Я подхожу к своей двери и открываю ее.

Позволяя ей распахнуться, я говорю в трубку: — Просто будь собой. Это то, что ты всегда мне говоришь…

Я отстраняюсь, когда мой взгляд падает на мое выпускное платье, вернее, на то, что от него осталось.

Оно уничтожено.

— Мэллори? Ты в порядке? Я что, потеряла тебя?

Я слышу голос Карли, но изо всех сил пытаюсь понять ее слова.

—. Я … Я в порядке, — только и могу пробормотать я. — Мне нужно идти, Карли. Я позвоню тебе немного позже.

—. Подожди, Мэллори, ты должна сказать мне, что не так, я…

Я заканчиваю телефонный звонок в оцепенении, не отвечая ей, и смотрю на свое испорченное платье. Кто-то разорвал его в клочья. Кто мог это сделать?

Мой первый инстинкт — Лорел, когда я крадусь через свою комнату к платью. Я опускаюсь на колени и начинаю собирать осколки, когда понимаю, что среди обломков есть запечатанный конверт. Осторожно я поднимаю его и открываю крышку, вытаскивая листок бумаги внутри. На самом деле это не письмо, скорее записка. На странице всего три слова, написанные жирным шрифтом черными чернилами.

ПОЗВОНИ СВОЕЙ МАТЕРИ.

Дерьмо. Я должна была догадаться, что это была Нора. Лорел не настолько умна, чтобы вломиться в мою комнату. Под командой написан номер телефона, я хватаю свой телефон и набираю его.

На второй звонок отвечают, и я потрясена, когда на другом конце провода сама Нора, а не Призрак.

— Я же говорила тебе держаться нахуй подальше от Сэйнта Анжелла, — . рычит она, даже не утруждая себя сказать: «Привет, как дела».

— Ты мне много чего говорила, Нора, — отвечаю я. — Это было особенно невозможно. Трудно избежать Сэйнта Анжелла, когда он отказывается игнорировать тебя

— Что ж, я предлагаю тебе придумать способ убедить его, что ты не стоишь таких хлопот, — огрызается она. — Я не думаю, что тебе понравятся последствия, если ты не сделаешь так, как я тебе говорю

— Нора, я…

Я замолкаю, когда слышу шум на ее фоне.

Кто-то плачет.

Еще мгновение, и я узнаю рыдания Дженн.

— Что ты с ней сделала? — требую я.

— Успокойся, — прошептала Нора. — У нее кончились лекарства, и у нее один из припадков, но с ней все будет в порядке. Ты, с другой стороны? Призрак заберет тебя завтра. Нам с тобой нужно поговорить с глазу на глаз.

Телефон щелкает, и меня встречает полная тишина. Она повесила трубку.

Потрясенная, я бросаю телефон на кучу тряпья, которая когда-то была моим прекрасным платьем.

Мое обещание быть нормальной.

Любые оптимистичные мысли, которые у меня были о том, что я могу испытать что-то одно, как любой другой старшеклассник, полностью исчезли. У меня никогда не будет нормального момента, пока я здесь, и я даже не могу винить Сэйнта за это.

В конце концов, он действительно всего лишь еще одна пешка в игре Норы и Джеймсона. Он не виноват, что моя жизнь превратилась в бушующий пожар на мусорном баке.

А теперь я должна вернуться и убедить его, что я снова его ненавижу.

Я стою перед дверью Сэйнта, мой кулак занесен над деревом, потому что я слишком боюсь постучать, но понимаю, что это неизбежно. Мне нужно покончить с этим.

Я потрясена до глубины души. Моя встреча с Норой в начале дня была мучительной. То, что она мне рассказала…

Я содрогаюсь, вспоминая что-либо из этого.

Призрак подобрал меня, как обычно, как и сказала Нора, и отвез в другой заброшенный дом. Нора ждала меня и слушала, как я рассказывал о том, как Дженн шантажировала Дилана ради моей стипендии. Конечно, она не сожалела, но я, честно говоря, и не ожидала, что она будет сожалеть.

Когда я закончила свою тираду, она спокойно объяснила, почему хотела меня видеть.

Ее сегодняшние слова ответили на некоторые из моих самых острых вопросов, но также заставили меня понять, что ситуация, в которую она меня втянула, гораздо более опасна, чем я когда-либо могла себе представить.

