– Ты мудра, архонтисса, – ласково улыбнулась императрица. – Я вижу, что мы с тобой всегда поймем друг друга. Я пришлю в Киав епископа, и ты перед своими подданными примешь Христа. Если поклянешься в этом прямо сейчас, считай, что мы договорились.

Ольга поклонилась и ответила еще ласковей:

– Клянусь принять Христову веру и своего слова не нарушу. Но на попечение какого пастыря я поступлю – константинопольского патриарха или римского папы, – то будет зависеть от воли Божьей.

– Как это – от воли Божьей? – нахмурилась августа.

– А я отправила посольство к германскому императору Оттону, чтобы он прислал своего епископа. И купцов с товарами. Какой епископ к нам в Киев раньше приедет, того я и приму. Если германский с германскими купцами – буду послушна Риму. А если раньше приплывет византийский епископ с торговым караваном – буду послушна патриарху. Я читала священные книги и знаю, что такое – Промысел Божий, – благочестиво закончила Ольга и, словно намереваясь совершить магическое христианское перстомановение, приложила пальцы ко лбу, потом к пупу, да будто заколебалась: к правому плечу перейти, как делают греки, или к левому, как ныне крестятся в Риме?

А теперь, когда вы прочитали биографический очерк и мою фантазию о том, как хорошо был бы устроен мир, если б им управляли умные женщины, советую интересующимся обратиться к весьма познавательной книге А. Карпова «Княгиня Ольга» (2008), где собраны сведения из всех известных источников и даны житийные тексты о святой равноапостольной княгине, главной женщине Древней Руси.

Порекомендую также старую монографию М. Левченко «Очерки по истории русско-византийских отношений» (1956).

Ну и два сочинения совсем уж старинных: трактаты героя моего рассказа Константина Багрянородного «Об управлении империей» (главу IX, где подробно описан торговый путь по Днепру) и «О церемониях» (книга II, где рассказано о приеме русской архонтиссы).

Поскольку Рюрик – фигура полумифическая, Олег-Хельги в генеалогическом смысле непонятно кто, а Игорей могло быть два, первым несомненным, то есть исторически достоверным родоначальником династии является Святослав Игоревич. Все последующие ветви Рюриковичей происходят по прямой линии от него. К тому же это первый правитель, годы жизни которого в энциклопедиях обычно даются без вопросительных знаков: 942–972.

Вторая дата действительно сомнений не вызывает, но первая вряд ли точна.

На то, что в момент гибели отца княжичу было три года, указывает Летопись, однако верить ей не следует. Святослав безусловно находился в «детьском» возрасте, но видимо был постарше.

Во-первых, в следующем году он участвует в карательном походе против древлян, причем сидит на коне и даже бросает копье. Оно, правда, летит недалеко, поскольку княжич «велми детск», но все же для четырехлетнего малыша это как-то слишком.

Во-вторых, после Святослава осталось трое сыновей, которые в середине 970-х годов были уже достаточно взрослыми, чтобы сцепиться в борьбе за власть и биться в сражениях. Если князь умер тридцатилетним, такого произойти не могло.

В-третьих, старшему сыну Ярополку еще за три года до гибели Святослав привозит в подарок красавицу-гречанку, и явно не в няньки. Если отцу в это время 27 лет, то сколько же было его отпрыску?

Одним словом, Святослав Игоревич появился на свет не в 942 году, а по меньшей мере лет на пять раньше.

Ольга с сыном Святославом. В. Верещагин

Примечательно, что отец дал наследнику уже не скандинавское, а славянское имя – или желал подчеркнуть неиноземность династии, или к этому времени княжеское семейство в самом деле перестало ощущать себя природными варягами. (Святослав назовет одного сына по-варяжски – Олегом и двух «по-местному» – Ярополком и Владимиром.)

Но при этом Ольга воспитала мальчика совершенно по-варяжски, вернее отдала на воспитание викингам – Свенельду и Асмольду. Государству, которым правила женщина, был необходим наследник-воин.

Неудивительно, что с такими учителями княжич и вырос типичным викингом. Вся его жизнь кажется возвращением к ранним, догосударственным временам, когда разбойные конунги и хёвдинги жили только мечом. Святослав выглядит героем скандинавской саги – непоседливым, авантюрным, органически неспособным к мирной жизни. Летопись называет его «пардусом», то есть барсом. «Бе бо и сам хоробр и легок, ходя аки пардус, войны многы творяше». Воевал он по-варяжски: без обозов и кухонь («котлов»), без палаток («ни шатра имяше, но подклад постилаше, а седло в головах»).

Недолгое правление Святослава (первые двадцать лет это было соправление с матерью) можно разделить на три периода, и первые два – совершенно викинговские.

В 964 году, оставив державу в надежных руках Ольги, «пардус» отправляется в долгий двухлетний поход на восток – не с завоевательными целями, что было бы естественно для усиливающегося государства, а, по-видимому, исключительно за добычей. Так в свое время хаживал «за портами» его наставник Свенельд.

Пройдя через землю славян-вятичей, в то время подвластных хазарскому каганату, Святослав пока их не тронул, а пошел на хазарскую крепость Белую Вежу (Саркел). Разбил вражеское войско, город разграбил – и только. Отправился дальше, на Северный Кавказ – такое ощущение, что просто в поисках приключений, ибо поживиться в тех небогатых краях было особенно нечем. Там князь зачем-то посражался с ясами (будущими осетинами) и касогами (будущими черкесами) и повернул назад.

Единственным «государственным» итогом масштабного восточного похода было обложение данью вятичей (на обратном пути), что, вероятно, не требовало подобных усилий. В дальнейшем Святослав восточным направлением совершенно не интересовался.

В следующем после возвращения 967 году князь отправляется в новый поход, хоть и не сугубо грабительский, но тоже традиционно викинговский – наемнический. Святослав подряжается идти на чужую войну. Это опять поступок не столько государя, сколько классического норманского хёвдинга.

«Заказ», правда, был крупный, да и плата изрядная. У Византии в то время все силы уходили на борьбу с арабами и германским императором, с севера же на них давили болгары. Приходилось платить им дань, что для великой империи было унизительно.

Восточный поход Святослава

Базилевс Никифор Фока (963–969) сделал воинственному князю русов предложение: не согласится ли он за щедрое вознаграждение усмирить болгар? Посол, патриций Калокир из Корсуни (Херсонеса) привез аванс – целых полтонны золота.

Святослава, по-видимому, долго уговаривать не пришлось. В Киеве ему не сиделось.

Он с обычной стремительностью собрался «и взя городов восемдесят по Дунаю, и седе княжа ту в Переяславци» – то ли в небольшой приречной крепости Преславец, то ли в Преславе, столице тогдашней Болгарии, историки не пришли на сей счет к единому мнению. Сообщается также, что Святослав «емля дань на грецех» – очевидно, речь идет об окончательном расчете за выполненную работу.

Но здесь начинается третий период – экспансионистский. Победа досталась князю легко, край был обильный, солнечный, и Святославу захотелось забрать его себе. Мало того – отсюда было рукой подать и до богатого Константинополя. Варяжский искатель приключений превращается в завоевателя. У него зарождаются великие планы: не взять ли мечом и самое Византию?