„История фанатизма написана одними слезами и кровью; каждая страница написана ими и высушена на огне костров“

Пьер Буаст (1765 — 1824)

То ли в этот день судьба решила смилостивиться над ними, то ли у неё просто напросто показал дно “мешок проблем”, но отряд Рудина сумел добраться до указанного Аристархом здания без каких-либо новых сложностей.

Встреченные на пути обычные зомби для столь большого отряда не были препятствием, закономерно падая под ударами обычного холодного оружия.

Основная часть пути была проложена по Большой Академической вплоть до улицы Приорова. Лишь там они свернули и расположились в одном из зданий научно-производственной организации Дельта.

Сам дом являлся частью большого производственного комплекса, в котором имелось множество самых разных организаций, начиная от вертикальных ферм, и заканчивая производством электроники.

В выбранном ими здании всё оказалось не столь радужно, как хотелось бы, так как там свили себе “гнездо” несколько развитых и плевунов.

Но по сравнению с тем адом, что они все пережили чуть раньше, эти мертвецы не сумели оказать никакого сопротивления.

Уставшие и измученные люди из последних сил располагались кто где придётся. Кроватей, как таковых, практически не было, как и прочих спальных принадлежностей, но зато была заранее подготовленный разведчиками Епископа тайник с едой.

Последний не предназначался для такого большого числа людей, но на пару дней его должно было хватить.

Тем не менее, невзирая на подобную удачу, моральное состояние воинов было ужасным.

Напади люди Воронцова на них ещё раз, всё закончилось бы толком не начавшись.

Однако даже так, кому-то, скрипя зубами, пришлось вставать на стражу, следя за тем, чтобы не было ещё одного неожиданного нападения.

Им в помощь были приставлены зомби Некрасова и несколько големов Морозова.

Впрочем, “петоводам” тоже требовался отдых.

У магов, чья сила заключалась в контроле сражающихся на их стороне существ, тоже имелись свои минусы. Так, напряженные сражения, где они должны были следить сразу за множеством своих “кукол” очень быстро истощали их разум.

Впрочем, самому Владиславу покой лишь снился.

Прямо сейчас мужчина сидел за офисным столом в кабинете начальства и старательно пытался придумать, что делать дальше. Шлем Рудин снял, хоть и положил в пределах дальности руки.

Перед ним лежало два планшета, где на первом была открыта карта района Коптево, а на втором та же карта, но уже скопированная на программу для рисования. На последней Рудин схематично отметил красным предположительную зону влияния Воронцовых и синим Механиков.

Была тут и территория Церкви, раньше она была желтой, но теперь имела красную штриховку.

И все-таки отнюдь не экспансия “аристократов” сейчас беспокоила Владислава.

После сражения из чуть более двух сотен сражающихся в живых осталось ровно сто двенадцать человек.

Учитывая всё произошедшее можно было бы даже удивиться столь удачному развитию событий, если бы не то, что из этой сотни, навскидку, около сорока процентов имели осколочные раны, прочие повреждения или ту же контузию.

Это если забыть ещё и о критическом состоянии Епископа, который представлял собой самую главную потерю.

Маг его уровня просто так на дороге не валялся. Не говоря уже о том, что все эти люди были спаяны именно его идеями и властью.

Рудин рассматривал возможность в случае смерти священника попытаться перетянуть на себя его бразды правления. Вот только каждый раз приходил к неутешительным выводам, что он так или иначе потеряет при этом минимум половину, если не три четверти всех бойцов.

Требовалось придумать что-то ещё, но ему решительно не хватало информации.

Дверь в офис открылась и внутрь прошел усталый старший лейтенант. Денисенко оглядел комнату и его глаза иронично сверкнули, когда остановились на сидящем маге крови.

— Проходи, садись, — Владислав силой заставил себя отбросить сомнения и натянул на лицо уверенное выражение. — И расскажи мне сколько у нас раненых, и сколько из них “тяжелые”.

