— Привет, привет, — я пожал руку, улыбнулся, видя выражение его лица. — Что, посмотрел видео, где один наглый американец ко мне приставал?

— Смотрел недавно, — отозвался он.

— А где Григорий? — спросила Тася. Мне послышалась тревога в ее голосе. Все-таки она братьев знает с самого детства.

— Здесь. Одной девушке прелестной комплименты делает. Сказал, пока не убили, надо жениться и наследников оставить, — Роман рассмеялся.

— Как у вас прошло? — спросил я. — Слышал, что отряд в окружение попал.

— Мы неудачно на какой-то клан вышли, — он погрустнел. — Волков остался, чтобы мы смогли отойти и погиб. Еще несколько дней потом по горам прыгали. Туман, дождь, холод, видимость нулевая.

— А как обстановка в целом? Выбили японцев с островов?

— Выбили, — серьезным тоном сказал он. — Наши ракетные крейсера оказались в разы лучше, чем их посудины. Треть их флота утопили, пока они не соизволили отойти под защиту своих островов. Почти десять тысяч пленных. Не получилось у них нахрапом нас взять. Получили по зубам. Но и у нас погибло много. Точных данных не знаю. Гражданских около трехсот человек…

— Хорошо, что вы целы остались, — сказала Тася.

— А вот и герой войны, — раздался позади немного насмешливый голос.

Мы обернулись, посмотрели на двух мужчин, остановившихся рядом. Мне они были незнакомы. Роман же одарил их таким злобным взглядом, что мне на секунду показалось, он их прямо тут убивать начнет. Им, кстати, тоже так показалось, поэтому они, не сговариваясь, отступили на шаг.

— А вы разве не слышали, что Матчин сбежал с войны? — спросил один у Романа.

— Убью, — выдавил тот, делая к несчастным шаг. — Обоих.

Я положил ему руку на плечо.

— Оставь их. Клоуны…

— Нет уж. Людей, кто твою честь задевает, нужно бить. Чтобы другим неповадно было.

— Что случилось? — к нам подошел кто-то в таком же военном френче, что и Роман. Мужчина лет пятидесяти. Из примечательного я заметил бирюзовый крест с золотым контуром, крепившийся на шейную ленту.

— Господин полковник, эти двое меня оскорбили. Прошу быть свидетелем и зафиксировать, что как только закончится траур, я убью их на дуэли.

— Оскорбления? — голос полковника похолодел. При этом я действительно ощутил холодок, потянувший от него. — Во время траурного собрания?

— Это недоразумение, — вставил один из мужчин. Никто из этой парочки не дорос до степени мастера, да и экспертами они были посредственными. Но то, что их пригласили, говорило как минимум, что они входили в один из знатных родов.

— Они назвали моего боевого друга трусом, — опалил их взглядом Роман.

Полковник посмотрел на нас с Таисией и сразу все понял.

— Пройдемте господа, — обратился он к несчастным. — Роман Владимирович и ты с нами. Сейчас все зафиксируем.

Прежде чем эти двое смогли что-то возразить или начать оправдываться, их подхватили под руки и повели к выходу из зала.

— Однако, — тихо сказал я, ловя взгляды окружающих. Людей вокруг было уже много, а говорили мы не так тихо, чтобы нас не услышали.

— Рома прав, — тихо сказала Тася, затем хищно улыбнулась кому-то в толпе. — Другим будет наука.

— Он их точно убьет?

— А как в Японии с этим?

— Там глупцов, решивших задеть высокородного мастера, существенно меньше.

— А мама твоя рассказывала, что один такой врезал наследнику рода в челюсть, отчего тот вылетел через крышу и упал в пруд с карпами.

— Ну, — я замялся. — Тогда посчитали, что это он меня оскорбил и дуэли не состоялось.

— А род? — хитро улыбнулась она.

— Они пытались нам пакостить, но без особого успеха. Император Тайсе дуэли мастеров не приветствует, и многие знают, что убить недоброжелателя ты можешь, но это навлечет гнев правителя. Поэтому даже более жесткие оскорбления, обычно спускают с рук. А за подобное, — я кивнул в сторону дверей, — этих просто перестали бы приглашать на светские мероприятия.

— Рома просто не в духе, — сказала она. — Поэтому так просто им не спустит. А насчет убить, не знаю.

