Гейб расплывается в улыбке.

Сэйнт прищуривает глаза.

— Мэллори, — начинает Лиам, но я качаю головой.

— Знаешь что? Мне все равно, — шиплю я. — Вы оба дураки, и я покончила с вами. — Повернувшись к Гейбу, я говорю: — Я передумала насчет твоего предложения. Мне нужно выпустить немного пара. Пошли.

Его брови взлетают вверх, и он выглядит как ребенок рождественским утром.

— Наконец-то, блядь, — щебечет он, обходя своих друзей, чтобы пройти со мной по коридору.

— Мэллори! — Голос Сэйнта напряжен, и в его тоне слышится нотка предупреждения.

Я не оглядываюсь, вместо этого поднимаю средний палец вверх, чтобы показать ему, что именно я думаю о его угрозах

— Черт возьми, Мэллори. У тебя есть какое-то разочарование, с которым тебе нужно поработать?

Я закатываю глаза от дразнящего тона Гейба и не отвечаю, посылая правый хук в его лицо. Он блокирует его, и я ловлю себя на том, что уклоняюсь от удара, когда мы вместе танцуем вокруг ринга.

Это так приятно.

У меня не было выхода для моей сдерживаемой тревоги и гнева с тех пор, как я нашла Джона Эрика, плавающего в бассейне. С тех пор я не могла вернуться, так что я не плавала и не упражнялась.

Бокс — это идеальное освобождение. Я не только сжигаю энергию, но и могу выть на своего противника и выводить часть своей нарастающей агрессии из организма.

Гейб оказал мне дополнительную услугу, запретив Сэйнту и Лиаму следовать за нами в спортзал. Он запер двери в наш тренировочный зал и сказал им обоим, чтобы они пошли в задницу, я уверена, что они устроят ему взбучку позже, но ему, похоже, все равно.

Мы делаем еще несколько раундов, прежде чем мы оба достигнем своего предела. Измученная и задыхающаяся, я понимаю, что уже давно не чувствовала себя так хорошо. Мы переводим дыхание и хватаем бутылки с водой с края ринга.

— Знаешь, тебе следует быть осторожной, — говорит он мне между глотками.

Я приподнимаю бровь, глядя на него.

— По поводу чего?

— Ты трахаешь мозг Сэйнту. — Он смеется и качает головой. — Не пойми меня неправильно, мне нравится смотреть, как он теряет самообладание, но ты должна знать, что у него так много терпения только для людей. Ты давишь на него слишком сильно, и в конце концов он перестанет пытаться.

Это шутка? Я хочу поговорить, но я вижу, что Гейб серьезен.

— Я не пытаюсь трахать ему мозг. Я просто пытаюсь не отставать, когда он издевается надо мной.

Он обдумывает это мгновение, затем кивает.

— Достаточно справедливо.

Как только мы еще немного отдохнем, мы решаем на сегодня закончить.

Я благодарю его за все, что он сделал, а он пожимает плечами, говоря, что в этом нет ничего особенного. Он выводит меня из здания, а затем мы расходимся, чтобы направиться в наши общежития.

Я чувствую себя расслабленной и настолько близкой к счастью, насколько это возможно. Мой разум на самом деле ясен, и я могу сосредоточиться на своей утренней дискуссии с Лони, Норой и нашей предстоящей встречей.

Как только я подхожу к своему зданию, мой телефон звонит. Я хватаю его и смотрю, чтобы обнаружить, что Кристин наконец-то написала мне по электронной почте о посещении Равенвуда. Она говорит, что я могу зайти в пятницу, и она даст мне доступ в библиотеку.

Откинув голову назад, я издала стон облегчения. Наконец-то у меня что-то идет хорошо. Чувствуя себя почти в приподнятом настроении, я пробираюсь внутрь и поднимаюсь в свою комнату.

Я открываю дверь без раздумий, даже не понимая, что она не заперта, а затем замираю, когда обнаруживаю Горячего Драко во всем его белокуром, мускулистом великолепии, стоящего у моей кровати и ожидающего меня.

Он выглядит взбешенным.

— Что, черт возьми, здесь произошло? — требует он, без предисловий.

— Что ты имеешь в виду? — В комнате чисто, и я достала новое постельное белье, чтобы заменить то, которое Нора приказала уничтожить Призраку.

Он указывает на мое разбитое зеркало.

— Объясни, — приказывает он сквозь стиснутые зубы.

