Сухие ветки задорно трещали в разгорающемся пламени ритуального огня. Семь претендентов – семь кругов Зова пары. В каждом круге – по одному норгару, очень похожих на пантер в своей второй ипостаси, но кроме членов племени никто не знает, в чём заключается особенность их расы.

– О, великий Орх, дух огня, – руки Итако, говорящей с духами, взметнулись вверх, к небу, куда устремилось и резко поднявшееся пламя. – Семь наших сыновей прошли испытания и готовы назваться д'архами, защитниками семьи. Все норгары просят твоей милости – укажи путь к тем, кто подойдёт для создания пары воинам в кругах огня, в кругах Зова. Ты принял наши дары, – указующая длань была направлена на высокий костёр, который зажгли ещё утром. До вечера он поглотил немало подношений и не потух, а значит – Орху дары понравились. – И теперь твои верные норгары ждут знамения. Перед тобой: Варс, Дарг, Басх, Орм, Ирд, Фахар и Ларм. Будь милостив, даруй им путь.

Пламя во всех семи кругах очередной раз за вечер взметнулось вверх, освещая всех, находящихся на поляне. Итако замолчала и отошла к вождю, стоящему на небольшом возвышении. Всё, что нужно было – уже сказано и остаётся уповать на милость Орха, духа огня, который покровительствовал Норгарам. Семь чёрных пантер, заключённых в круги Зова, вглядывались в яркое пламя. Каждый из них видел что-то своё: кому-то Орх даровал возможность увидеть облик пары, кому-то – местность, где её искать, а некоторым – лишь направление, по которому предстояло отправиться в путь, на поиски пары. Обычно без видения не оставался никто. Но в этот раз один из воинов был уверен, что уж ему Орх точно ничего не укажет, ведь он сам ничего не желает увидеть.

Едва лишь огонь опустился пониже, как воины стали покидать круги. Перепрыгивая через языки пламени, они возвращали свой человеческий вид и устремлялись к вождю и Итако. Заминка вышла лишь у последнего претендента на звание д'арха. Сперва пламя его круга Зова не спешило утихомириваться, взвиваясь языками высоко вверх, не выпуская норгара. А после, всё же покинув круг, он не смог вернуть свой человеческий облик, вместе с которым норгары теряли возможность говорить на всеобщем языке. Оставался только мурчаще-рычащий, язык, который понимали только внутри клана.

– Ларм, что за выходки? – строгий окрик вождя заставил норгара, в виде чёрной пантеры, повернуть к нему морду. – Перекидывайся и расскажи, что показало тебе пламя Орха.

– Фрр (нет), – пантера замотала головой, но всё же приблизилось к возвышенности. – Рафр, мырррф (не выходит).

– Пламя Орха показало тебе что-нибудь? – полюбопытствовала Итако.

– Ррф (да), мурф (небо), – ответил "зверь".

– Да, непростой путь, – задумалась Итако. Спросить подробнее не вышло бы – внутриклановый, звериный язык был скуден по своим возможностям. Вот и приходилось говорящей с духами проявлять чудеса догадливости и изобретательности. Можно, конечно, сразу обратиться с вопросами к духам и богам. Они, обычно, не оставляют Итаку без ответов. Вот только зачастую сами ответы ещё понять надо. Это похлеще, чем самому догадаться. – Ларм, небо было светлым, дневным?

– Фрр (нет), – пантера подняла морду вверх, видимо намекая.

– Ночное? – на этот вопрос Ларм в звериной шкуре даже отвечать не стал, лишь снова поднял голову к небу.

– Со звёздами? Орм показал тебе звёзды? – очередной вопрос, и на этот раз утвердительный кивок в ответ. Итака обрадовалась догадке, но тут же нахмурилась от того, что не представляла, о чём эта отгадка говорила. Со всеми своими талантами, ни один наргар летать не умел, а значит подняться в небо не мог. Тогда что означал этот "путь в небо со звёздами"?

– Всем отдыхать, – громко скомандовал вождь. – Вар, Басх, Орм, завтра утром покажите свои пары, сейчас не тревожьте самочек. Дарг, Фахар, Ирд – отправитесь с рассветом. Я провожу в путь. Ларм – отдыхай, пока Итака не получит ответ от духов.

