В кабинет вошел мужчина лет тридцати. Костюм выгодно подчеркивал его фигуру и, кажется, был немного тесным на бицепсах. Темная борода была ровно подстрижена, а волосы безупречно зализаны назад, открывая лицо. Он медленно подошел к столу, и я могу поклясться, что слышала восторженный вздох от Морган. Мужчина был красивым. Но не совсем в моем вкусе, слишком уж идеально выглядел. И я могла поклясться, что он несколько часов тратил на то, чтобы так выглядеть. А значит, слишком любит себя. Мне же по душе больше такая небрежная красота как у Эллиота. О ужас! Я снова о нем думаю.

– Знакомьтесь, это мистер Питерс, – коротко представил его ректор, но я заметила, что с его приходом он будто смягчился. – Лучший рекламный агент и мой хороший знакомый.

– Называйте меня просто Том, – у мужчины был мягкий бархатистый голос, который резко контрастировал с громоподобным голосом ректора. – В ближайший месяц вы будете видеть меня чаще, чем свою семью.

Среди преподавателей послышались нервные смешки.

– У меня уже есть некоторые мысли по поводу вашего университета, – продолжил Том как ни в чем не бывало. – Но мне нужно получше познакомиться с ним. И к завтрашнему дню я оповещу вас обо всем.

– С мистером Питерсом мы уже обсудили все детали работы, – взял слово ректор. – Для того, чтобы нам всем было легче работать, я решил назначить старшего преподавателя. Он будет посредником между мистером Питерсом и вами.

Все молча ожидали его следующих слов. Мистер Мартин два года назад подобрал новый преподавательский состав себе под стать – все умные, целеустремленные и амбициозные. Поэтому для каждого из нас было бы честью стать старшим преподавателем.

– Мисс Грант, – ректор обратился ко мне, и я почувствовала на себе недовольные взгляды коллег. – Эта обязанность теперь ваша. Проведите для мистера Питерса экскурсию по университету.

Я слабо кивнула. И пусть мне льстило такое предложение. Но огромная ответственность за репутацию всего университета совершенно выбила меня из колеи. Я же так много и усердно работала в последние два года и просто мечтала, как следует расслабиться этим летом. И я все еще чувствовала, недовольство других преподавателей. Я самый молодой человек в коллективе. И пусть сама я всегда считала, что возраст не показатель работоспособности, другие же явно думали иначе.

Когда совещание закончилось, я повела Тома на экскурсию. Как только мы вышли из кабинета ректора и немного прошли по коридору, он задал вопрос:

– Я могу называть вас по имени? – Том смотрел прямо на меня. Я только сейчас с удивлением отметила, что его глаза ярко-зеленого цвета, будто светятся изнутри. Мои глаза тоже зеленые, но чаще всего их оттенок близок к серому, если только я не нахожусь под ярким солнцем.

– Конечно. Я Тина. Можно даже на «ты», – в стенах этого университета я никогда не слышала, чтобы ко мне обращались просто по имени. И для меня это выглядело как некий бунт.

– Не сочти за наглость, Тина. Просто меня очень напрягают все эти условности.

– Ничего, я все понимаю. Мне и самой сложно было к этому привыкнуть в первое время.

Я провела Тома по нескольким этажам. Он внимательно слушал мой рассказ, осматривал помещения и постоянно что-то помечал в блокноте. Когда с центральной частью было покончено, я вывела его на улицу.

– Ты отличный экскурсовод, – сказал Том с улыбкой. – Но все это я как будто уже читал, когда сам изучал ваш университет. Мне не хватает чего-то… личного. Чего-то, что покажет душу этого заведения.

– Я…, – я замялась, совершенно не зная, что ему рассказать.

– Ректор Мартин сказал, что ты училась здесь. Значит, знаешь его как никто другой. Расскажи, что тебе здесь нравилось, пока ты была студенткой.

Я попыталась вспомнить.