Закрыв за собой дверь, я пожимаю плечами.

— Полагаю, для меня это еще одна смесь невезения и дерьма, а?

Я направляюсь к своему шкафу взять чистую одежду, чтобы переодеться после душа, но Сэйнт подходит ко мне и хватает меня за руку, чтобы остановить. Он разворачивает меня лицом к себе.

— Не лги мне. Я так чертовски устал от твоей лжи и секретов. Ты принадлежишь мне, помнишь? Тебе нужно перестать скрывать от меня всякое дерьмо.

— Ты не владеешь…

Он обрывает мой протест резким поцелуем, который заставляет меня всхлипнуть. Его язык вторгается в мой рот, когда его руки хватают меня сзади за бедра и отрывают от пола. Быстрыми шагами он подходит к моему столу и сажает меня на поверхность.

Я отрываю свои губы от его, когда он начинает дергать меня за спортивные шорты.

— Сэйнт, подожди, я вспотела…

Он игнорирует меня, стягивая мои шорты и нижнее белье вниз по ногам и опускаясь передо мной на колени. Я пытаюсь оттолкнуть его, но он отталкивает мою руку и раздвигает мои бедра. Его лицо опускается к моей киске, и я издаю сдавленный крик, когда его язык скользит по моим складкам. Я перехожу от отталкивания к притягиванию его ближе, и тот факт, что я только что закончила тренироваться, больше не имеет значения. Он лижет и сосет меня, пока я не начинаю извиваться на столе, затем встает и прижимается своими губами к моим.

Его поцелуй на вкус как я и пот, но мне все равно. Я обнимаю его за шею, когда он расстегивает джинсы и вытаскивает свой член. Он выпрямляется и входит в меня одним движением, прижимаясь ко мне и сотрясая мой стол, я царапаю его спину, отчаянно желая большего. Он задирает мою рубашку, чтобы обхватить мою грудь, и наши языки дико переплетаются, когда он толкает меня почти в забытье.

Это незадолго до того, как мой оргазм пронзает меня, и я кричу, сгибая спину и глядя в потолок, пока он продолжает, преследуя свое собственное освобождение. Он напрягается, и я знаю, что он близко. Вместо того, чтобы войти внутрь, он вырывается и гладит себя, пока не извергается на мои бедра.

Как будто он отмечает меня.

Я откидываюсь к стене, и он наклоняется надо мной, упираясь руками в стол по обе стороны от моих бедер. Мы переводим дыхание, ничего не говоря, но пристально глядя друг на друга.

Наконец, он говорит низким, свирепым тоном: —Ты принадлежишь мне.

— Может быть, это ты принадлежишь мне, — возражаю я мягким голосом.

Он долго не отвечает, но потом смеется, как будто я только что сказал что-то смешное.

— Глупая маленькая мазохистка, я никому не принадлежу, — уверяет он меня. — Меньше всего тебе.

Но я ему не верю. Он напускает на себя отчужденный вид, но это чушь. Однако я решаю не говорить ему ничего больше по этому поводу.

Я толкаю его в живот, заставляя его отступить, чтобы я могла спрыгнуть со стола.

— Хорошо, — говорю я, пожимая плечами. — Неважно. Убирайся, чтобы я могла смыть твою сперму с моих ног.

Я уверена, что он собирается уйти после такого заявления, но он удивляет меня, беря меня за руку и ведя в ванную. Он включает душ и позволяет воде согреться. Поворачивается ко мне и снимает с меня оставшуюся одежду. Затем он еще больше ошеломляет меня, раздеваясь сам. Снова взяв меня за руку, он помогает мне встать под душ, а затем следует за мной.

— Что ты делаешь? — бормочу я, когда он велит мне встать под ручей, а затем мочит мои волосы. Он не отвечает, хватает мою бутылочку с шампунем и поворачивает меня так, чтобы я стояла к нему спиной. Он брызгает шампунем на руку, затем массирует пальцами мои волосы, уделяя пристальное внимание моей коже головы.

Мои глаза закрываются, и я издаю легкий стон, потому что это так приятно. Он заставляет меня ополоснуть волосы, затем повторяет процесс с моим кондиционером. Со мной раньше никогда такого не случалось, никто меня не мыл. Я чувствую себя избалованной, и когда он берет мою мочалку и наливает в нее немного средства для мытья тела, я не сопротивляюсь ему.