— Да поняла я, поняла.

— Прекрасно. Тогда идём.

Я воодушевлённо округляю глаза, глядя на то, как упырь осторожно отворяет двери.

Мы вглядываемся в темноту уходящей вниз лестницы, рядом с которой стоит отодвинутый мраморный гроб.

— Потайная комната для мрачных делишек? Хм. А Кидман был прав. Они довольно-таки смышлёные.

— Неудивительно. Иначе бы стражи их уже давно поймали, — в свою очередь сердито ворчит упырь, и я срываюсь с места, последовав за ним вниз.

Надеюсь у ребят все идёт по плану.

На последней ступеньке упырь неожиданно останавливается. И, не успев толком сориентироваться, я тут же встречаюсь с его спиной, едва слышно ойкнув.

— Роуз…

— Это не я — это тень моя, — говорю свою излюбленную фразочка детства, и улыбаюсь во все тридцать два, чтобы он перестал испепелять меня этим удушающим взглядом.

Лучше бы приберёг его для Братства.

Глядишь — пригодится!

Сжав челюсть, он снова оборачивается. Впереди виднеется узкий коридор, освещённый едва слабым пламенем, горящим в факелах.

Вэйсс хмурится, вглядываясь в темноту. Пару минут мы просто прислушиваемся, пытаясь уловить какие-либо звуки. Но все тихо. Словно здесь действительно никого нет. Однако в какой-то момент я снова слышу тот странный звук: то ли плачь, то ли песнь.

Они зовут меня…

— Им нужна помощь… — растеряно произношу, вдруг разом почувствовав все те эмоции, что томятся в этих стенах.

Страх. Отчаяние. Боль.

— Мы должны им помочь!

В эту же секунду срываюсь с места, устремляясь вперед, когда Вэйсс неожиданно кричит мне: «Стой!» Однако я делаю это слишком поздно. Охранное заклинание, поставленное на пересечение линий, уже сработало.

Едкий, золотистый дым стремительно заполняет коридор, а затем вихрем уносится во мрак теней.

С силой закусываю губу, поняв, что только что натворила. Хоть и не осознанно. А затем перевожу взгляд на парня.

Он поднимает на меня свои глаза, в которых клубится ярый шторм, и удрученным голосом произносит:

— Отныне наше присутствие не является как таковой тайной.

И в этот момент до меня доходит.

— Надо поспешить! Иначе они снова уйдут. Или ещё хуже — закончат свой ритуал!

— И что-то мне подсказывает, что это нечто очень и очень нехорошее…

Мы переглядываемся. После чего одновременно достаём свои маленькие, но весьма меткие орудия, и несёмся вслед за туманом, который уже наверняка предупредил Братство Падших о том, что теперь здесь гости.

Они больше не одни.

Удары сердца сливаются с гулкими шагами — четкими, поспешными ударами подошвы о землю. Дыхание учащается. И все о чем я могу думать — только бы успеть. Если я не смогу помочь им и в этот раз, то либо угрызения совести съедят меня заживо, не оставив и следа. Либо души погибших будут вечно блуждать в моих снах, как напоминание того, что я должна была сделать, но так и не смогла…

Нет!

Я просто не могу этого допустить!

В конце то концов, я слишком хороша, чтобы сойти с ума!

Яростно тряхнув головой, я устремляю свой взгляд вперёд. Перед нами открывается ещё одна дверь…

— Сейчас или никогда, — говорю я, глядя на то, как Вэйсс сомневается, на что указывает его нечитаемый взгляд и легкое подергивание пальцев. При этом я совершенно не понимаю — почему!?

Сколько себя помню он никогда и ничего не боялся. Все время помогал другим, даже если временами мог над ними издеваться.

Айен Вэйсс не ведал страха. А, если он и был, то он всегда умело сдерживал его в своих руках, управляя им так, как ему заблагорассудится.

Но, что изменилось сейчас?..

Эти и многие другие вопросы я оставляю на потом. Потому что не могу больше ждать.

Они зовут меня.

Зовут так сильно, что на краткие мгновения мне кажется мое сердце просто не выдержит…

Этот шёпот где-то в глубине души — сводит с ума.

