Птицей приземлился он у калитки и тут же обратился человеком. Голова кружилась, ноги не слушались — он схватился руками за ограду, чтобы не упасть. Было тяжело дышать, прижав ладонь к груди, можно было почувствовать, как бьется взволнованное и потрясенное сердце юноши. Отдышавшись, по-новому взглянул он на долину, что раскинулась позади него, на двор, на поляну, перед домом.

— С высоты все это казалось куда красивее и… привычнее? — отчего-то подумал Лелеттер.

Феникс вновь окинул взглядом далекие горы. Ему так хотелось повторить, но скрипнувшая дверь дома заставила его резко обернуться. С порога, глазами, налитыми ужасом, смотрел на него старик Хоаким. Восторг Лелеттера тут же улетучился, как только он ощутил на себе взгляд учителя. В полной тишине стояли они так, но уже невозможно было избежать того серьезного разговора.

Не говоря ни слова, Хоаким втащил юношу в избу и невольно толкнул в угол комнаты, быстро закрыв за собой дверь.

— Лель, дитя, что случилось?! — вопреки всем ожиданиям, колдун обеспокоенно усадил ученика за стол. Старик смотрел на золотистые кудри, что теперь лишь слегка прикрывали плечи юноши. — Это сделали мальчишки? Азриал? Он посмел притронуться к тебе?!

Долго Лелеттер молчал, думая, как же ответить ему, и, наконец, молвил: «Я сам, учитель».

— Сам? — воскликнул Хоаким. — Лель, но зачем?!

— Я… — он вздохнул, чтобы набраться смелости. — Я все знаю, учитель Хоаким! Господин Азриал мне все рассказал! Да… и я никак не могу понять, почему Вы скрывали это от меня. — Лель резко встал из-за стола и отошел к окну, повернувшись спиной к колдуну. — Я… феникс… Почему за эти десять лет, учитель? — продолжил он дрожащим голосом, сжимая кулаки.

— Азриал?! — возмутился Хоаким. — Азриал рассказал тебе! — колдун встал на ноги и сделал шаг к ученику. — Но… и ты поверил ему?

— Поначалу не верил, но он смог доказать то, что ВЫ мне лгали! — Лелеттер обернулся и посмотрел на учителя с безмерной обидой. — Господин учил меня тому, чему Вы никогда не научите! Его усилиями я смог обуздать пламя, что раньше давалось мне с таким трудом. Он учил меня защищать себя!

— Он учил тебя убивать?! — с ужасом в голосе молвил Хоаким.

— Боевое колдовство создано вовсе не для того, чтобы лишать кого-то жизни. Как Вы можете не знать такого? — Лель прикусил губу и, сжав кулаки еще сильнее, крикнул, что были сил. — Я верил Вам! Верил! А Вы скрыли от меня самое главное! Вы даже не дали мне выбора, учитель Хоаким! Неужели, Вы думали, что, узнав правду, я отрекусь от Вас? Поэтому Вы прогнали господина Азриала? Боялись, что он все расскажет?! Так вот же, он сделал это, и я не вижу в этом ничего дурного! — окончив, он почти без сил упал на колени, свесив руки вдоль тела. Слезы сами лились из глаз. От боли, обиды.

— О, дитя мое, Лелеттер, — присев напротив, старик Хоаким положил усталые руки ему на голову, обхватив ее бережно и нежно. — Сколь же боли причинил я тебе… Простишь ли ты меня за это?

— Почему Вы не сказали мне, учитель? — прошептал Лель чуть слышно, ведь теперь это было единственным, что хотел он узнать.

— Потому что ты последний… — ответил Хоаким и, вздрогнув, Лелеттер поднял взгляд. — В тот год, — продолжил колдун, — убили много фениксов, всех, что водились в этих краях. Я думал лишь о том, чтобы уберечь последнего, того, что попал в наши руки чуть живым. Стоило тебе расправить крылья, как кто-то обязательно нацелил бы на тебя свой лук.

— Я… и вправду один… — Лелеттер закрыл глаза, и слезы снова потекли по его щекам. — Простите меня учитель.

— Нет, это ты прости, дитя. Не должно было мне тебя на привязи держать. Что ж, обоим нам то будет уроком. Не могу сердиться на тебя за такое — лишь к свободе ты стремился без помыслов дурных. Разве что Азриалу передо мной объясниться будет должно… Ты только скажи мне, Лель, что еще он тебе наговорил? Чему учил он тебя? — учитель поднял голову юноши, придерживая пальцем его подбородок.

— Ну, — моментально покраснев от стыда, даже не понимая почему, Лелеттер замялся. Придвинувшись поближе, он шепнул что-то учителю на ухо.