Из толпы к нам вынырнул начальник безопасности рода Наумовых.

— Что случилось? — тихо спросил он. Выслушав краткие объяснения, посмотрел удивленно и поспешил в том направлении, куда ушли военные.

— Тесновато становится, — сказал я.

— Пока на пятки наступать не начали — терпимо.

Мы решили пробраться поближе к Наумовым. С той стороны зала знакомых людей было гораздо больше и на нас они смотрели не так враждебно. Интересно к появлению наследника получится ли так, чтобы зал разделился ровно на две части, чтобы между ними молнии проскальзывали? Мастеров в зале достаточно, чтобы подобное световое шоу организовать. Представив себе эту картину, я даже рассмеялся.

Ждать пришлось еще минут тридцать. Наследник появился в компании великого мастера Геннадия Сергеевича и церемониймейстера, если я правильно оценил костюм. Заняв положенное место на небольшом возвышении, он начал с траурного манифеста. Говорил уверенно и твердо, ни разу не сбившись. Плавно перешел к речи, которую я большей частью пропустил. Опомнился только когда он перешел к войне с Японией. Сказал, что благодаря доблести и умелым действиям, военные не только сумели сбросить в океан захватчиков, но и нанесли им существенное поражение. Назвал цифру в четырнадцать потопленных или полностью выведенных из строя кораблей, из которых один крупный вертолетоносец. Чтобы повысить настрой и боевой дух армии, он лично подписал указ о награждении особо отличившихся офицеров и солдат. И первым наградить было решено генерала Осташкова за решительную победу.

Из того же прохода, откуда появился наследник, вышел генерал в парадном военном мундире с золотым шитьем и эполетами. Золотой пояс, на груди несколько наград в виде крестов и одна, напоминающая двуглавого орла. Далековато, чтобы точно рассмотреть. Следом появилось несколько людей с наградами. Наследник закрепил на шейной ленте генерала бирюзовый крест в золотой окантовке. К кресту прилагалась золотая четырехлучевая звезда в виде ромба.

— Что за награда? — шепнул я Таисии.

— Дмитриевский крест второй степени, — так же тихо ответила она, беря меня крепче под руку, немного наклонившись к уху. — Самая уважаемая воинская награда. Выдается за победу в военной операции. Последний раз ею награждали генералов в сорок пятом году. Всего три награды.

— Ага, — отозвался я. — А первая степень?

— Только за победу в войне.

Генерал Осташков мне был симпатичен и как военный, и как человек. За такое награждение можно было только порадоваться. Главное, чтобы люди не забыли, что мы здесь собрались по совсем другой причине.

— Победа над неприятелем не была бы столько стремительной, если бы не мужество и самоотверженность офицеров и солдат, — продолжил наследник. — В боях за землю России были убиты тринадцать мастеров Японии. Разбит один из крупнейших кланов. Это непоправимый удар по неприятелю. И одиннадцать мастеров из убитых на счету мастера Матчина, Кузьмы Федоровича. За проявленную храбрость в неравном бою с превосходящими силами противника, за срыв планов неприятеля по безнаказанной высадке десанта, за занятие ключевой позиции для контратаки, Кузьма Федорович Матчин награждается Дмитриевским крестом третьей степени.

— Вот и время для славы, — тихо шепнула мне Тася, отпустила руку и незаметно подтолкнула в спину.

Хотел было сказать, что я думаю по поводу такой громкой славы, но благоразумно промолчал. Люди впереди охотно расступались, пропуская к наследнику. Пришлось выходить. Император преподнес мне крест на шейной ленте, которая замечательно легла под воротник френча. Крест был немного меньше, чем у Осташкова, да и звезда к нему не прилагалась. Я чуть было не брякнул: «спасибо», но вовремя себя одернул, решив промолчать. Посмотрел в зал, заметив несколько камер, направленных в нашу сторону. Только сейчас подумал, что за нами наблюдают не только на площади перед дворцом, но и по всей Российской империи и мне стало как-то не по себе. Уж лучше заметка в газете, пишущая что я позорно бежал с поля боя. Получается, что заполучил-таки я серьезного врага в лице императора Тайсе. Об этом и просил Осташкова. Не думал только, что получится вот так.