– Я любила этот университет, потому что здесь все просто. Никто не требует от тебя невозможного и даже в моменты неудачи тебе готовы дать шанс и поддержать. Каждый из нас – студентов и преподавателей – как никогда близок к природе. И это правда прекрасно. Здесь чувствуешь всю ее красоту и силу в тысячу раз сильнее. Будто начинаешь понимать то, на что раньше не обращал внимания. Университет объединяет, показывает, что ты не один.

Там внимательно смотрел на меня не перебивая. А я с головой ушла в воспоминания.

Мы сидели на лавочке и рассматривали повреждения. Хоть и прогремело всего два взрыва, испорчена была вся аллея, которую землеройки отстраивали таким трудом. На сакуры было больно смотреть. Я даже боялась подумать, сколько сил нам всем понадобиться, чтобы вернуть ее в первозданный вид. Том сидел рядом со мной и внимательно изучал аллею.

– Да, все очень плохо, – задумчиво заключил он. – Но, к счастью, вам достался самый лучший рекламщик в мире. И я уже подготовил план. Мы за месяц ваш университет не то, что к жизни вернем, мы его рейтинг до небес поднимем.

– Мне бы твою уверенность, – со здравым скептицизмом ответила я.

– Просто нужно грамотно распланировать время и силы. Вот смотри, я уже все подготовил, – он открыл передо мной свой блокнот.

Я понятия не имела, как он так быстро успел все расписать, ведь наша экскурсия не была очень длинной. Ну что ж, если в нашей команде играет гений, то я этому только рада. Я смотрела на его писанину, которая больше была похожа на записки сумасшедшего и тихо радовалась, что Том мне все объясняет.

– Ты знаешь правила успешной рекламы?

Конечно же нет, ведь я же не отдала десяток лет этой работе. Хотела съязвить я, потому что ненавидела чего-то не знать. А еще больше ненавидела, когда меня пытаются поставить в неловкое положение. Так и не дождавшись от меня ответа Том продолжил:

– Первое и самое важное: ориентация на аудиторию. А что нужно подросткам? Это могут знать только те, кто недавно был подростком, поэтому мы привлечем студентов. Они не просто будут выполнять задачи, они будут нас направлять, – сказал Том, и провел карандашом по каракулям в своем блокноте, будто я что-то должна была там понять.

– Но здесь важно помнить, что девочки и мальчики совершенно разные. А потому мы каждой из этих двух групп дадим то, что им нужно.

– Ты говоришь, что будут две отдельные презентации? Но за месяц даже одну подготовить нереально, а тут такое! – возмутилась я. Мне тоже нравилось верить, что наши возможности безграничны. Но именно в такие моменты я понимала, что это не так.

– Тсс, все реально, – перебил меня Том. – Не нужно делать все идеально, нужно просто зацепить за живое, показать, зачем им нужно поступать именно в Университет земельных наук. И это наше второе правило.

– Ну допустим, – несмело ответила я.

– И последнее правило: нужно постоянно удивлять. А нет удивления без эксперимента. Нужно придумать что-то яркое, динамичное, современное. Как и сами подростки, которые придут сюда. Большая часть из них выходит из университета и забывает почти все, что им показывает. Про нас же будут помнить. Слава о нас разнесется похлеще этих взрывов.

Хотела бы я верить ему. Но оптимизм никогда не был моей сильной чертой, я больше реалистка. Я не хочу парить в облаках неопределенности, зато уметь летать. Я лучше останусь на земле, низко, но стабильно и спокойно. И это мой девиз по жизни.

Но сейчас рядом с Томом мне было спокойно. Казалось, что он все знает и умеет, что он все держит под контролем. И это меня восхищало. Я так устала все держать под контролем сама и было приятно стать просто исполнителем, который не думает, а только делает. И пусть это мало было похоже на мои мечты об отдыхе, но меня все равно такое послабление успокаивало. Мы два года с ректором Мартином пытались улучшить наше положение. Он доверил мне создание двух образовательных программ, которые есть только в нашем университете. Я этой работе отдавала все силы, успокаивая себя, что как только пройдет аккредитация, я выдохну. И мне было не по себе от мысли, что придется еще поднапрячься, когда я уже собиралась наконец уйти в отрыв.