Услышав то, что сказал ученик, Хоаким побледнел и раскрыл рот, но тут же прикрыв его рукой, медленно встал и присел за стол. Долго ужас не сходил с его лица. Не мог он поверить в то, что сотворил Азриал, и мечтал, чтобы все это было сном или ложью. Но чистые глаза Лелеттера не врали.

— Учитель Хоаким? — сев рядом, робко спросил ученик. — Вы ведь больше не запрете меня? Столько лет прошло… позвольте мне снова летать.

Подняв взгляд, Хоаким посмотрел на ученика: только теперь, видя Лелеттера по-настоящему счастливым, он ловил себя на мысли, что именно этим и должно было все закончиться. Рыжие волосы юноши сияли живым блеском в свете солнечных лучей, и локоны от ветерка, что задувал через полуоткрытое окно, становились похожи на языки пламени.

Уже ближе к ночи вернулся в избу колдун Азриал. Удивился он еще на подходе к дому, когда понял, что во дворе было непривычно тихо. Приоткрыв дверь, мужчина весело, как и прежде, сказал на распев; «А вот и я!», за что тут же получил по лбу палкой от метлы, а после, не успел он даже ничего понять, его той же метлой вытолкнули на крыльцо. Споткнувшись, Азриал кубарем покатился по небольшой лесенке и шмякнулся затылком о землю. Не успел он подняться и потереть ушибленные места, как с криком на него выбежал Хоаким!

— Вон! — воскликнул он, гоня колдуна метлой, как таракана. — Прочь!

— Что?! — отпрянув, Азриал тут же поднялся на ноги и, уворачиваясь от ударов, начал невольно отступать к калитке. — Эй! Друг! Что нашло на тебя?

— Прочь! Прочь из дома нашего! — не слушая того, продолжал Хоаким, оттесняя Азриала все дальше, к забору. — Вор! Убийца! Чернокнижник!

— Хоаким! — схватив метлу, тот остановил его и посмотрел другу в глаза. — Хоаким, не уж то чем я провинился пред тобой?

— Ох, не стоило мне тебя пускать, злодей! Гнать было надо! Чуяло сердце мое что-то недоброе, ох чуяло!

— Хоаким? — в глазах старого друга Азриал видел непомерный гнев и ненависть, каких не доводилось видеть ему за жизнь. Краем глаза он увидел движение на пороге и, переведя взгляд, увидел в дверях Лелеттера. Юноша испуганно смотрел за происходящим, не смея подойти. Его рыжие локоны вились кудрями, прикрывая плечи и слегка закрывая лицо. Замешкавшись, Азриал снова взглянул на Хоакима. — Друг…

— Ты посмел прикоснуться к нему! Ты посмел обучать его! И чему? — воскликнул колдун, напирая. — Чему ты можешь его научить?! Ты! Решил Лелеттера обратить в чернокнижники?! Не позволю! Вон! — закричав это, Хоаким сильно топнул ногой и сильный поток ветра, возникший из ниоткуда, раскрыл калитку и вышвырнул колдуна за забор. — И не смей! — произнес Хоаким, взирая на бывшего друга. — Не смей, подлец, приближаться к нему! Не быть ему учеником черного колдуна! Не быть! — быстро вернувшись, колдун Хоаким закрыл избу и, поставив метлу на место, устало опустился на скамью. — Нет… не бывать Азарису боле в доме нашем…

Лелеттер стоял у двери, сложив руки в замок и опустив взгляд, будто от стыда. Лишь погодя он поднял глаза на учителя, но тот не смотрел на него, углубившись в тяжелые раздумья. Сделав глубокий вдох, он все же решился заговорить.

— Вы, учитель Хоаким, сказали… Азарис?

Услышав вопрос, колдун посмотрел ан ученика и с тяжелым сердцем ответил: «Был когда-то Азриал Азарис, как Хоаким Ганнс… Был… да обратился однажды чернокнижником, убив людей, а после в тюремные стены был упрятан вы кандалы заключен… Нет… не ждал я его возвращения, дитя… Да, Лелеттер, такова была правда».

========== 8. Клетка ==========

Комментарий к 8. Клетка

Иллюстрация к главе - https://vk.com/photo-88799201_457257323

Новое утро дало знать о себе первыми солнечными лучами, но были они слегка тусклыми, прикрытыми легкими прозрачными облаками, зависшими над долиной Клана небес, и частым в этих местах туманом. Немного сонный рыжеволосый юноша вышел на поляну и спустился по мокрой от росы траве босиком чуть ниже, к обрыву. Он долго смотрел, как пламенеют горные вершины, усыпанные снегом.