— Да Кузьма, слушаю.

— Ты… — здесь следовало обидное ругательство на японском языке, — зачем маму одну отпустил с базы?

— Я не виноват, она сбежала, — последовал лаконичный ответ. — Но не одна, а с машиной сопровождения. Парни отчитались, что поехали на кладбище…

Аппарат в моей руке захрустел. Я сжимал его до тех пор, пока он не начал нагреваться. Затем бросил на землю, наблюдая, как вспыхивает бесформенная масса, превращаясь в небольшой, но яростный факел.

Наумов Геннадий Сергеевич, великий мастер Российской Империи, ректор МИБИ, Москва, десять часов утра

В рабочий кабинет Геннадий Сергеевич обычно приходил к восьми, после часовой утренней зарядки. Чтобы поддерживать форму, он десять минут уделял разминке суставов, затем полчаса ходьбе на беговой дорожке. Оставшееся время тратил на особую технику, опустошавшую примерно десять процентов запаса его внутренних сил. Это было необходимо, чтобы сила не застаивалась и не наносила вред телу. Если подсчитать потраченную за утро энергию, то ее хватило бы, чтобы сровнять с землей новый бизнес-район столицы. Геннадий Сергеевич о подобном давно перестал задумываться, воспринимая тренировку как рутину. Но сегодня он уделил расходу сил особое внимание. Ему недавно исполнилось пятьдесят семь лет и по его прикидкам еще лет пять он будет в отличной форме. Затем объем сил начнет постепенно падать, и к семидесяти он станет не сильнее обычного мастера. Раньше его это не особо заботило, но за время на посту ректора он не встретил ни одного человека, способного в будущем стать великим мастером. И даже если за следующие пять лет он найдет подходящего кандидата в ученики, то тому потребуется не меньше пятнадцати лет, чтобы войти в полную силу. А это значит, что Россия как минимум на десять лет останется без сдерживающего фактора, способного остудить пыл даже самым горячим головам. Плохо, что Император Иван Шестой думал, что ректор будет защищать страну до ста лет и не воспринимал его слова и доводы сколько-нибудь серьезно.

Совсем недавно прозвучала громкая новость, что в Германии впервые за долгое время появился великий мастер. Геннадий Сергеевич лично ездил, чтобы проследить за экзаменом. Новый мастер был относительно молод, чуть старше сорока лет и неимоверно силен. Организация Североатлантического договора восприняло эту новость очень бурно и живо. Ведь долгое время между странами сохранялся паритет сил, который теперь сместился в сторону альянса. По этому поводу были устроены закрытые учения на далеких и необитаемых островах, принадлежащих СГА.

Отбросив эту мысль, Геннадий Сергеевич несколько раз пощелкал мышью, выводя на монитор видео из интернета. Если бы он был главой ответственного министерства, то устроил бы подчиненным разнос, за то, что не в первый раз упустили в общий доступ видео с дорожных камер. Складывалось такое чувство, что к базе данных Госавтоинспекции мог подключиться кто угодно. На видео показывало новый Николаевский проспект, шесть полос движения в каждую сторону, поток машин, ползущих в вечной столичной пробке. Вот в кадре появляются два высоких черных джипа. Едут в предпоследней левой полосе, точнее, тащатся не быстрее двадцати километров в час. Когда они проделали половину пути до камеры, на разделительной полосе для спецтранспорта появилась несколько машин с проблесковыми маячками. Одна из них — машина дорожной инспекции. Видно, как они сбавляют скорость, как открывается окно. Поравнявшись с внедорожниками, из окна машины дорожной инспекции вылетает огромный шар огня. Подпалив по пути случайную машину, шар накрыл ведущий джип, превратив его в факел. В небо устремился поток огня, затем столб черного дыма. Из уцелевшего джипа высыпали люди в военной форме, с автоматами. Кто-то открыл огонь по остановившимся машинам. Почти сразу что-то невидимое ударило в черный джип, опрокидывая его, затем еще раз, расшвыривая другие машины в потоке. Мастер не сдерживался, стараясь придавить людей в форме. В того, кто методично обстреливал машину со спецсигналами ударил разряд молнии.