Рудин слишком хорошо знал, что начальник, а в его случае, командир, не имеет права на слабость. Тем более перед такими людьми, как Денисенко.

При разговоре с ними ты сразу должен показать их место, которое ни в коем случае не наравне с вами.

Если же у человека нет решимости так поступать, то очень скоро такой начальник может заметить, что подчиненные или его совершенно не уважают или тишком подворовывают и продают данные фирмы конкурентам.

— Думаешь о том, что делать со всей этой херней? — военный вальяжно присел на предложенный ему стул и похлопал себя по карманам, достав пачку сигарет. — Я закурю?

— Нет, — Владислав даже не изменил своего положения. — Год назад бросил. Теперь даже случайный запах раздражает.

— О, понимаю, — скривился лейтенант, убирая пачку назад. — Сам пару раз пытался бросить, когда моя ещё не ушла от меня. Готов поспорить ты тоже бросил из-за бабы?

— Ты не ошибся. — помрачнел Рудин, подозрительно посмотрев на Денисенко, который лишь шире осклабился.

— Не трудно было догадаться, учитывая то, что я слышал о тебе. Точнее, кто вообще теперь-то мог это пропустить? У меня лишь один вопрос: это того стоило?

— Да, — без всяких сомнений коротко кивнул Владислав, сверля собеседника тяжелым взглядом. — Это того стоило.

— Уважаю, — серьезно кивнул Денисенко. — Моя тоже той ещё стервой была. Стоило мне из армии вылететь, как она манатки собрала и свалила.

— И почему же ты ушел из армии? — Рудин не особо удивился поведению лейтенанта и его манерам. Денисенко хотел узнать, что он за человек, и как будет реагировать на ту или иную вольность. Но в эту игру можно было играть вдвоем.

— Обычно я не рассказываю, — через несколько секунд молчания все же выдавил Егор Викторович. — Но тебе скажу. Проверка к нам в часть заявилась. Неожиданная. Ждали её через четыре дня, а она, будь неладна, приехала на три дня раньше. Вот такие дела. А я тогда как раз начал за воротник закладывать. Точнее, это все делают, но я совсем берега потерял…

— И проверка тебя в этом состоянии и спалила? — предположил Влад.

— Если бы только это, — тяжело вздохнул бывший военный, не весело подняв глаза к потолку. — Представь, заходит сам генерал, видит валяющуюся на диванчике пьянь, то есть меня, и требует встать и поприветствовать его, как полагается. Ну а в ответ я его, перед всей комиссией, херами обложил. Да так, что и батьке его с мамкой досталось.

Рудин невольно хмыкнул, представив сцену.

— Весело, да. А вот ни полковнику, ни генералу нашей военной части потом было не до смеха. Чуть было до военного суда дело не дошло. Благо обошлось.

Закончив историю, Денисенко дернул головой, словно сбрасывая наваждение и вновь скривив губы.

— Ну а теперь это всё уже и не важно. Причем, что у тебя, что у меня. Нам обоим выдали талон на новую жизнь. И чтоб мне сдохнуть, если я не собираюсь им воспользоваться.

— Согласен. — подытоживая, с намеком посмотрел на лейтенанта Владислав. — Что там с ранеными?

— С ранеными беда, — Денисенко мгновенно перешел на деловой тон, видимо, удовлетворившись прощупыванием своего нового командира. — Сорок контуженных. Некоторые отделались лишь фиговым слухом, другие блюют постоянно и ходить толком не могут. Из всех имеющихся бойцов у двадцати пяти легкие ранения от осколков после взрыва. Ещё пятнадцать тяжело раненных. Если им не оказать профессиональную медицинскую помощь большинство умрет уже через пару дней. Один к слову, уже умер…

Влад быстро посмотрел на собеседника

— … Не беспокойся, мы уже пустили ему пулю в голову. Так что не встанет.