— Да, но Алёна сейчас опаснее, разве нет? — нахмурилась Маша, — Не лучше ли нам объединить силы с самозванцем…

— Мы их объединим, — пообещал я жене, — Именно это и предполагает мой план. Я тебе гарантирую, что сегодня вечером самозванец сам приползет ко мне на коленях и попросит союза против Алёны…

«Для проведения сегодняшней публичной казни ИЗМЕННИКОВ у Петропавловской крепости выделить:

1. Не менее пятидесяти высокоранговых магократов-офицеров Охранного Отделения

2. Не менее ста неодаренных офицеров из лич. состава гвардейских частей специального назначения, их всех вооружить по высшему уровню

3. Не менее ста конных казаков

Также:

Всех приговоренных к казни к месту казни доставлять тайно, каждого в отдельном автомобиле, БЕЗ ОПОЗНАВАТЕЛЬНЫХ ЗНАКОВ.

Маршруты движения автомобилей я составлю лично и передами их с курьером в запечатанном пакете за пять минут до отправки приговоренных к месту казни.

Автомобили с приговоренными обязаны двигаться СТРОГО по указанным маршрутам.

Ответственным за проведение казни назначен шеф Охранного Охранного Отделения граф СОКОЛОВ лично.

Канцлер Российской Империи,

Её Высочество ЖАРОСВЕТОВА»

Когда мы с Машей подходили к Галерее Лицея, мне, честно признаюсь, вдруг стало не по себе. Я уже многое провернул в этом мире, но вот такой серьезной задачи, как сейчас, передо мной раньше никогда не стояло.

Я собирался развязать натуральную войну, собирался бросить вызов самому Императору. Сам-то я был готов это сделать, но вот готовность моих корешей вызывала сомнения. Пойдут ли они за мной? Я этого не знал. Но был обязан их заставить ради успеха всего нашего дела.

То, что произойдет сегодня, сулило мне или стремительный взлет или смерть. Я мог бы, конечно, и отказаться от своих планов, но… Но, как вы уже поняли, я не тот человек, который отказывается от своих планов.

Собрание ложи «Л-8» было назначено на 15:15. И не из-за красивых циферок, а просто я изначально знал, что раньше просто не успею. Да и не было нужды назначать собрание раньше.

Тем не менее, мы опоздали, в Галерею мы с Машей вошли, когда на часах было уже шестнадцать минут четвертого. Впрочем, и плевать — опоздание на пять минут, как известно, не опоздание, а просто часть имиджа занятого человека.

Но спокойно дойти до старой кладовки школьного театра, которая и играла роль нашего масонского храма, нам с Машей не дали.

Возле кладовки нас уже дожидалась представительная делегация — синеволосая Таисия Кабаневич с эскортом из двух парней с крашеными бородами, а еще какой-то шизоидного вида мужик без бороды.

— Не ожидал вас увидеть, госпожа, — кисло произнес я, целуя Тае ручку с выкрашенными в ярко-синий ногтями, — Чем обязан?

— Герцог шлёт свое предложение, — тут же перешла к делу Тая.

— Вот как? Мог бы и позвонить, между прочим. Герцог Кабаневич знает, что я всегда на цифрах.

— Не мог бы, — отрезала Тая, — Дело слишком серьезное. Вы знаете…

Тая огляделась и только потом продолжила, понизив голос до шёпота:

— Вы знаете во сколько состоится казнь ваших друзей?

— Ну предположим в восемь, — ответил я, — А что? Кабаневичи решили помочь мне решить наши общие с герцогом проблемы? Как мило…

— Это ваши проблемы, Нагибин, — Тая тут же в своей обычной манере надула губки, — Герцогу плевать, казнят ваших друзей или нет. Я просто напоминаю, что мой дед опасался, что схваченные Охранкой заговорят и выдадут информацию про пилюльный бизнес. Но повешенными они уже не заговорят. Так что их смерть нас полностью устраивает.

— Ну и зачем вы тогда приперлись, моя госпожа? — поинтересовался я.

— Потому что герцог, тем не менее, решил предложить вам свою помощь в спасении ваших друзей, — объяснила Тая, — Весь клан Кабаневичей будет сегодня в вашем полном распоряжении…

— Ого, — я аж присвистнул, — Вот это очень, очень кстати. Клянусь, мы сделаем дела! Я всегда знал, что Его Светлость герцог Кабаневич…

— У Его Светлости герцога есть условие, Нагибин, — перебила меня Тая, — Меч.