Ларм не пошёл в дом. Что ему там делать? В меховой шубе тепло, не замёрзнет. Лучше на звёзды полюбуется. Они его всегда влекли своим очарованием и недоступностью. Пожалуй, только к звёздам у Ларма интерес и не пропал, как ко всему остальному. Может, оттого, что для наслаждения их видом не требовалось различать цвета?

Фыркнув, Ларм попытался запихнуть всколыхнувшиеся воспоминания в дальний угол сознания, где держал их взаперти. Но в этот раз легко отделаться от них не удалось.

Воспоминания вернули Ларма на три года назад. Именно тогда он с братом-близнецом проходил испытания. Пришло время войти в круг Зова, но перед этим необходимо было пройти все семь испытаний. Число «семь» – магическое, поэтому с ним было очень много связано: семь претендентов на вход в круги Зова, семь испытаний, на которые даётся семь дней. Радовало, что на поиск своей пары, давалось времени побольше, но тоже ограниченное количество, после которого ниточка Зова истончается настолько, что нащупать направление по ней будет почти невозможно.

Шёл седьмой день. Шесть испытаний на ловкость, смелость, командную работу, скорость, хитрость и умение пользоваться умом, то есть найти что-то, следуя инструкции в виде пророчества, что так любит Итака – уже пройдены. И осталось-то всего-ничего – последнее испытание. В тот раз это было – умение договорить, найти компромисс с тем существом, которое ты должен найти, благодаря инструкциям шестого испытания. Данные в инструкциях раскидали группу из семи оборотней на довольно внушительное расстояние друг от друга, так, что не видно было кто, где и с кем ищет компромиссы. Ларм знал примерное направление, куда отправился его брат-близнец, Рейв. В отличие от тихого и очень осторожного Ларма, Рейв был крайне непоседливым оборотнем, и стремился везде и всегда быть первым. Вот и в этот раз, едва Эния – дневное светило, благословило мир своими первыми лучами, Рейв уже отправился в дальнейший путь. Ларм бы этого и не заметил, если бы Рейв, перед уходом, не шепнул ему пожелание не облажаться и не проспать самое интересное.

И вот Ларм стоит на выступе перед пещерой, из которой только что выполз шарс – верхняя часть туловища которого – человеческая, а нижняя – змеиная, и думает – как будет выкручиваться. После приветствия, следует отвесить шарсу комплимент. Самым простым являлся комплимент его хвосту. Обычно его цвет сравнивали с чем-то восхитительным, и этот обязательный пункт в общении закрывался, и дальше строить общение можно было как угодно, в зависимости от того, какую цель ты преследуешь, вступая с этим чешуйчатым в общение. Вот только самый простой вариант для Ларма был нереально сложным, а всё потому, что цвета он не различал: для него всё было либо тёмных оттенков, либо светлых.

Пока Ларм рассматривал шарса и пытался найти какую-нибудь деталь, чтобы зацепиться за неё и отвесить положенный комплимент, тот стал вести себя беспокойно. Лента раздвоенного на конце языка то и дело показывалась наружу и пробовала воздух. И Ларм бы подумал, что сам является причиной такого поведения шарса, если бы не обстоятельство, что чешуйчатый на него не смотрел. Всё внимание шарса было сосредоточено на чём-то другом. Да, это было невежливо, но старейшина часто повторял, что если грозит серьёзная опасность, то грани «прилично-неприлично», размываются, а то и то вовсе стираются. По крайней мере до тех пор, пока опасность не минует.

Прежде, чем Ларм успел в уме перебрать все возможные варианты, из-за которых шарс мог нарушить правила приличия, раздалось отдалённое, но всё же громкое рычание, а потом его скрутила боль. Упасть на твёрдую каменную площадку оборотню не дал огромный по длине и силе хвост шарса. Впрочем, теперь Ларм удостоился его внимания целиком. Разрушая все представления об этой расе, что были знакомы Ларму, шарс стал его поворачивать, внимательно осматривать и даже обнюхивать. На тот момент Ларму было настолько плохо, что необычное поведение шарса воспринималось просто как факт, без заострения на этом внимания, ведь его всецело притягивала к себе боль.