— Ну, ты даешь! — Амарис по-дружески слегка толкнул его в плечо.

— Теперь точно купаться! — воскликнули остальные и попрыгали в воду, обрызгав Лелеттера.

Рассмеявшись, феникс обернулся, чтобы увидеть Лету. Он думал, сейчас она, как и все, решит искупаться, но девушка сидела под деревом и весело улыбалась, глядя на друзей.

— Ты не пойдешь? — спросил ее рыжевласый юноша.

— Не-ет, — протянула та, устраиваясь под кроной дерева поудобнее. — Я, если платье намочу, матушка отругает.

— А сними, — предложил Лель.

— Глупый, что ли? — рассмеялась она. — Иди к ним, а я вас подожду.

Ее улыбка казалось фениксу ярче солнца, ярче его собственных золотых крыльев, и тогда он не понимал еще, что это означает. Она всего лишь была… так прекрасна…

Тьма накрыла и без того мрачный лес, и единственная душа в нем — Азриал. Он лежал все так же, способный лишь погружаться в долгие раздумья, кажущиеся вязким сном.

— Кто я? — думал он, будто уже и забыл самого себя.

— Азарис, — донеслось из глубины леса… или то было в глубине его души?

— Кто я? — снова спросил колдун.

— Ты — камень! — и вновь отозвался глас из тьмы.

— Кто я?

— Ты — сталь!

— Я… я… — превозмогая боль, прохрипел Азриал, и вдруг, глаза его загорелись злобой и ненавистью. — Я — сталь, я — камень! — поднимаясь на ноги, он все больше ощущал в себе новую силу. — Я — камень, я — сталь! — от груди его по шее и до самых висков, переходя на побледневшие щеки, кожа колдуна покрылась каменными наростами. Руки от плеч до самых кистей обратились металлом.

— Способно ли что-то тебя сломить? — спросил голос.

— Я — сталь!

— Что может быть сильнее?

— Я — камень!

— Кто в силах тебя остановить?

Азриал уперся кулаками в промокшую грязную землю и поднялся на ноги, уверенно ступив на новую тропу — в никуда.

— Никто, — произнес он и исчез во мраке.

И шли недели, дело все близилось к осени. Птица, потерявшая крылья однажды и вновь их обретшая, уже никогда не сможет расстаться с небом, что когда-то пришлось ей забыть. Ни дня не проходило без вольного полета: взмывая фениксом к небу, Лелеттер снова и снова касался огненными крыльями облаков, таких мягких, будто небесная перина, пух вековых тополей. И улыбалось ему утреннее солнце, пели птицы, вспорхнув с ветвей горного леса. Феникс парил над озером, проносился вдоль реки. Впервые за эти недели он решил свернуть к городу. Лель пронесся над желтой каменной дорогой и влетел через главные ворота на уже знакомую ему улицу. Он планировал между домами, взмывая выше балконов, спускаясь почти к самой земле.

Сделав несколько кругов по площади на потеху изумленной публике, он свернул во дворы. Найдя балкон дома, где жила Лета, Лель присел на подоконник и заглянул в окно: девушка сидела у стола и вышивала цветными нитями на ткани цветочные узоры. То и дело она прибирала свои длинные волосы за ухо изящными пальчиками.

Кропотливая работа поглощала ее без остатка, и Лета уже не замечала, как Лелеттер стучит ей клювом по стеклу. Он стукнул еще раз осторожно, помахал крыльями, но девушка не отрывалась от вышивки.

В который раз Лель вытянул свой желтый клювик, чтобы стукнуть им, но остановился в последний миг. Так не хотелось ему тревожить ее — Лета, увлеченная своей работой, выглядела так прекрасно. Лелеттер сидел так еще несколько минут, любуясь тем, как лучи солнца, пробиваясь сквозь окно и легкие занавески, играют в ее волосах. А после феникс взмахнул крыльями и взмыл над домами, вновь к облакам.

Коротка, длинна ли ночь, а не мог сомкнуть и глаз Лелеттер. Звезды танцевали на черном небе. Ночной прохладный ветер обдувал прильнувшие к земле травы, а Лель сидел у окна при свете одной свечи. Все манила его одна и та же мысль: что, если не пришлось бы ему прятаться? Что, если мог быть летать и в город каждый день, чтобы встречали его по имени, чтобы знали — это он! Но страх закрался в неспокойную душу. И что же скажет ему на это учитель Хоаким?