«Помоги. Помоги. Помоги…»

Сглотнув, я толкаю дверь, крепко удерживая рукоять кинжала в своей руке. Настолько, что она до посинения впивается в кожу, отрезвляя не хуже, чем снежный буран.

Вэйсс врывается за мной следом.

Именно в этот момент, когда эмоции на пределе, а сердце подпрыгивает навстречу безумию, я вижу яркое, чёрное пламя, языки которого свободно порхают в воздухе, извиваясь, словно живые змеи.

Их семеро.

Семеро безумцев, восседающих в круге, восьмой из которых держит что-то вроде подвески, которую не видно из-за густого тумана, царящего повсюду.

— Снова вы… — неожиданно произносит мужчина, стоящий в центре. С его запястий капает кровь — прямо на пол, в возведённый круг из чаш, внутри которых кажется…тоже самое.

Кровь… Она полностью поглотила круг.

Ну уж нет!

Мне требуется одно маленькое отчетливое мгновение, чтобы замахнуться и метнуть кинжал в стену напротив.

Подвеска на тонкой серебристой цепочке тут же вырывается из рук незнакомца и оказывается прибитой к стене.

— Не-е-ет! — с ужасом, на мгновение опутавшим его лицо, ревит он, метнув взгляд в сторону кинжала.

Я сглатываю, пытаясь заглушить шум раздающийся в ушах. А затем замечаю то, ради чего мы здесь…

Души.

Они повсюду.

Скованы непонятыми, едва мерцающими цепями и, кажется, без сознания. Белоснежное, едва голубое свечение исчезает. Они все покрыты странными чёрными линиями, словно маленькие дорожки из вен опутывают каждую клеточку их видимой оболочки.

— О, Боги, что это?..

От каждого из них тянется тонкая, едва заметная, жемчужная нить. И все эти нити сходятся в одной точке — в возведённом круге с подношениями, являющимися символом воскрешения, а также в величественном, мрачном пламени, являющем собой символ перерождения.

Святые угодники!

Они пытаются кого-то возродить!

Я перевожу взгляд на Вэйсса. И судя по тому, как напряжены его черты лица, он тоже это понимает. Однако не успеваем мы толком придумать план действий или же элементарно напасть, мужчина, стоящий в центре, порывисто произносит:

— Задержите их! Мы должны закончить начатое… Должны!

Он отворачивается, направившись к стене, перестав обращать на нас внимание, словно мы никчемный мусор у него под ногами. Однако подобный жест только подтверждает мои надежды — не все потеряно! И в тот же миг — время поджимает. Причём для всех!

Начинается нешуточная бойня, где нас двое, а их семеро, не считая того, что пытается закончить начатое, пока остальные разбираются с назойливыми адептами-недоучками.

Мы с Вэйссом переглядываемся. Мой взгляд мечется от него и наших противников к главной фигуре на этой шахматной доске.

«Иди» — поняв что к чему, шепчет он одними губами, а затем ловко и вместе с этим яро отбивает удар напавшего на нас некроманта.

— Попробую выиграть время, а ты останови ритуал.

Киваю и, задержав на мгновение на нем взгляд, спешно реагирую на подсечку того, что оказывается справа от меня. Резко уклоняюсь, присев на корточки. А затем стремительно поднимаюсь, сделав эту самую подсечку своему противнику.

Незнакомец с треском валится на пол, ударившись головой о шкаф.

Минус один!

Надеюсь, он не помер, иначе потом не отделаешься от его мстительного духа.

Едва приглядываюсь в царящей суматохе и выдыхаю.

Живее всех живых! Ну… По крайне мере его грудь медленно вздымается и опадает, а следов крови вроде как незаметно.

Успокоившись, ищу взглядом восьмого — особо прыткого, и тут же нахожу. Он как раз пытается выдернуть из стены мой кинжал, который прочно вошёл в одно из звеньев длинной, серебряной цепочки.

— Не так быстро, — не без иронии, спешно произношу я, когда этому мерзавцу все-таки удаётся забрать свою вещицу обратно.

Он оборачивается, и я замечаю седину, отчетливо проступающую на его висках, что так контрастирует с темными, почти угольными волосами.

Я быстро перехватываю свой кинжал, который до этого момента оставался в стене. После чего ловко извернувшись, приставляю его острие к горлу незнакомца, слегка надавив на тонкую кожу.