— Нет, я должен присутствовать, раз назвался посредником. Только страшно немного. Если белый человек заехал в этот район, то высока вероятность, что тебя ограбят. Многие советуют держать в карманах небольшую мелочь в виде двадцатки баксов, но это редко помогает. Здесь убийств в десять раз больше, чем в любом другом районе города. Нередко люди здесь пропадают, а преступления не раскрываются. Эти черные банды так запугали жителей, что все поголовно следуют принципу: «не доноси».
— Не район, а маленькое отделение ада, какое-то, — хмыкнул я.
Джим покосился на меня с таким видом, словно я многого не знаю и не понимаю.
— В этих районах нет школ, — хмуро сказал Глеб, — и всего одна больница. Живущие здесь дети никогда не смогут получить достойное образование, потому что оно им не по карману. Немногие смогут выбиться в люди, найдя приемлемую работу. Но почти вся молодежь, что живет здесь, сбивается в уличные банды. Почти у каждого подростка есть пистолет и ради сотни баксов он убьет без зазрения совести. Еще лет десять назад все было не так плохо, но кризис… Бедные стали еще беднее, в прах рассыпается такое понятие, как Американская мечта. Все меньше людей верят в нее.
— Какой клан сейчас контролирует город? — спросил Джим. — Ортега?
— Они самые, — кивнул Глеб, на что Джим покачал головой.
— Испанцы, в Америке? — удивился я.
— В Чикаго живут: белые, афроамериканцы и латиноамериканцы. По тридцать процентов каждых, плюс минус. Ортега — это выходцы из Испании и Португалии, когда-то перебравшиеся сюда из Европы. К примеру, черное население поддерживает семья Уоллес. По силе они не уступают двум другим, но значительно беднее, что и делает их всего лишь третьими.
— А вторые?
— Гесс. Не очень большой клан, зависимый от правительства. В основном они обеспечивают безопасность в штате.
Джим сделал короткий жест, показывающий, что надо бы остановиться и дальше идти осторожно. Мы как раз въезжали на короткую тупиковую улицу.
— Глеб, останови здесь.
— Здесь? — он удивился, но прижал машину к обочине и остановился.
Метрах в тридцати впереди стояла группа чернокожих парней лет двадцати, одетых очень неприятно. Безразмерные толстовки с капюшонами и коротенькие пуховики поверх. При этом парни носили вязаные шапки, накинув сверху капюшон от толстовок. На нас они смотрели с большим удивлением.
— У тебя визитка есть?
— Да, вот, — он протянул простенькую карточку. — Первый номер — контора, второй — это мой сотовый.
Я бросил короткий взгляд на Джима, на что он едва заметно кивнул.
— Мы сейчас поговорим с мистером… как его… Джексоном, потом прокатимся с ним на склад, — сказала я. — А ты пока поступаешь в распоряжение Ульяны. Как только освободимся, позвоним.
— Это… не самое разумное решение, — он удивленно посмотрел на нас. — Во-первых, здесь небезопасно, во-вторых, я договаривался о встрече и со мной вас хотя бы выслушают, а не начнут стрелять. К тому же я на машине, а такси сюда не вызвать.
— Все будет хорошо, — я улыбнулся, хлопнул его по плечу. — Мы себя в обиду не дадим.
Джим уже вышел из машины и открыл багажник, чтобы вынуть два больших рюкзака со снаряжением.
— Мой друг жил здесь недалеко, — сказал я, видя на лице Глеба обеспокоенность. — Рядом с Детройтом. С ним мы точно не пропадем. Спасибо тебе, что помог.
— Да, как бы, не за что, — ответил он нерешительно. — Вы уверены?
— Увидимся, — сказал я, выходя из машины и закрывая дверь.
Мы дождались, пока машина Глеба развернется и свернет на северную улицу.
— Что-то задумал? — спросил я, закидывая рюкзак за плечи.
— База исследовательского центра находится в штате Мичиган, довольно близко к Чикаго, — сказал Джим, посмотрел серьезно, затем протянул лыжную шапку с защитой для лица, очень похожую на балаклаву. — Когда поднимется шум, федералы прибудут туда уже через сорок минут, если воспользуются вертолетом. И с ними лучше не связываться. Плохо, что без оружия не обойтись…
Чернокожие парни наблюдали за нами со все большим вниманием. Не люблю городские банды. Так и хочется заехать кому-нибудь по роже. Не важно какая страна, Япония, Россия или Америка, на тебя везде смотрят одинаково. Как на курицу, которая сама пришла в логово лис. Кто-то улыбается, кто-то кривит губы в пренебрежении, кто-то откровенно пялится, раздевая тебя глазами и примеряя добротную одежду на себя. Кто поглупее — тайком тянется к оружию.
