Было непривычно проснуться и не услышать на первом этаже очередной спор Азриала и Хоакима о том, как правильно отваривать травы, или еще о какой мелочи. Где он сейчас? Куда направился дважды отвергнутый колдун, после того, как ему стало некуда возвращаться? Что думал он, сидя десять лет за решеткой? Надеялся ли он на теплый прием своего, не только лучшего, но и единственного друга? Раскаялся ли Азриал за свое преступление? А было ли оно таковым?
Эти мысли терзали Лелеттера. Вспоминая слова черного колдуна, он пытался понять, кто все же был прав? Азарис ли, выступив спасителем и защитником слабых. Хоаким ли, отказавшись от мести, остался на верной стороне? Или же была его ошибка в том, что спас однажды раненого феникса?
Лелеттер помнил то утро — первое утро в новом обличии: он проснулся там, в кровати Хоакима, внизу. Что-то сковало его тело, Лель мог лишь дышать и смотреть в потолок. Юношу обдавало диким жаром — на лбу его лежало что-то холодное, но очень быстро нагревалось. Приглушенные голоса доносились из-за двери на кухню. В тот день, когда он увидел Хоакима, ему стало спокойно, хотя до того сердце его безумно билось в одиночестве. Феникс взглянул на своего спасителя уставшим и измученным взглядом.
— Вот ты и очнулся, мой мальчик, — улыбнулся колдун и, как показалось Лелеттеру, в его глазах блестели слезы. Улыбка эта была немного грустной. Феникс не знал, как говорить, но почему-то сразу понял значение этих слов.
В тот день учитель дал ему это имя. Лелеттер. Такое нежное и мелодичное, как журчание воды под звон ангельских колокольчиков. А уж что означало оно, Лель не ведал и по сей день.
Только теперь, вспоминая прошлое, которое так отчетливо сохранилось в его памяти, он мог понять, что за крики и шум услышал однажды, лежа в той кровати — это был Азриал… тот Азарис, убивший браконьеров. Это были крики тех, кто пришел за ним и увез туда, где пробыл колдун до недавнего времени…
А был Азриал уже далеко. Миновав долину, он брел сквозь чащу леса. Почерневшие деревья криво склонялись над ним, закрывая свет, сгнившими листьями. Под ногами трещали ветки, хлюпала грязь. Этот черный лес лежал у подножья Белой вершины со стороны Северной долины. Уже почти граница Клана неба, а что же дальше? Кто знает? Неизведанное Межгорье? Туда путь колдуну?
Он шел без привала вторые сутки, то и дело, хватаясь за усохшие ветки. Вот, вконец обессилив, он упал плашмя на грязную землю. Уже не хотелось вставать, не хотелось ни идти вперед, ни возвращаться… Да и был ли в этом смысл? Азарис не помнил, откуда пришел, ему казалось, он всего лишь ходит кругами.
— Вот так все и кончится… — подумал он, уже теряя создание.
В дверь колдунской хижины постучались быстро и ритмично. Амарис и другие городские ребята вошли к Хоакиму, приветливо улыбаясь. В лукошке они несли перед собой пучки лечебных трав. Поставив все на стол, дети поклонились хозяину дома.
— Доброе утро, дедушка Хоаким, — поздоровался Амарис. — Матушка, вот, в цветнике убиралась, нашла кое-что. Сказала, Вы этими травами людей лечите, просила передать.
— Хах, спасибо, ну, посмотрим, что вы там принесли, — улыбнулся колдун, наклонившись над лукошком. — А вы, небось, за Лелем пришли? Так он в огороде сейчас. Как закончит, может быть свободен. Идите, веселитесь.
Поблагодарив старика, мальчишки выбежали из дома и притаились за углом, откуда был виден весь сад и огород. Лелеттер сидел у грядки с клубникой, обрезая свежие побеги. Рыжие волосы юноши кудрями лежали на плечах, но не сразу друзья заметили такие резкие изменения в нем.
С непривычки такая прическа немного мешала фениксу — яркие завитки спадали на глаза и закрывали весь обзор, потому, собрав все волосы в пучок, Лель подвязал их на затылке и продолжил работу. Тут-то мальчишки, что спрятались за углом дома, и увидели, что не было той длинной косы!
— Лель? — не выдержал Амарис, окликнув друга.
