утро я иду в класс Дилана, измученная и такая встревоженная, что меня трясет. Прошлой ночью я совсем плохо спал, так как предвидела, о чем может идти речь на этой встрече.

Я рассказала об этом Лони, просто чтобы кто-нибудь знал, где я нахожусь, и хотя она яростно возражала, я убедила ее, что будет лучше просто покончить с этим. Однако, если она не увидит меня к тому времени, когда мы будем вместе на занятиях, ей следует послать какую-нибудь спасательную группу.

Это была шутка, но только отчасти.

В кампусе так рано утром тихо. Почти все будут отправляться в обеденный зал на завтрак. Хотя, наверное, это и к лучшему. Мне не нужно, чтобы кто-то видел меня и распространял слухи, в которых на самом деле есть проблеск правды.

Когда я добираюсь до учебного корпуса, я вроде как надеюсь, что дверь все еще заперта. Конечно, это не так, и теперь у меня действительно нет выбора, кроме как довести это до конца.

Я подхожу к классу Дилана и на мгновение останавливаюсь, прежде чем войти. Все будет хорошо. Он ничего мне не сделает. Не здесь.

Сделав глубокий вдох, я захожу в класс.

— Рад, что вы наконец смогли прийти, мисс Эллис.

Я останавливаюсь как вкопанная, и мое сердце болезненно колотится, когда я чувствую, как кровь отливает от моего лица.

Слишком поздно я понимаю, в чем дело.

Дилан не тот, кто ждет меня.

Джеймсон Анжелл сидит и смотрит прямо на меня.

— Ты выглядишь удивленной, увидев меня, — протягивает мистер Анжелл, и я снова вспоминаю, откуда Сэйнт унаследовал свою фирменную ухмылку.

Единственное отличие в том, что у Джеймсона темные волосы, а не светлые. И я хочу ударить этим самодовольным взглядом прямо по его убийственному, насилующему, оскорбляющему детей лицу.

— Можно и так сказать, — бормочу я, все еще слишком ошеломленная его появлением, чтобы сдвинуться с места. — Что вы здесь делаете?

Он здесь, чтобы убить меня? Эта мысль кажется нелепой, но, тем не менее, она приходит мне в голову. Он был бы идиотом, если бы попытался сделать это здесь, но опять же, это здание почти пустое, и у него весь мир на ладони.

Как будто он может прочитать мои мысли, он усмехается.

— Я здесь не для того, чтобы причинить тебе боль, Мэллори. Я просто хочу поговорить.

Это не значит, что он не хочет причинить мне боль, что является важным отличием.

— Где Дилан?

Я убью этого крысиного ублюдка собственными руками.

— В Джорджии, — отвечает мистер Анжелл, откидываясь назад и складывая руки на груди. — Он получил очень щедрую премию за свои проблемы и небольшой стимул пока держаться подальше.

Чертов трус.

— Что ты когда-либо видела в этом бесхребетном куске дерьма, я никогда не пойму. Наверное, это у тебя вошло в привычку.

Вспышка гнева прожигает мой страх, и мне удается стряхнуть с себя временный паралич и медленно пройти дальше в комнату.

— Что это такое, и чего вы хотите?

Он наклоняет голову и пристально изучает меня в течение нескольких долгих мгновений, прежде чем прижать пальцы к губам.

— Ты доказала, что являешься упрямой проблемой, ты это знаешь? Я никогда не предполагал, что мне придется так много работать, чтобы избавиться от одной маленькой девочки.

— Вы — кусок дерьма.

Уголки его губ подергиваются.

— У тебя очень длинный язык, не так ли? Жаль, что это потрачено впустую на моего сына.

У меня мурашки бегут по коже, и я возвращаюсь к рядам столов, желая, чтобы между нами было хоть какое-то пространство.

— Вы отвратителен, но вы уже знаете это. Все плохое, что случилось в моей жизни, — это ваша вина. Вы убили моего отца, пытались убить мою мать, и ваши действия так сильно подтолкнули мою тетю к краю пропасти, что она едва может функционировать. Вы пытались настроить своего сына против меня, послали за мной двух психопатов и привели Дилана сюда только для того, чтобы сделать мою жизнь невыносимой. И для чего? Чтобы защитить вашу драгоценную компанию?

— И все же ты осталась. Мой сын — идиот, так влюблен в тебя, что позволяет этому разрушить свою жизнь, и оба психопата мертвы

— Только один мертв, — говорю я, и он смеется.

— Ты рисуешь меня чудовищем, Мэллори, но ты когда-нибудь останавливалась, чтобы оценить все страдания, которые ты причинила?

Я уставилась на него, не веря своим ушам. Этот сукин сын пытается оправдать свое дерьмо, сваливая все на меня. К счастью, я умнее, чем он, по-видимому, и я не собираюсь поддаваться на это.

— Идите к черту, — выплевываю я. — Это манипулятивная чушь может подействовать на всех вокруг вас, но я обещаю, что на меня это не подействует.

Он смеется, этот глубокий, темный звук, который пробирает меня до костей.

— Ты умна, не так ли? Сэйнт всегда говорил, что это так, но я ему не верил

— Счастлива, что доказала правоту вашего сына, — говорю я сквозь стиснутые зубы. — Чего вы хотите от меня, мистер Анжелл? Деньги, которые я должна унаследовать? Я уверена, что для вас это ничего не значит, так почему же вы так стараешься избавиться от меня?

Он выглядит почти впечатленным моими вопросами.

— Как я уже сказал, умная девочка. Хорошо, я скажу тебе правду. Похоже, нет никаких причин пытаться вешать тебе лапшу на уши. Мне нужно, чтобы ты ушла отсюда, чтобы ты не получила доступ к тому фонду, которое оставил тебе твой отец. Если вы не закончите Ангелвью, эти деньги вернутся в мою компанию.

Я изумленно смотрю на него.