Я тогда не нашла в себе сил на долгие споры. Желание сбежать из собственной квартиры, подальше от боли и воспоминаний, стало таким острым, что хотелось уцепиться за любую возможность сделать это. Решила, что позже найду какой-то способ отблагодарить тетю Таню, раз она не хочет брать деньги. А пока… пока просто постараюсь прийти в себя. Найти себя. Снова. Научиться жить без Максима.

Хоть и знаю, что квартира, в которой я оказалась, стоит пустой уже несколько лет, не могу отделаться от чувства, что здесь кто-то живет. Кругом порядок, но кажется, что хозяева всего лишь вышли ненадолго. В магазин или прогуляться, оставив чуть приоткрытой форточку, откуда тянется морозный сырой воздух. Не дочитав книгу, что лежит на столе, раскрытая почти на середине. Не убрав наброшенную на спинку стула старую шаль. А на краешке кухонного стола стоит чашка. Чистая, но все равно представляется, что из нее совсем недавно кто-то пил.

Подхожу к окну, всматриваясь в темноту улицы. Внизу проносятся машины, куда-то спешат люди. Кипит жизнь. А я именно от этой жизни и прячусь. Скрываюсь в темной тишине чужой квартиры, не понимая, что делать дальше.

А потом тишина внезапно разрывается трелью моего телефона. Никогда не замечала, что звонок слишком громкий, иногда звука даже бывало недостаточно. Но теперь кажется, что он гремит, так, что от этого тут же начинает ломить в висках. Особенно когда вижу на экране фотографию мужа.

— Вера, какого черта?! — голос Максима звучит еще громче, чем звонок. — Куда ты пропала?!

От такого агрессивного выпада я слегка теряюсь. Как раз сегодня не ждала, что Макс позвонит, наверно, впервые за эту неделю.

— Что значит, пропала? Мы вроде бы договорились с тобой, что поживем раздельно.

— Но тебя нет дома! — все тем же возмущенным тоном парирует муж, и это почему-то меня жутко злит. Сколько было таких вечеров, когда я знать не знала, где он и когда вернется.

— А я обязана там быть? Или отчитываться тебе, что и где делаю? Рабство давно отменили, ты не в курсе?

— Твоих вещей тоже нет, — уже тише произносит Максим, и мне после этих его слов становится смешно. И одновременно страшно, потому что реагирую я точно неправильно. Такие перепады настроения — вряд ли хороший признак: совсем нервы расшатались. То разораться на него хочется, то посмеяться над нелепостью переживаний.

— Я решила пожить в другом месте, Макс. Так будет лучше.

Запоздало понимаю, что раз он заметил отсутствие вещей, значит, приезжал домой. Получается, мы могли бы встретиться, если бы я осталась там… Увидеться, поговорить… Тут же осаживаю себя, стараясь не расстроиться еще больше. Что толку с этих разговоров? Они все равно не привели бы ни к чему хорошему, так что я правильно сделала, уехав оттуда.

— Скажи, где ты, Вера. Я хочу убедиться, с тобой все хорошо. Что это нормальное место, где можно жить.

Все хорошо? Я смеюсь в трубку, а по щекам тянутся горячие струйки, обжигая кожу. Зачем мне нужна такая его забота?

— Не трудись… — отодвигаю телефон, не дожидаясь ответа, и прежде чем отключиться, произношу, не думая о том, слышит муж меня или нет: — Оно более чем нормальное, Максим. В первую очередь потому, что здесь ничто не напоминает о тебе.

В этой квартире время тянется как-то иначе. Словно кто-то нажал кнопку, меняющую ход обычных событий, и привычный ход времени замедлился. Застыл, как на страницах книги, оставленной прежними хозяевами на столе. И это стало влиять на меня и в других местах тоже.

А может, я просто сама застряла в каком-то безвременье. В своих мыслях и переживаниях. Хожу на работу, веду уроки, общаюсь с детьми и коллегами… Вот только не живу. Жду чего-то, но это что-то никак не хочет происходить.

А город накрывает настоящая зима. Даже снег выпадает, хотя в ноябре для нас это редкость. Пронизывающие ветра становятся почти ежедневными спутниками. Мне все время холодно, не только на улице, где температура с каждым днем падает все ниже, но даже дома. Вернее, в этой квартире, ставшей моей временной обителью.