Лелеттер обернулся, посмотрел на изумленных друзей слегка удивленно и спросил, привстав, опираясь руками в колени: «Что вы здесь делаете?»
— А что с твоими волосами? — переспросил один из них.
— Ах, это, — улыбнулся Лель, проведя кончиками пальцев по кудрявым локонам. — Я вдруг подумал, что пора немного измениться. Я странно выгляжу?
— Что? Нет! Вовсе нет! — затараторили все наперебой. — Тебе так даже лучше!
— Хм, еще б ты платье свое снял, — усмехнулся Амарис, окинув юношу взглядом.
Тот подумал немного и отчего-то засмеялся: «А я бы попробовал».
Открыв глаза, Азриал уже не мог вспомнить, как долго лежит на земле. Был он уже весь в грязи, мокрый, присыпанный опавшими листьями. Азриал не чувствовал собственного тела, будто разорвал с ним связь и теперь валяется здесь духом, прикованным к земле. Ему остались доступны лишь собственные мысли. И мог думать он лишь о том, как сталось все так. Как когда-то прогнал его так же со двора еще молодой телом и духом Хоаким. Выставив вперед метлу, он отталкивал юного Азриала к калитке.
— Что? Нет, Хоаким, послушай, — молил он друга.
— Нет! Не будет чернокнижника в доме этом! — со слезами кричал колдун. — Прочь! Убирайся! Убийца! Ты клялся быть на светлой стороне! Клялся нашему учителю!
— Хоаким, друг, я… ты же видел этих людей. Ни чести у них, ни достоинства. Они бы и дальше зверей губили! Помнишь, ведь обещали мы учителю, что защитим тех, кто слаб? На что нам тогда эти знания и силы?
— Не для темных дел они! Чернокнижник! Убирайся!
— А как же Лелеттер? Как же феникс?
— Останется со мной! И тебе его не видать… Знаю я, чего хочешь… Не бывать тому! — с этими словами Хоаким замахнулся и резко оттолкнул Азриала метлой, сбив с ног.
Отдышавшись, он посмотрел на бывшего друга, а после резко перевел взгляд чуть на дорогу — издали уже приближались стражи-всадники, прибывшие за колдуном Азриалом.
Тогда ли зародилась в нем злоба? Тогда ли ополчился он на весь белый свет? Когда, протащив за волосы по полу, его швырнули перед судьей, что даже не выслушал его слов? Под стук молотка и крики возмущенной толпы закрылась скрипящая дверь в его одиночную камеру там, глубоко под землей, куда даже свет не смел проникнуть.
И даже после всего…. Его пытали… его держали в кандалах, что не пропускали силу колдовскую. Его морили голодом долгие месяцы… Даже после всего он вернулся к тому, кто прогнал его со двора и отдал на мучения. Был ли Азриал все еще тем юношей, что с блестящими глазами смотрел, как колдовал его старый учитель? Вернулся он совсем иным, но даже после всего…
Закрыв глаза, колдун услышал веселый смех.
Нагулявшись за день, детвора присела под одиноким деревом у озера. Его раскидистые ветви едва прикрывали от палящего солнца. Шуршащая на ветру листва отбрасывала узорную тень на счастливые и беззаботные лица ребят.
— Э-эх, искупаться бы, — протянул один из мальчишек.
— Холодно еще купаться, — отмахнулся Амарис, хоть и сам очень хотел окунуться в озеро и ощутить блаженную прохладу.
— Разве? — удивился Лель.
— Не нагрелась вода еще, — ответила Лета, обмахиваясь своей широкополой шляпой.
— Воду можно и нагреть, — предложил феникс.
— Ты хочешь вскипятить озеро на огромном котле? — посмеялись мальчики.
— Можно попробовать, — Лелеттер поднялся на ноги и скинул с себя платье на траву в теньке. Подбежав к воде, он разулся и коснулся кончиками пальцев, действительно, прохладной воды. Присев на колени он коснулся ладонями водной глади. Большие круги пошли по кристальному полотну от его прикосновений, и с ними же рассеялось по воде тепло от колдовства. Лелеттер встал на ноги и снова проверил воду пальцами ноги. — Теплая! — крикнул он друзьям, обернувшись. Быстро по вскакивая, мальчишки подбежали к озеру и сами убедились в словах юного колдуна.