Чуть забрезжил рассвет, Лелеттер проскользнул мимо спящего колдуна и двинулся по склону в город, затянув потуже поясок с сумкой. Молодые ноги несли его с ветром по зеленому полю. Лишь раз он оглянулся, чтобы посмотреть, как солнце светлым заревом легло на его родной пригорок.

Лель уже знал дорогу к дому друга, умело забирался к нему по стене и залезать очень тихо в приоткрытое окно. Так они часто навещали друг друга все это время. Ах, что с них взять, мальчишки. Ведь за то, время, что они дружили, Лелеттер многому научился от него. Вместе они лазали по деревьям, стреляли из рогаток по балансирующим камням, ловили на озере лягушек.

— Амарис, — шепнул Лель, перелезая через подоконник, — Амарис, ты не спишь?

Приоткрыв глаза, мальчик посмотрел на своего гостя и потянулся, зевая: «Ты чего так рано?»

— Мне нужно кое-что тебе показать, — продолжил феникс так же тихо.

— Что-то нашел? — тут же взбодрился его друг, предвкушая что-то интересное.

— Ну, — еще на миг в сердце юноши закралось сомнение, но свернуть назад он не решил, — не совсем. Ты должен это увидеть.

— О! Так я сейчас всех наших позову! — бодро вскочив, Амарис принялся второпях одеваться.

— Нет-нет-нет, я хочу показать это именно тебе, — взволновано перебил его Лель. — Это кое-что очень важное… — оглядевшись, он вздохнул и попытался успокоить сердце. — Хорошо. Я буду ждать тебя под нашим деревом через… час, — едва ли уверенно окончил он и выпрыгнул из окна второго этажа на широкий карниз.

Он ждал его в указанное время на том самом месте: под деревом у озера, где так часто останавливались они с компанией на отдых, скрываясь от палящего полуденного солнца. Друг не заставил долго ждать: Амарис окликнул Лелеттера издали, помахав рукой.

–Ты нашел что-то в озере? — спросил он, подойдя поближе и оглядевшись. Ничто не привлекало его внимания, хотя, ему казалось, Лель хотел показать ему что-то очень интересно.

— Н… нет… это не в озере, — покачал головой юный колдун. Что-то тревожило его, сердце снова судорожно билось. А стоит ли? А стоит…– Вот что, друг Амарис, — Лелеттер отвернулся, сложив ладони на груди, — не знаю, как сказать тебе. Да и… нужны ли слова?! — сорвавшись с места, разбежался он по полю и взмыл в небо огненной птицей!

В изумленных глазах того, кто остался на земле отражался блеск ярко-золотых крыльев, пылающих на солнце. Феникс, вольно парящий над кристальной гладью озера вызывал у мальчика неописуемый восторг, но слов не хватало, чтобы выразить его в той мере, что хотелось.

— Ты… это… — запинаясь начал он, стоило Лелеттеру спуститься на землю и вновь принять человеческий облик, — как это возможно? Это все твое колдовство?

— Я родился таким, — улыбнулся Лель.

— Родился?!

— Я был рожден фениксом, и уже колдовство сделало меня человеком. Учитель Хоаким сделал.

— То есть ты… ты… Боже правый! — Амарис отступал назад и с улыбкой схватился за голову. — Мыслю, да немыслимо! Ты феникс?! Феникс… — задумался он на мгновение и продолжил, — я слышал, они раньше водились в наших краях. Рожденные между Кланом неба и Кланом огня. Их ведь не осталось. Маменька говорила, что видела их, когда была совсем ребенком… а потом они пропали из этих мест.

— Что ж, — с грустью признал Лелеттер, — возможно и то, что из них я остался один.

— Один? — на миг странная мысль сверкнула у мальчишки в глазах. — Нам нужно рассказать об этом.

— Думаешь? — удивился Лель. — Учитель Хоаким так берег от меня эту тайну и боялся за меня.

— Нам нужно рассказать об этом ребятам, — продолжил Амарис. — Эмину, Генри, Калебу, Лете!

— Лете? — феникс вздрогнул. — Может… может и стоит…

— Может? Мы друзья, Лелеттер! Мы горой друг за друга! — продолжил убеждать его мальчишка. — Расскажем им завтра? — он подошел ближе и взял друга за руки. — Только в городе: во дворах, где никто не увидит. И ты не взлетай. Тогда только мы будем знать. Только мы — друзья.