Две ночи спал он неспокойно. Странные сны не давали — будили по три раза, но усталость снова брала верх и тащила за собой в царство грез. Лелеттер ворочался на кровати, падал на пол вместе с одеялом, запутавшись в нем, как мотылек в паутине. Ему снился темный лес, снились горы, голые скалы, сгущающийся мрак. Черные грозовые тучи заполоняли небо, где-то вдалеке рокотал гром, мерцали за облаками молнии, горы вдали извергали из своих недр густое пламя. Когда Лель проснулся, в который раз, от грома во сне, он уже не смог заснуть.
За окном была еще непроглядная темень. Поначалу Лелеттер пытался успокоить ум, но в голову начинали лезть странные мысли. Он переворачивался с боку на бок, взбивал подушку, накрывался выше плеч и скидывал одеяло с себя полностью — ничего не помогало. Лель и вставал, и ходил по комнате тихо, на цыпочках. Думал сесть за стол, да не решался зажечь свечу. Под конец он придвинул стул к окну, положил подушку на подоконник, накрылся одеялом и стал смотреть уставшими глазами на темные поля. Туман опустился, и от этого казалось, что дом колдуна поднялся на ночь в облака и плыл по небу куда-то далеко.
Вдруг в этой пелене промелькнуло что-то буквально на мгновение. Что-то большое, не зверь, не птица. Оно появилось из тумана снова на секунду, и вот тут уже Лель разглядел в нем человека. Кто-то ходил возле дома за оградой, то вправо, то влево, а потом свернул к лесу. Приглядевшись, Лелеттер узнал Азриала. Впервые его обуяло настолько дикое любопытство, что юноша, уже мысленно отругав себя за проступок, тихо спустился и выскользнул из дома, накинув плащ. Поняв, в какую сторону направился черноволосый колдун, Лель быстро устремился туда же, в лес, куда бы, казалось, ни за что не пошел в ночи (с давних пор пугали его почему-то крики сов и треск веток под ногами). Юноша старался ступать очень тихо, бежал на носочках по мокрой траве босыми ножками. От ночной прохлады по телу пробежали мурашки и легкая дрожь, но Лелеттер был решительно настроен узнать, чем занимается Азриал в столь позднее время.
Пройдя по лесу совсем немного, он вновь заметил колдуна — тот стоял на небольшой опушке, но что делал, было не разглядеть. Глаза Лелеттера все больше привыкали к этой темноте, и вот, наконец, ему удалось это увидеть: Азриал явно пытался колдовать. Как-то странно, еще никогда Лель не видел такого колдовства. Что-то ваял он из земли и камня, не касаясь при том, ни того, ни другого. Лель тихо шагнул вперед и увидел, как Азриал берет на руки маленькую каменную птичку, необычную такую, каких Лелеттер не знал. Чем-то походила она на петуха своим пышным хвостом и крыльями, но куда грациознее смотрелось это изваяние.
Еще шаг, и колдун услышал юношу, притаившегося за его спиной.
— О, ты здесь, птенчик Лелеттер? — усмехнулся Азриал, обернувшись к нему. Отчего-то феникс даже не заметил, как колдун назвал его на этот раз. Да и произнес он это так, будто бы вовсе не удивился, будто бы ждал его здесь. — Вижу, и тебе не дает спать зов ночи.
— Мне не спится, господин, — кивнул Лель немного стыдливо, оттого, что все же подглядывал.
— И что же мучает твой разум? Что за вопрос не дает тебе спать? — колдун приблизился к огневласому юноше и слегка навис над ним, ожидая ответа.
— Вчера на празднике я услышал кое-что… — робко начал тот, не зная, стоит ли заводить этот разговор. — Люди говорили о чернокнижнике… Азарисе. Но когда я спросил, что же такого сотворил колдун, мне не ответили, будто дело то было слишком ужасным… — Лелеттер взглянул на Азриала, который с подлинным интересом слушал его. — Кто… кто такой этот Азарис? Мне кажется, горожане боятся его, говорят, он жил в наших краях когда-то.
— Ох, Азарис! — усмехнулся черноволосый колдун. — Знаем мы о нем, как не знать! Кто не слышал о деяниях его?! Ах, было то 10 лет тому назад. Пришел колдун из краев огня, поселился близ деревни, а после начали люди оттуда пропадать, да и из города. Искали их долго, и нашли в чаще леса. Замученные пытками: кто мертв, кто жив, да слова вымолвить не может. Но как-то все же нашли колдуна Азариса, да заточили в темницу столичную на долгие годы.