Геннадий Сергеевич поставил видео на паузу, потер лицо ладонями. Сделал большой глоток из кружки с остывшим чаем. Дальше на видео было запечатлено, как из перевернутого внедорожника выбрались две женщины и под прикрытием охраны бросились поперек движения. Их попыталась настичь молния, но она ударила в одну из машин, изогнувшись в самый последний момент. Ректор уже видел подобное умение в исполнении Кузьмы. Необычная техника странным образом искажала направление удара молнии, отводя ее в сторону. Из машин нападающих выскочили трое, в том числе разыскиваемый за аналогичное нападение Тимофей Орлов. По изображению с дорожной камеры опознать их было почти невозможно, но другое видео, снятое на видеорегистратор, отчетливо показало лица двоих из нападавших мастеров. Второй тоже был из рода Орловых. Судя по всему, это он расшвыривал машины. Когда они бежали за женщинами, он умудрился опрокинуть на них грузовую газель.

Третья видеозапись показывала изображение с камеры, установленной над входом в продуктовый супермаркет. Короткая, не больше минуты, она показала отступающую женщину в деловом костюме, которая несла на плече Алену Соломину. Женщина пятилась, остановилась, выставив вперед руку и в следующее мгновение в них врезался ослепительно яркий шар света. Сверкнул взрыв, и вся электроника в большом радиусе вышла из строя, в том числе и камера.

На столе ректора зазвонил телефон. Минуя секретаря ему могли позвонить только несколько человек.

— Наумов слушает, — сказал ректор в трубку.

— Геннадий, это Петр, — послышался голос родного брата. — Из МВД тебе звоню. Здесь ерунда какая-то творится. Начальник отдела говорит, что император распорядился гражданство Матчиным не давать.

— Устно, или приказом?

— Насколько я понял — устно, но жестко. На начальника кто-то еще давил, поэтому он на нервах, с утра водкой лечится. Заявил, что с обеда уходит на больничный.

— Кто у них главный в ведомстве? Все еще Бабичев?

— Он самый. Видел его полчаса назад.

— Решай вопрос с ним. Скажи, пусть думает, с кем он хочет испортить отношения, с нами или с императором. Вряд ли он откажет, поэтому пусть сегодня же все устроит. К вечеру я хочу увидеть документы. Даже если ему придется лично заполнять бланки и ставить печати. Но если не захочет, позвони мне, привлеку генерала Осташкина.

— На Бабичева сильно давить?

— Дави, пока из него сок не пойдет, — сказал ректор.

— Хорошо. Позвоню, когда все будет готово, — с этими словами глава рода положил трубку.

Последние лет десять Наумовы почти не выходили на политическую арену, но при этом старались не потерять связи и влияние. Ведь великий мастер в роду будет не всегда. Благодаря предприимчивости Петра Наумова, за это время род увеличил капитал почти в четыре раза, владея в том числе и двумя крупнейшими банками страны. К примеру, «Банкъ», где так удачно держали деньги Матчины, принадлежал одной из главных семей рода. Но об этом знало не так много людей. Обыватели же, слыша имя Наумовых, вспоминали только ректора Международного Института.

Едва Ректор положил трубку, телефон зазвонил вновь.

— Наумов слушает, — повторил он, подняв трубку. В динамике послышался писк на высокой ноте, затем булькающие звуки. Ректор нажал кнопку на телефоне, и посторонние шумы ушли.

— Осташкин на связи, — раздался с той стороны знакомый голос. — Геннадий, утра тебе, любого, какое требуется.

— Только о тебе вспоминали, — улыбнулся ректор.

— Матчины?

— Они, возмутители спокойствия. Как раз собрался с ними поговорить. У тебя что-то срочное?

— Как сказать, — с той стороны трубки послышался короткий смех, а затем уже серьезный голос. — Снизу поступила жалоба на наемников, что у меня под боком сидят. Дескать в городе войну устроили, восемнадцать жертв, четыре десятка тяжело ранено.

— Я с утра видео в интернете посмотрел, — сказал Наумов. — В курсе.