— Кузьма, как ты умудрился так?.. — он даже рассмеялся, затем вздохнул. — Две переменных, чертовы две переменных, о которых я даже подумать не мог.
— Не пойму, что смешного. Я вообще тебя не понимаю.
— Этот гид, Глеб, он тебе в карман что-то подбросил, когда ты из машины выходил.
— Не может быть, — я запустил руку в левый карман куртки и обнаружил монету в двадцать пять центов.
— Не порть, — сказал Джим, видя, что я прицеливаюсь ее сломать. — Сейчас, по крайней мере. Пропусти силу, поищи изъян.
Я последовал совету, использовав немного силы и почувствовал, что внутри монета полая. Когда пропускаешь силу через металл, обязательно нужно проверять наличие изъяна, иначе он может просто взорваться у тебя в руках.
— Черт! — выругался я. Мысли в голове забегали, как мыши по амбару во время пожара. — Неожиданно…
— Завтра к обеду Олдс посетит исследовательский центр, — сказал Джим. — У меня есть там свой человек. Сейчас мы можем отступить, но без оружия от меня будет мало пользы. Монетами много не навоюешь. И времени на подготовку уже нет.
— Дай телефон, Ульяне позвоню.
Номерами телефона мы обменялись еще накануне. Ульяна ответила сразу, буквально на втором гудке.
— Алло, — прозвучал ее спокойный голос.
— Это Кузьма. У нас очень скоро все завертится, поднимется шум и вряд ли мы с тобой сможем еще пересечься. Гиду нашему не доверяй, лучше с ним вообще не пересекайся. Прямо сейчас покупай билет домой на вечерний или утренний рейс и улетай. Если билеты будут только на завтрашний вечер, тогда езжай в посольство, а оттуда связывайся с князем и уже с ним решай, как будешь выбираться из Америки. Ты меня поняла?
— Поняла. Значит, к ужину ты не приедешь?
— Очень смешно, — фыркнул я. — Возможно, очень возможно, что нас раскрыли. Говорил ведь, что лететь со мной — глупая выходка и это может быть опасно. Поэтому собирай вещи и возвращайся домой. Или в посольство.
— В Чикаго посольства нет, — сказала она. — Только в Вашингтоне и Нью-Йорке, а это далеко. Тысяча километров, двенадцать часов на автомобиле.
— Подожди минуту, — сказал я, опустил телефон и выругался, затем еще раз, чтобы немного полегчало. — Ладно, сделаем так. Узнавай сейчас насчет билетов, но до завтрашнего обеда нужно улететь. Если рейсов нет, позвони.
— Хорошо, — все так же спокойно сказала она. — Только ты не ругайся.
Нажав кнопку отбоя, вернул телефон улыбающемуся Джиму.
— Она меня выводит из себя, — прорычал я. — Знаешь, кого она мне напоминает? Я только сейчас понял. Фудзивару. Но та хотя бы стерва, а эту я даже не знаю, как назвать.
— В любом случае хорошо, что ты приехал, — сказал Джим, закинул рюкзак на плечо и направился вглубь тупика.
Узкая улочка здесь упиралась в большой двухэтажный дом из красного кирпича, с высокой крышей. Ажурная лестница у порога в шесть ступеней. На веранде установлена большая деревянная лавочка, на которой сидело несколько темнокожих парней в возрасте двадцати, двадцати пяти лет. Чтобы не отморозить пятую точку, постелили что-то толстое и мягкое, похожее на ватное одеяло. Еще двое парней просто стояло метрах в десяти от дома, о чем-то разговаривая. Вдоль тротуара здесь было припарковано несколько машин, в том числе темно-синий пикап с затененными стеклами и багажником, закрытым тентом. Я почему-то был уверен, что у каждого парня, шатающегося по улице, в кармане или за пазухой припрятан пистолет. Странное ощущение. В Японии такие банды таскали с собой кастеты или длинные ножи, а здесь все словно на другом уровне.
