Волчонок скакал притихший и озадаченный, а в голове Выбейглаза всё стало по местам: разъяснилось, что стряслось с Бэром в лесу, равнодушие к Алёне, боль в глазах, сомнения. Он с сочувствием смотрел на воеводу, но чем дальше от деревни, тем спокойнее становилось его лицо.

Наконец Бэр остановил коня, тот косился умным глазом: «А бить больше не будешь?», спешился и, ведя вороного скакуна в поводу, свернул с дороги. Двигаясь по едва заметной тропе, велел идти следом.

Ярило сиял светлым ликом с высочайшего места, скоро начнёт снижаться и Волчонок хотел уже спросить, долго ли ещё будут идти, когда лесные исполины расступились и обнажили большую поляну с сочной травой и ручейком.

- Расседлать коней! – велел воевода – Выбейглаз и Волчонок, за мной, остальные ждите здесь. – не дожидаясь выполнения приказа он скрылся в кустах, помощники метнулись следом, но как не спешили, видели лишь изредка мелькающую спину. Наконец Бэр остановился, принюхался.

- Идём очень тихо. – велел он.

Прокравшись около трёх сотен шагов, они подобрались к границе леса. Меньше чем в версте поднималась стена из толстых брёвен, вбитых стоймя.

- Чернигов? – прошептал Волчонок

- Да, парень, это Чернигов. – ответил воевода, не переставая нюхать воздух.

- Что такое, воевода? – забеспокоился Выбейглаз.

- Гарь, запах гари.

Помощник принялся втягивать воздух широкими ноздрями:

- Я ничего не чую.

- Я тоже, а ветер в нашу сторону.

- Ну и что?

- Выбейглаз, ты дурак? Или с памятью плохо? Думай, прискакали хазары. Что они делают с захваченным селением?

Оскорблённый помощник сердито зашептал:

- Убивают, грабят, насилуют, жгут… – он запнулся.

- Вот, вот. Если бы сожгли хоть один дом, я бы учуял, а так только дым из очагов и вонь этих проклятых кочевников, ещё немного крови, совсем немного. Давайте по лесной кромке к воротам.

Тяжёлые створки оказались закрыты, а кое-где на стене мелькали головы степняков.

- Никаких разрушений, Ящер их задери! – ругнулся Выбейглаз – какого лешего, Бэр?!

- Думайте, воины, соображайте, что это значит.

- Кто-то их впустил? – догадался Волчонок – Измена?

- Молодец, мальчик, Быть тебе воеводой.

- Все жители переметнулись к хазарам? – усомнился Выбейглаз.

- Вряд ли, скорее старейшины. Да и не сейчас они предали, кол им в… гм. Я думал, что он один.

- Кто один? – заинтересовался паренёк.

- Да был тут князь, заключил с ними договор. Гад!

Брови Выбейглаза взлетели вверх, на лице промелькнуло выражение ужаса. – Так это ты его так?

- Угу.

- А девку за что?

- Случайно, я не хотел.

- Ладно, хрен с этим князем, всё одно он с Владимиром враждовал. Что делать будем? Тарана у нас нет.

- Зачем таран? – с удивлением спросил воевода.

- Ты меня удивляешь. Чем ворота вышибать?

- Ворота мы вообще трогать не будем.

- А как внутрь попадём? – грубовато и с раздражением спросил старший помощник.

- Увидишь. А если вспомнишь, чему я вас учил, не будешь задавать глупых вопросов. Возвращаемся.

В этот миг ворота распахнулись и показались три подводы, укрытые шкурами. На каждой сидело по несколько лучников. Бэр проследил глазами, прикинул куда они поедут. Телеги тяжёлые, гружёные доверху, с дороги не свернут, но через жилые земли тоже не поедут – маловато охраны для тех дорог, единственный подходящий путь – через лес в земли хазар.

- Бегом за мной! Готовить луки.

Бэр очень хорошо знал этот лес, дорога, по которой поедут подводы, постоянно петляет из-за множества крутых холмов и огромных камней, а они побегут по прямой и выйдут на тропу раньше, чем подъедет этот обоз.

Деревья мелькали по бокам, кусты испуганно шарахались в стороны, такую тушу не задержат, да и ветви жалко. Выбейглазу и Волчонку приходилось несколько хуже, расступаясь перед воеводой, кусты отыгрывались на его помощниках. Как ни вынослив стал Волчонок, но он понял, что с воеводой ему не тягаться, дыхание начало сбиваться, закололо в боку, ноги отяжелели, не пока ещё слушались. Он чуть не упал, когда деревья внезапно расступились и открыли вид на дорогу. Воеводы нигде не было.

