Так же медленно женщина обернулась.

Вместо ожидаемого обрыва – ровное место. Лес. Причём лес… Аж рот открыла, когда поняла. Лес ну явно не осенний! Но ведь грибы в корзине!.. Что происходит?!

Облизав пересохшие губы, Карина машинально сняла платок с головы и запихнула в корзину. Машинально собирая волосы и укрепляя их шпильками и приколками, начала понимать: жарковато для одёжки, в которой она пришла в лес за грибами! Всё ещё сидя и насторожённо оглядываясь, расстегнула молнию куртки и подёргала за ворот джемпера, охлаждая тело. И спохватилась: мобильник-то она с собой брала! Позвонить коллеге – и всё будет ясно! Карина лихорадочно, хоть и бережно (жалко же – столько насобирала!), покопалась в грибах и вынула увесистый чехольчик с телефоном.

Разочарование – мобильник не работал. Наверное, зарядка закончилась. Карина прикусила губу и подвигала плечами. Больно, но терпимо. Надо встать и… Вот чёрт… Солнце-то наверху. Как узнать стороны света?! Снова дождаться вечера?! Ладно, хватит паниковать. Пора хотя бы подняться. И Карина решительно упёрлась рукой в ближайший камень, который, как показалось, прочно врос в каменистую поверхность места. И, поспешно отдёрнув руку, вскрикнула – не столько от боли, сколько от неожиданности.

Изумлённая, даже не обиженная из-за такой подлянки, Карина обернулась взглянуть на камень, инстинктивно слизывая кровь, выступившую из середины ладони. Прокол был небольшой. Правда, исследовав камень-обидчик, Карина так и не нашла место, в котором укололась обо что-то острое. Странно и то, что на камне не осталось даже влажного следа от крови... Решив не зацикливаться на ранке и продезинфицировать её чуть позже, женщина, прикинув последствия, всё же собралась с силами и рывком поднялась. Закоченевшее тело болезненно отозвалось на резкое движение, но Карина, занятая разглядыванием окрестностей, всё ещё озабоченная и даже уже немного испуганная, выдохнула, когда поняла, что, кроме ушибов, ничего страшного нет. Ни перелома. Ни вывиха.

С сомнением взглянув на камни, Карина вздрогнула: что-то маленькое резко метнулось за один из них. Лесной зверь? Испугался человеческого присутствия? Почему-то показалось – спрятался за камнем коричневый кот. Но кот в лесу? И – обрадовалась! Кот в лесу! Значит, где-то рядом дачи?!

Она подобрала корзину и нерешительно потопталась на сухой площадке с опасными камнями, взявшими с неё кровь… Радость постепенно спадала. Ведь дачи эти ещё найти надо.

- Куда идти-то?.. – шепнула она, лишь бы услышать собственный голос. И закашлялась от сипа, который получился. Но это тоже не смертельно – подумалось. А вот как искать тропинку к дачам… Или опять-таки сторону света… Деревья? Мхи? Увы… Она не помнила, с какой стороны растёт мох. С северной? С южной?

И застыла на месте. Послышалось? Или на самом деле она уловила звук человеческого голоса (женского?) среди густого птичьего пересвиста и сухого шелеста листьев и трав под неровным ветерком? И не один, потому что рядом с тем голосом звенели ещё два – на плачущих высоких нотах... Карина покрутилась на месте, прислушиваясь и стараясь выяснить, откуда доносятся голоса. Определившись с направлением, Карина не очень уверенно зашагала на звук.

Через десяток шагов она поняла, что где-то впереди и в самом деле громко плачут и одновременно говорят, причём один наверняка принадлежит какой-то сердитой девушке. Напряжённое сердце отпустило, и Карина чуть ли не побежала к той, которая поможет ей, заблудившейся в таком странном месте, и укажет нужную дорогу. А если там что-то произошло, возможно, Карина чем-то сумеет помочь неизвестным.

И всё же пришлось проявить осторожность.

Голос оказался не только громким. Ещё несколько шагов – и устрашённая Карина расслышала, что девичий голос заглушают ещё два голоска – кажется, детских. Уже насторожённо пройдя до кустов, в которых можно неплохо так спрятаться, она опасливо раздвинула ветви громадной лещины. И захлопала глазами.