Хотя… временной ли? Все чаще кажется, что я в ней надолго. Ничего не меняется. Здесь мне не так тоскливо, как в своей собственной, и обстановка не давит воспоминаниями, но проблема-то не делась никуда.

Макс продолжает звонить. Почти каждый день, особенно вечерами, когда я так же, как в самый первый вечер, сижу у окна в полутьме. Интересуется моими делами, выпрашивает о самочувствии… но и только. Он даже за несколько недель ни разу не предлагает встретиться.

А я жду. На работе, выхожу из школы и подолгу стою у парковки, всматриваясь в проезжающие машины. Надеюсь, что он приедет, захочет увидеть меня, поговорить. И в квартире тоже жду. Понимаю, что у него и адреса-то нет, а это значит, что приехать он попросту не сможет, но ничего не могу поделать с собой.

В один из дней Ирина напрашивается в гости.

— Хватит киснуть, подруга! Не хочешь пойти развлечься, так давай хоть у тебя посидим. А то забилась в нору, как мышь, и ничего не видишь, и не слышишь.

На слабые попытки возразить, что мне не до развлечений, Ира только отмахивается.

— Нельзя так, Вер. Жизнь в любом случае не заканчивается. Ну, расстались вы, это не повод себя хоронить.

— Мы не расстались! — даже само предположение такого поворота событий приносит боль. Я ведь и правда не считаю, что все закончилось. Просто взяла паузу. Решила разобраться, подумать. Понять. Но после слов подруги лишь отчетливее убеждаюсь, что не готова ставить точку в наших отношениях с Максимом.

— Ну-ну, — скептически усмехается Ира, разглядывая меня. — Продолжай в том же духе. Страдай, мучайся, сохни по нему. Жди с моря погоды. Пока не состаришься. Еще пара-тройка лет — и ты уже даже родить не сможешь.

— Спасибо, подруга, — от разлившейся внутри боли щиплет в глазах. — Умеешь поддержать. Вот уж не ожидала… от тебя…

— А чего ты ожидала? — щурится Ирина. — Что я начну жалеть и успокаивать? Ах, бедняжечка, как тяжело жить на свете, когда любимый бросил?

— Он меня не бросал! — я снова пытаюсь возмутиться, но выходит как-то очень неуверенно. Вроде бы да, не бросал, да только и рядом его нет. Наверняка работает, как обычно, еще и радуется, что не надо спешить домой и выслушивать мои упреки. Иначе чем объяснить его поведение?

— Конечно, нет, — подруга снова хмыкает. — Он просто воспользовался ситуацией в свою пользу. И ты зря обижаешься. Знаю, что слушать это неприятно, но не собираюсь лицемерить. Кто тебе еще правду скажет? Я же как лучше хочу, Вер, — она подходит ко мне и обнимает за плечи. — Хочу, чтобы ты счастлива была, а не напоминала привидение все больше и больше с каждым днем. Ходишь, как тень.

— От твоих слов мне легче не становится, — вырываюсь и прохожу в кухню, равнодушно рассматривая накрытый стол. Торт, который мы вместе выбрали, уже не вызывает аппетита. Мне даже пробовать его не хочется. Да и общение наше с Ирой лучше прервать. Остаться одной, забраться под одеяло и нареветься вдоволь. Вот только подруга права — это не выход. При таком поведении мне гарантированы на только опухшие глаза завтра утром, но еще и полнейшее уныние. И так уроки через силу веду.

— Давай пить чай, — Ира входит следом, по-хозяйски начиная орудовать на кухне. Разливает чай, режет торт, раскладывая его по тарелкам. Еще и выуживает из сумки бутылку вина — и когда только успела купить? — Жизнь продолжается, Вера. И только ты сама можешь что-то поменять…

Я делаю глубокий вдох, собираясь высказать все, что думаю. Но не успеваю: из коридора доносится пронзительная трель дверного звонка.

Пока я растерянно соображаю, кто это может быть, подруга мгновенно меняется в лице. Кривит губы и многозначительно закатывает глаза.

— Явился! И почему я совсем не удивлена?!

Я вопросительно смотрю на нее, а она хмыкает.