- Бэр, ты где?

- Тихо! Тащи сюда Выбейглаза и полезайте на деревья.

Под дерево упал старший помощник, переводя дыхание.

– Не надо… меня… никуда… тащить, я сам… дотащился. Ох, и здоров же ты бегать, воевода. Моя задница чуть не отвалилась. Что мы здесь забыли?

- Щас увидишь, лезьте с Волчонком на деревья в сорока шагах отсюда. Как увидите, что я начал стрелять, пускайте свои стрелы. Я бью головного, вы задних.

- Думаешь, здесь проедет обоз?

- А где ещё? Выполняй без разговоров.

Волчонок, превозмогая усталость, забрался на дерево. Выбейглаз попробовал возмущаться, дескать, неблагородно, аки разбойники, из засады, но, услышав предложение встать на дороге и остановить пятнадцать лучников, взлетел на свое дерево чуть ли не быстрее парнишки.

Успокоившись, запели птицы, под дуб подобрался молодой кабанчик, внимательно осмотревшись, он принялся раскапывать прошлогодние жёлуди. Волчонок никогда бы не подумал, что их можно есть с таким аппетитом, у него даже слюнки потекли – так вкусно хрустел молодой вепрь.

Постепенно лесные жители вернулись к своим повседневным делам, теперь никто не догадается, что в засаде устроились трое лучших княжеских лучников. Только зачем устроились?

Волчонок уже издёргался, сколько сидят, а ничего не слышно, может, обоз поехал по другой дороге. Он хотел спросить, долго ли ещё буду сидеть так бесцельно, когда заскандалила сорока, разом стихли птицы. Парнишка бросил вопросительный взгляд на Бэра, но тот уже наложил стрелу и начал прицеливаться. Скрипнула ось, Волчонок обернулся и увидел первую телегу, движимою конём-тяжеловозом, понукаемым коротконогим возницей в войлочной шапке и просторных степных одеяниях. Когда она оказалась под деревом Бэра, свистнула стрела.

Они убили всех, даже тех, кто пал на колени и молил о пощаде. Люди метались, пытаясь укрыться от безжалостных стрел, ни о какой обороне не могло быть и речи. Волчонок впервые увидел, как убивает воевода, и ему впервые стало по настоящему страшно, потому что человек не может быть таким равнодушным, когда лишает жизни другого человека. Тот, кто пытался прицелиться, тут же падал, пронзённый стрелой.

Телеги отвели на поляну, где укрывалась дружина, оказалось, что дорога проходит рядом с ней и лишь огромный густой кустарник закрывает поляну от любопытных глаз. Бэр приказал людям спать, предупредив, что разбудит ночью. Костров жечь не разрешил.

Самый крепкий сон и сладкие грёзы с полуночи до восхода и едва ночь перевалила за половину, Бэр растолкал воинов и принялся объяснять, что они должны делать.

- В городе работаем тихо, режем степняков сонными, а если кому-то мешает это сделать честь, то засунуть её в… сами знаете куда. Мы не постоянное войско, нам нужно освободить город с наименьшими потерями. Кольчуги снять, копья оставить здесь, коней не растреноживать.

Подождав, пока воины выполнят его приказы, он повёл их к городской стене. Продираясь в потёмках сквозь кусты, он запоздало вспомнил, что это он здесь как дома и лунного света достаточно для волчьих глаз, а его воины к такому не привычны: то там, то здесь слышалось сердитое шипение, треск разрываемых острыми сучками рубах. Двигались намного медленнее, чем он хотел, но всё же вышли к стене, когда от ночи оставалась четверть – вполне достаточно для их работы.

Собрав людей тесной группкой, Бэр подпоясался перевязью с двумя десятками кинжалов, сложил на землю всё остальное оружие, набросил на плечи два мотка верёвки. Велел ждать, а сам полез на стену уже испытанным способом – вгоняя прочные лезвия в столбы частокола, образуя лестницу. Забравшись наверх, он окинул взглядом подмостки для стражи, свесился к своей дружине и шепнул:

– Волчонок, подними моё оружие.

Пока мальчишка забирался по кинжалам, поднимая меч воеводы, свою секиру, оба лука и тулы со стрелами, Бэр привязал верёвки и сбросил вниз.