На небольшой полянке сидела коленопреклонённая девушка в длинном сером платье. Она-то и рыдала – отчаянно и с воплями. Тёмные косы спускались по плечам и пропадали в высокой траве. А рядом с девушкой стояли два таких же темноволосых ребёнка – мальчик лет десяти и девочка лет восьми. Оба в светлых костюмчиках: как поняла озадаченная Карина – с чужого плеча, потому что одёжка на детях потрёпанная. Они пытались заговорить с девушкой и, видимо, успокоить её, но та тут же перебивала их, одновременно накидываясь на них с упрёками и в то же время с жалобами.

Прислушавшись, Карина поняла, что ничего не понимает.

- Зачем?! Зачем вы ушли?! – насморочно кричала девушка. – Я с таким трудом уговорила тётку Мендию позаботиться о вас, а вы, неблагодарные! Что вы наделали?! Теперь она не возьмёт вас к себе! Да и как вы теперь вернётесь?! Без меня дороги домой вы не знаете! А мне возвращаться нельзя!! Нельзя – вы понимаете?! Что вы наделали?! Неслухи окаянные! Всю жизнь с вами мучилась – и теперь вы снова мне обузой!.. Боги, какая же я несчастная! А-а!! – И снова уткнулась в ладони, сотрясаясь всем телом.

«Боги? Почему – не: Господи, какая я несчастная?..»

Мальчик дотронулся до ладоней плачущей девушки – и та резко (так, что Карина испугалась за ребёнка) схватила его и обняла крепко-крепко! Тут же снова зарыдав, уже уткнувшись ему в плечо! Малышка, до сих пор моргавшая глазами, налитыми слезами, заревела и мгновенно бросилась к ним, чтобы обнять обоих.

Карина сама чуть не прослезилась от жалости, которую вызывала картина обнявшихся троих. Но слова ревущего мальчика поразили её:

- Тётка Мендия нас разбудила-а!.. Поесть не дала-а!.. Выгнала в огород и велела сорняки дёргать, а мы голодные-е!..

«Господи, куда я попала?!»

Слова мальчика, наверное, ошеломили и девушку. Она отодвинула его от себя и, будучи всё так же на коленях, скособочилась, чтобы повернуть на живот котомку.

Карина, глядя и не видя, чуть не рухнула на землю. Это слово она повторила про себя: «Котомка? У неё котомка?! Я – что? В прошлое попала?!»

Девушка тем временем вынула из котомки кусок чего-то беловатого (сыр?) и, отломив от него по кусочку, раздала детям, которые тут же забыли плакать, жадно накинувшись на еду. Пока они торопливо ели, девушка разломила что-то ещё, похожее на лепёшку. Карина машинально вспомнила о своих бутербродах, которые так и не тронула во время «тихой охоты».

Вздыхая после плача и отирая слёзы рукавом грубоватой блузки, девушка безнадёжно спросила – то ли у детей, то ли у себя самой:

- Что же делать-то? От деревни ушли далеко, а возвращаться нельзя.

- А ты нас с собой возьми, - предложил мальчик, с надеждой всматриваясь в глаза девушки – старшей сестры, возможно, решила Карина. Для матери слишком молода.

- Глупые… - вздохнула девушка, гладя его по голове.

«Пора выходить на свет Божий», - поняла Карина и осторожно отступила, после чего замурлыкала какую-то мелодию и не спеша пошла в обход зарослей лещины. Она примерно предполагала, что там, где девушка и дети, наверняка должна быть тропинка, которой не видно из кустов за высокими травами.

С тропинкой повезло. Едва уловимая глазом натоптанность обнаружилась и в самом деле. Она скользила прихотливыми изгибами между высокими травами – по пояс самой Карине. И уверенно вела к девушке с детьми. Поворот – и вот они, все трое! Уставились на Карину, как на чудо чудное, глаза вытаращены, на лицах – потрясение. Вероятно, их смутила её одежда – джинсы и куртка.

- О, здравствуйте, - легкомысленно сказала Карина, останавливаясь и с трудом сохраняя приветливое выражение на собственном лице при виде небольшого ножа, который мальчик чуть приподнял, чтобы неизвестная сразу увидела его. – Сами мы не местные, - немного растерявшись при виде оружия, Карина, к счастью, вспомнила известную приговорку. – Я тут чуток заблудилась. Не подскажете, как выйти к большой дороге или уж сразу в населённый пункт?

Девушка медленно поднялась с земли, не сводя больших тёмных глаз с незнакомки.