— А?

— Не делайте вид, что у вас проблемы со слухом, барон! Герцог Кабаневич в обмен на помощь желает получить от вас лезвие меча Рюрика. Сейчас же.

Вот это поворот. Но в принципе ожидаемо. Я призадумался, очень крепко.

Кабаневич, как и всегда, все просчитал. Свое предложение он выдвинул в самый последний момент перед спецоперацией по сниманию моих друзей с виселицы — очевидно, это было сделано специально, чтобы не дать мне времени подумать или надуть хитрого герцога.

Можно, конечно, попытаться сбагрить Тае подделку, ту самую, которую по моему приказу положила в «Схрон-Банк» Чумновская, вот только я был уверен, что это не прокатит.

— Нет, — ответил я, — Не пойдет.

— Муж, подумай… — влезла было Маша, но я её тут же осадил:

— Думать нечего, Маша. Я готов рассмотреть это предложение, но только, если Его Сиятельство сейчас же позвонит мне и лично объяснит, зачем ему нужно это лезвие.

— Не-а, — Тая мотнула головой, взмахнув копной синих волос, — Это невозможно. Такого варианта нет, Нагибин. Объяснения вы получите, только когда передадите лезвие герцогу. Не раньше.

Это проклятое лезвие меня, если честно, уже порядком задолбало.

Оно лежало между мной и герцогом Кабаневичем, как будто мы с ним были благочестивым рыцарем и прекрасной девственницей из старинных легенд. Ну знаете эти рыцарские истории, когда юноша ночует в одной постели с дамой, но из соображений куртуазности кладет между собой и девушкой в постель меч? Вот и тут было примерно то же самое.

И все бы хорошо — но этот конфлкит из-за лезвия постоянно мешал мне делать с герцогом дела. Я уже от этого смертельно устал. Может и правда отдать Кабаневичу лезвие?

Маша смотрела на меня во все глаза, явно умоляя одним взглядом сделать именно это.

Вот только, раз Кабаневич так жаждет это лезвие — значит, оно на самом деле значимо. А в свете того, что я только что узнал, что я Рюрикович — значимо вдвойне. Ибо в руках у Рюриковича это лезвие меча Рюрика может потенциально сыграть, причем мощно. Мне бы только разгадать его магию, а еще отжать у двоюродного брата герцога рукоять от лезвия…

— Нет, — твердо заявил я, — Кабаневич лезвие не получит, моя госпожа. Обойдемся без вашей помощи. Уверен, что мы справимся и своими силами. Но осадочек от вашего отказа помочь нам у меня, конечно, останется…

Тая демонстративно отвернулась от меня и вперила взгляд своих сапфирово-синих глаз в Машу:

— Может быть, вы хотите пойти на сделку, баронесса? Если бы вы согласились передать мне сейчас лезвие…

Но я перебил Таю, а Маше вообще даже не дал открыть рта:

— Тая, это уже ни в какие ворота! Вы сейчас говорите с моей женой, вообще-то. А кто говорит с женой в обход мужа? Это нарушение всего возможного этикета в принципе. Клянусь, будь вы мужиком — я бы вас немедленно за такое вызвал на дуэль. И нет — моя жена не знает, где лезвие.

— А кто знает? — невинно поинтересовалась Тая, — Чумновская?

Ну, за Чумновской, отнесшей подделку в банк, люди Кабаневича, понятное дело, проследили. А вот знает ли Кабаневич, что в банке подделка — это было мне неведомо. Но мне почему-то казалось, что знает. Герцог не тот человек, которого можно провести такими детскими фокусами.

— Тема исчерпана, моя госпожа, — я поклонился Тае самым вежливым образом, — Я свои условия озвучил. Сначала я получаю объяснения, что это вообще за лезвие, и в чем его истинная ценность — а уже потом мы обкашливаем его передачу герцогу. И обкашливаем мы этот вопрос с Кабаневичем лично, а не с его внучкой — девицей, хоть и потрясающе красивой, но не слишком вызывающей доверие. Это ясно?

— Ясно, — надулась Тая.

— А если ясно — то почему вы еще здесь, моя госпожа? Это первый этаж Лицейского общежития. Тут живут парии, нерусские и нищеброды. А вы, герцогиня, вроде бы обитали на третьем, если мне память не изменяет.