«Всё это не по-настоящему. Ты никому не изменяешь». Я закрываю глаза. Он снимает с меня брюки и целует сквозь материал трусиков, а потом ложится на меня сверху. Бутылка из-под вина падает на пол, и я поворачиваю голову, чтобы взглянуть на осколки, хотя он прокладывает дорожку из поцелуев вниз по моей шее, а его пальцы уже забрались в мои трусики. Мою кожу покалывает, а бедра приподнимаются в неконтролируемой потребности. Потребности в… Ките. Его голова опущена. Я вижу, как он уже готовится толчком войти в меня. А потом чувствую его в том самом месте. В отчаянии хватаюсь за его руки. И в этот момент мне уже всё равно, кто он такой и кому должен принадлежать. То, что мы с Китом делаем здесь и сейчас, кажется таким естественным. Закрываю глаза, ощущая, как он погружается в меня.

* * *

А потом я просыпаюсь.

(Прим.: В оригинале фраза звучит как «drink the kool-aid». Это отсылка на культ Джима Джонса, который устроил массовое самоубийство в Гайане в конце 70-х. Джонс призывал, чтобы люди пошли с ним к Богу, сотни людей выпили яд. Яд был смешан с напитком kool-aid. (kool-aid — бренд приправленного напитка). А сама идиома означает: «участвовать вслепую в чем-либо, опираясь только на веру, не используя собственное мышление»).

Я просыпаюсь в своей машине. Свет, проникающий через лобовое стекло, режет глаза так, что приходится зажмуриться. Стекло со стороны водителя заляпано чем-то жирным. Отпечаток ладони и разводы. Эти пятна там уже какое-то время… просто кто-то напился, поел жареного цыпленка, а потом не мог найти свои ключи. Все собираюсь их оттереть, но… времени нет. Я осматриваюсь в поисках Кита. Где же он? Нет, мне не нужно искать Кита. Я с Нилом. С Нилом, которого я люблю. Мой разум все ещё не может отойти от этого… сна? Я выпрямляюсь на сидении и потираю грудную клетку в области сердца. Оно ноет. По-настоящему. Это мог быть сердечный приступ; такое чувство, что у меня высокий уровень холестерина. Нет, нет, это что-то другое. Мне грустно. Как сон мог быть настолько подробным? Со мной никогда такого не случалось. В этот момент экран моего телефона загорается. Это Нил. Они ждут меня в ресторане. Нил, Дэлла и Кит. Кит. Постепенно ко мне возвращается память. Я приехала на час раньше и хотела вздремнуть пару минут, пока все не пришли. Ночи, проведенные за учебниками, дали о себе знать.

Я медленно выхожу из машины и оглядываюсь по сторонам. Всю последнюю неделю мне не удавалось нормально поспать из-за выпускных экзаменов. А потом я выпустилась и стала совсем взрослой. Не настолько взрослой, какой видела себя во сне, с детьми, домом и Китом. Я всё ещё чувствую прикосновение его губ к моей шее и дотрагиваюсь рукой до нежной кожи за ухом. Усмехаясь, я захожу в ресторан. Так глупо. Никогда не думала об этом парне в подобном ключе. Сон скоро рассеется, но открывая двери навстречу своему парню, чувствую, что он все ещё здесь, густой и липкий. Я больше не ощущаю себя прежней Эленой, скорее Эленой из моего сна. Мой взгляд ищет Кита. Он сидит рядом с Дэллой и внимательно слушает, что она шепчет ему на ушко. Я жду, что он поднимет глаза и посмотрит на меня. Не знаю, что хочу прочесть в его взгляде, возможно, узнавание. Так глупо. Но ничего подобного не происходит. Когда Кит замечает, что я иду к столику, он вежливо улыбается и одаривает меня равнодушным взглядом. По-другому и быть не могло, учитывая, что мы едва знаем друг друга. А вот Дэлла, приветствуя меня, проявляет гораздо больше энтузиазма. Я мило улыбаюсь, когда она вскакивает и заключает меня в объятия, одновременно комментируя мою футболку. Кит изучает меню, и мне очень хочется выхватить его у него из рук.

«Разве ты не видишь меня? У нас с тобой есть ребенок!»

Я краснею от собственных мыслей, а Нил в это время отодвигает мне стул и целует меня в щеку. Закрываю глаза и пытаюсь сосредоточиться на нём. Но от него как-то странно пахнем, а его пальцы, массирующие мою шею, кажутся слишком длинными и медлительными.

