Не думая, Хоаким тут же закрыл перед ним дверь и поспешил вернуться к своим прежним делам, но Азриал лишь открыл ее сам и вошел в дом без должного хозяйского приглашения.

— Уж не рад ты меня видеть?! — с удивлением спросил колдун, поставив посох в угол и скинув в себя плащ, повесив его на спинку одного из двух стульев у стола, что стоял посреди кухни.

— Нечему радоваться мне, — сердито ответил ему Хоаким, не отрываясь от домашних хлопот. — Зачем явился?

— А был ли у меня другой вариант?

— Тебе знать лучше, — постаревший колдун взглянул на друга через плечо из-под растрепанных густых бровей.

— Не по своей же воле я пропал так надолго, — напомнил ему Азриал, недовольно качая головой.

— Но по воле своей угодил ты в эту переделку! — пригрозил пальцем Хоаким. — Хотел ты того или нет, а вышло худо. Друг, мой, не гнал бы я тебя, да только вот делом недобрым ты себе честь запятнал.

— Хоаким, брат мой, — развел колдун руками, — с кем случиться не могло такое? Кто, скажи мне, не ошибался и не оступался в жизни? За свои дела я отплатил сполна, позволь остаться! Да и… есть ли еще место, где был бы тот, кто ждал меня и вспоминал хоть раз за эти годы? Не поклялись мы разве вместе быть? Обнимемся, как в старые и добрые? — подойдя к Хоакиму, он протянул ему свои руки, готовясь, как когда-то, заключить друга в объятиях.

Взглянув на Азриала со вздохом, Хоаким даже подумал было ответить на дружеское приветствие, но боль от того, что случилось когда-то, все еще жгла его сердце. Он лишь положил руку на плечо гостю и отвел усталый взгляд.

— И все-то? — разочаровано, но все-таки с надеждой спросил Азриал. — Хоаким, десять лет не виделись!

Рыжий колдун на это лишь снова протяжно вздохнул и вернулся к делам. Посмотрев на него с улыбкой, полной дружеской ностальгии, Азриал сел за стол и, сложив руки в замок, начал рассматривать внимательнее тот дом, в котором так долго не был.

Что уж говорить, мало что изменилось за столь немалый срок: все так же стояли и стол и стулья, только теперь было их два, а не три, а у стола слегка надломилась ножка и была заменена на новую из более светлого дерева. На деревянных полках все так же стояли в баночках разные снадобья, отчего складывалось впечатление, что это был дом вовсе не колдуна, а деревенского знахаря. Но мог ли знать Азриал точно, ведь может, приходилось Хоакиму и лечить жителей из ближайшего поселка? На полу под столом лежал уже потускневший от времени узорчатый красноватый ковер.

Темная накидка хозяина дома висела на вешалке у самого входа, над тумбочкой с обувью. На верхней полке той тумбы лежала поясная сумка на ремне. На подоконнике в небольших глиняных горшочках росли цветы и лечебные травы.

Слева от входа располагалась спальня Хоакима, а в метре от двери стояла лестница, ведущая на второй этаж. Откуда доносились тихие звуки какой-то возни, то с бумагами, то с одеждой.

— Ох, Хоаким, дай-ка угадаю, что за птица завелась у нас на чердаке? — хитро спросил Азриал, косо глядя на лестницу.

— Помолчал бы лучше, — буркнул тот в ответ, не отрываясь от приготовления завтрака.

— А ты, я погляжу, все так же молчишь, — вздохнул черноволосый колдун с досадой.

На лестнице послышались шаги и в кухню, которая являлась отчасти и прихожей, вошел юный Лелеттер. Это был высокий стройный юноша, одетый в бледно-бежевое платье с вырезом сбоку и подвязанное темный пояском. Края подола и узких рукавов были расписаны узорами, что напоминали языки пламени. На груди юноши висели две подвески: небольшой блестящий зеленый камушек, что сверкал так же, как и его глаза, и небольшая стеклянная колбочка до половины наполненная мелкими лиловыми цветками.

Босыми ножками, которые выглядывали из-под длинных желтовато-серых штанишек, Лелеттер сделал два шага от лестницы и поклонился своему наставнику, так что его длинная рыжая коса едва коснулась пола: «Доброе утро, учитель Хоаким». Голос юного ученика прозвучал журчанием чистого ручья под пение райских птиц.

— Доброго утра, Лель, — приветливо ответил ему Хоаким.