— За что же мучал он этих людей?
— А за дела их недобрые, — чуть тише молвил Азриал. — Нечестно жили они, другим вредили. Были они в краях здешних негласно охотниками: отлавливали птиц, да зверей, каких нигде больше не встретить. Кого в клетку посадят, кого изведут до последнего. Больше всего любили они стрелы свои направить к небу, чтобы с последним криком падали сраженные птицы в их подлые руки. Ставили они ловушки хитрые, так, что путались крылатые в них, словно мотылек в паутине. Не щадили они никого… вот и Азарис их не пощадил…
Долго стоял Лелеттер, не решаясь молвить слово: так хотел узнать он и о том, кто делает здесь поздней ночью сам колдун, но тот, словно прочитав мысли юноши, начал говорить о том, переведя тему: «Кто знает, какие еще люди живут в этих краях… Эх, а я и забыл, каково это — чувствовать сжатый кулак и силу, что наливает ее. Боялся, что и навыки свои я растерял. Долго, ох долго же я не колдовал!»
— Не колдовали? — удивился Лель.
— Ах, это. Очень долго время я… — колдун задумался на мгновение, — тренировал особую технику. Годы… Несколько лет, и… на это время мне было запрещено колдовать…
— Особое колдовство? И чему же Вы научились?
— Я постиг силу стихий! — гордо заявил Азриал, довольный тем, что смог так заинтересовать Лелеттера. — В каждом колдуне дремлет эта сила. Каждому из нас может быть подвластна одна или несколько стихий, — продолжил он, прохаживаясь вокруг юноши. — Стихии учителя Хоакима: свет и земля. Моя же сущность: сталь и камень! Я несокрушимая броня! Могу разрушить великие городские стены одним ударом, одолеть самого сильного воина, проделать трещину в прочной скале!
— Но, разве все это не колдовство разрушения? — Лелеттер в испуге отступил назад, прижав кулачки к груди.
— Это колдовство защиты, Лель! — максимально убедительно с улыбкой возразил Азриал. — Вспомни, что стало в городе! Тебе нужно такому научиться! — заметив, что юноша слегка успокоился, колдун обошел его и встал позади. — Не обязательно нападать, — Азриал приблизился к Лелю сзади вплотную и, взяв его руки, развел их по сторонам чуть ниже уровня его плеч, — достаточно лишь припугнуть. Расслабься и доверься, — нежно держа Лелеттера за его хрупкие запястья, Азриал чуть наклонил голову и посмотрел на его порозовевшие от ночной прохлады щеки, когда тот слегка обернулся, чтобы взглянуть на колдуна с опаской и удивлением.
Азриал отпустил руки Леля и положил левую ладонь ему на грудь, не давая сдвинуться с места, когда черноволосый колдун сделал шаг вперед и прижался грудью к спине юноши. Лель чуть вздрогнул, но податься куда-либо не решился и покорно остался стоять так, держа руки все так же на весу. Он тихо прерывисто вздыхал, чувствуя, как второй рукой Азриал медленно по груди подбирался к его горлу. Легко обхватив бледную шею, колдун слегка притянул ее себе, так что Лель немного запрокинул голову, едва привстав на цыпочки.
— Вот так, не опускай руки, — прошептал Азриал с легкой усмешкой. Рукой он провел по плечу Лелеттера и добрался кончиками пальцев по выступающим венам до его запястья, где несильно прижал его большим пальцем, раскрыв ладонь под рукой юноши. С другой стороны он после проделал то же самое. — В этом деле главное заучить движения и научиться чувствовать себя, четко ощущать то, что горит внутри. В душе каждого из нас есть свет, Лелеттер. Он, будто огонь, будто маленькая искра, поначалу. Мы, колдуны, должны уметь превращать его в неистовое пламя, что вырвется из нас наружу.
— Это тот огонь, что я показывал Вам? — робко спросил ученик.
— Нет, там огонь куда ярче, и он долго не гаснет, лишь разгораясь с новой силой каждый раз, как мы призываем его… Но Хоаким… — наиграно вздохнул Азриал. — Хоаким давно забыл, каково это. Он уже не сможет научить такому. Взгляни на него: он постарел, растратил столько знаний, отдалился от мира. Он сам затушил в себе это пламя Великой Силы.