Нужно так много раскрыть и обработать, но сначала мне нужно позаботиться о своей ситуации с Сэйнтом, прежде чем она обострится еще больше.

Сделав глубокий вдох, я поднимаю кулак и резко стучу в его дверь.

Ему требуется всего несколько мгновений, чтобы ответить.

— Мэл, — выдыхает он мое имя, выглядя почти с облегчением, увидев меня. Затем, как днем и ночью, выражение его лица становится холодным.

— Где ты была прошлой ночью?

Я сохраняю самообладание, но держусь за него кончиками пальцев.

— Я действительно не могу делать это с тобой прямо сейчас…

— Что именно делать? — огрызается он. — Ответь на простой вопрос?

— Я больше не могу находится рядом с тобой, — огрызаюсь я. — Вообще.

Он закатывает глаза.

— Ты уже говорила это раньше, и мы оба знаем, что это полная чушь. Ты всегда возвращаешься, Эллис. Вот что ты делаешь

— С меня хватит. Все кончено. На этот раз по-настоящему, хорошо?

Он протягивает руку и хватает меня за локоть, таща в свою спальню. Это опасное место для меня, но я остаюсь спокойной и собранной, когда дверь за мной захлопывается.

— Давай, Эллис, расскажи мне все о том, как ты хочешь, чтобы все было нормально. Скажи мне, как я облажался и как ты больше никогда не захочешь меня видеть. Давай закончим сессию на этой неделе, чтобы мы могли…

— Я просто больше не могу этого выносить, ясно? Взлеты и падения. Мучения. Игры разума. Это все уже слишком.

— Так вот почему ты уничтожила платье, которое я тебе купил? — рычит он. — Ты могла бы просто сказать нет.

Я даже не утруждаю себя тем, чтобы обвинить его в том, что он снова вломился в мою комнату.

На данный момент это не имеет значения.

— Я этого не делала.

Он смотрит так, словно не верит мне. Я хочу защититься, но мне приходится покачать головой и вспомнить, зачем я здесь. Есть несколько вещей, которые мне нужно узнать от него, и тогда мне нужно покончить с этим раз и навсегда. Не только ради меня, но и ради него.

— Я здесь не из-за платья, — говорю я. — Есть кое-что, о чем я должен спросить тебя, прежде чем мы закончим.

— В чем дело? — рычит он.

Я сглатываю, прежде чем сказать: — Ты сказал, что знаешь, почему твой отец разозлился на меня. Я хочу знать, какова твоя теория. Что ты думаешь?

— Почему я должен тебе что-то рассказывать?

Я сжимаю руки в кулаки по бокам.

— Потому что ты превратил мою жизнь в сущий ад, и это буквально меньшее, что ты можешь сделать.

Я могу сказать, что ему это не нравится. И все же, к моему удивлению, он проводит пальцами по волосам и издает глубокое ворчание.

— Хорошо, хочешь знать, что я выяснил? Я тебе расскажу. Ты дочь Бенджамина, твоя мать-наркоманка, бывшая подружка моего отца, и мой папа боится, что, как только ты сама это поймешь, ты придешь просить у него денег.

Я долго смотрю на него и стараюсь не рассмеяться.

— И это все?

— Чего ты еще хочешь?

Со вздохом я закрываю глаза и провожу кончиками пальцев по векам. Я так устала. Я так устала от всего этого дерьма и манипуляций.

— Ты даже не представляешь, как много еще есть в этой истории, — бормочу я. — Как все запутано и испорчено на самом деле. Ты едва коснулся поверхности, Сэйнт, и у меня тоже нет времени пытаться тебе все объяснить. Я думаю, мы здесь закончили. Я просто хочу прекратить это в целости и сохранности, чтобы я могла уйти.

Я пытаюсь двинуться к двери, но он обхватывает пальцами мою руку и отталкивает меня назад, так что моя спина прижимается к его груди.

— Мы еще не закончили, — рычит он, обнимая меня и прижимаясь ртом к моему уху. — Мы здесь не закончим, пока ты мне все не расскажешь.

— Сэйнт, не надо…

— Я серьезно, Мэллори.

— Зачем? — Жар бросается мне в глаза. — Так ты сможешь использовать это против меня? Чтобы ты мог продолжать разрушать мою жизнь?

— Нет! — огрызается он, хватая меня за плечи и разворачивая лицом к себе. — Пошла ты к черту, если ты еще не поняла этого.