— Ох, да ладно! Кого я вижу! — воскликнул тут Азриал и подскочил с места, раскинув руками в стороны. — Лелеттер! Сколько лет сколько зим! Как вымахал, птенчик!

— Учитель, Вы не говорили, что у нас будут гости… — юноша робко отступил назад и смущенно спрятал глаза от Азриала.

— Гости? Какие гости, Лель, здесь все свои! — не выдержав, колдун подошел и, приобняв Леля, похлопал его по плечу, от чего тот немного испугался.

— Лелеттер, это Азриал, — представил Хоаким друга своему ученику, — ты, видимо не помнишь его, он… — колдун со вздохом посмотрел на не в меру счастливого и веселого Азриала и договорил, — странствовал долгое время.

— Ох, простите. Приятно познакомиться, господин Азриал, — Лелеттер поклонился и ему с улыбкой.

— Зови просто дядей! — ответил колдун и снова сел за стол, оставив юношу ненадолго в покое.

— Что такое, Лель? Выглядишь уставшим, — с беспокойством поинтересовался Хоаким, заметив слегка подавленный взгляд ученика.

— Ничего, просто… снова снятся эти сны. Почти каждый день вижу одно и то же, — ответил он и подошел ближе и сев напротив Азриала.

— О! И что же мешает тебе спокойно спать? — тот подвинулся ближе и, сверкая глазами, чуть тише спросил. — Дай-ка угадаю, она красивая?

— Кто? — удивился Лелеттер и снова слегка шарахнулся от незнакомого колдуна.

— Азриал, не пугай ребенка! — быстро подойдя, Хоаким стукнул старого друга по лбу небольшой ложкой и обратился к ученику. — Что снилось тебе?

— Как всегда, — вздохнул Лелеттер, — полет. Я будто бы лечу над лесом и горами, вижу кого-то внизу, а потом падаю, и все пропадает, а в груди, как проснусь, становится больно.

— О! Даже так! — восхитился Азраил и снова подсел к юноше. — Было время, когда я трактовал сны самого короля и вот что скажу тебе: многие считают, что если тебе снится, как ты летишь и падаешь — это может значить, что кто-то из твоих близких очень подло тебя обманывает, — с хитрой ухмылкой он посмотрел на Хоакима и тот нахмурился.

— Что за вздор! — воскликнул он, поднимая и уводя Леля к двери. — Не слушай эти глупости, мой мальчик. Иди лучше, покорми скотину, а я пока на стол накрою.

Молча кивнув, Лелеттер обулся и вышел во двор, оставив колдунов и дальше обсуждать то, что его ушам слышать бы не следовало.

— Хоаким, друг мой, скотина тут только ты! — недовольно выдал Азриал, глядя тому в спину.

— Повторюсь! Незачем тебе было являться! — упрекнул тот его чуть громче.

— Ты не рад старому другу?! — удивился колдун, в который раз, будто и понятия не имел, на что так зол самый близкий ему человек.

— Азриал, то чем ты занялся, непростительно!

— Не тебе решать, — отмахнулся он. — Что злишься на меня? — развел он руками и отошел от стола. — Не я сам себя запер в этой темнице.

— Нет, не о том я. Пойму тебя, в жизни все оступаются, даже такие как мы, — вздохнул Хоаким, разливая горячий суп по деревянным плошкам. — Ну, Богом молю, не трогай Леля!

— А что не нравится тебе? Разве не ты запер его?!

— Много, друг, ты знаешь о Лелеттере? Как ты ушел — ему и года не было!

— И за эти десять лет ты ничегошеньки ему не говорил! Почему не расскажешь, кем он был рожден? Ты врешь ему!

— Ради его же блага, Азриал!

— Ох, Хоаким! Подумай только, на что он будет способен, узнав о себе! Уверен, его ждут великие свершения, если он вдруг снова оторвется от земли и взмахнет новыми крыльями! Не гоже держать мальчишку на привязи!

— А что, если это обречет его на погибель?! Об этом подумал ты?

— А что, если нет? — со свойственным себе оптимизмом продолжал Азриал. — Подумай об этом лучше. Моему ты опыту поверь: я просидел в заточении долгие годы и, в какой-то момент на рассвете подумал даже, что готов умереть с последними лучами солнца, если мне снова позволят увидеть тех, кто мне дорог, дом, если снова смогу колдовать! И что, если Лелеттер в глубине души желает того же?