«Боже мой! Как будто я сама под наркотой».

— Что случилось? — интересуется Нил.

Я делаю глоток воды и проливаю её на себя.

— Ничего, — отвечаю ему. — Я просто очень голодна.

Он жестом зовет официанта, а я, глядя на него, задаюсь вопросом, мог бы он на самом деле мне изменить. Нил, который любит, чтобы всё было легко и просто. Измена же заставляет поднапрячься. А сложное многообразие эмоций, явно, не для него.

Когда подходит официант, я заказываю вино. Нил удивленно выгибает брови. И за это его сложно винить. До этого самого момента я всегда выбирала пиво.

— Я думал, тебе не нравится вино.

— Не нравилось, — оправдываюсь я, бросая взгляд на Кита. — Полагаю, все изменилось. Здесь чертовски жарко.

Кит тоже заказывает вино. Дэлла с Нилом смеются и называют нас стариками. Я бы тоже так сказала ещё… на прошлой неделе, сегодня утром, час назад. Может ли сон так повлиять на твои вкусы? Вряд ли.

Они болтают обо всем, но я практически не прислушиваюсь к разговору. Подобные вещи меня больше не волнуют. Вместо этого достаю из сумки ручку и начинаю рисовать на бумажной салфетке. Пытаюсь повторить картинки, которые я видела в книжке-раскраске, но у меня ничего не получается.

— Что ты делаешь? — спрашивает меня Дэлла. — Ты совсем выпала из реальности. — Она прижимается к Киту и гладит рукой по его бедру. Потом хватает мою салфетку и изучает её. — Это… домик на дереве?

— Да! — с восторгом отвечаю я. Но она хихикает, и мне мое настроение сразу падает вниз.

— Не бросай свою работу, Элена, — заявляет она. — Ты прирожденный математик.

Я забираю у неё салфетку и кладу её на стол, перевернув рисунком вниз. Впервые за вечер Кит обращает на меня внимание.

— Ты любишь рисовать? — интересуется он. Мне нравится сравнивать глаза людей со сладостями. Глаза Кита напоминают шоколад, расплавленный и теплый. Я не большой любитель шоколада, но глаза Нила похожи на леденцы от кашля, а мне сейчас необходимо что-то сладенькое.

— Нет, — отвечает вместо меня Нил. — Мы очень давно знакомы, но самое большее, что я видел, так это каракули в блокноте.

В надежде я перевожу взгляд на Кита. У меня появляется мысль сказать, что я хочу создать свою книжку-раскраску, но это не правда, и говорить об этом глупо. А может, мне просто страшно.

— Не знаю, — отвечаю я Киту. — У меня не очень хорошо получается.

Я жду, что он поддержит меня, но приходит официант с нашей едой, и эта тема забывается. Оставшуюся часть ужина они обсуждают путешествие, в которое мы собираемся отправиться летом. А я в это время прокручиваю в голове мой сон. Жизнь, о которой я даже не мечтала. Мне хочется вернуться туда. Хочется заснуть и проверить, смогу ли я опять попасть в «Поттери Барн» — дом Элены и Кита в Порт-Таунсенд, штат Вашингтон. Когда Кит что-то говорит, я прислушиваюсь. Он очень похож на того человека, которого я видела во сне, разве что не настолько погруженный в себя. Но вместе с этим я впервые замечаю, насколько он внимателен по отношению к моей лучшей подруге. Как открыто он выражает свои эмоции, но не выглядит навязчивым. Ему просто нравится к ней прикасаться, и я этому завидую. Он никогда не говорит попусту. Его слова заставляют Нила задумчиво кивать, а Дэллу — мечтательно смотреть на него. Это дурдом какой-то. Я встаю со своего места.

— Мне уже пора идти, — сообщаю им.

— Почему? — протестует Нил. — Мы же собирались пойти в кино.

— Не очень хорошо себя чувствую, — объясняю я и наклоняюсь, чтобы поцеловать его в щеку. На его лице нет щетины, которая могла бы царапать мои губы. — Увидимся завтра. Пока, ребята. — Машу рукой Дэлле и Киту, а потом быстрым шагом иду к своей машине. Оглядываюсь через плечо, ожидая, что кто-то из них пойдёт за мной, но чувствую укол грусти, когда вижу, что они продолжают свой разговор, как будто меня там и не было вовсе.