Не дождавшись от меня реакции, он сам схватил мою руку и поднял её вверх, внимательно рассматривая, потом рассмеялся и указал в сторону койки за моим плечом. Его смех подхватили другие. Я оглянулся посмотреть, и тут у меня пазл сложился: лежак у туалета. А тут местная дедовщина, и не более того. Как тут действовать, я знал: не впервой с таким сталкиваюсь, но Изула просила обойтись без драк и остаться целым... Что ещё? Оружия не вынимать! И что-то сказать...

— Ол...,— произнёс я, пытаясь вспомнить второе слово, но так и не вспомнил. — Ол Саул?!

Неуверенно попробовал я подобрать слова, чем вызвал удивление у детины и взрыв смеха у остальных. Ну и что, что не умею на вашем разговаривать, разве это повод смеяться? Вы вот скоро русский начнёте понимать, а через неделю, если я тут задержусь, то и диктант напишите.

Он стукнул себя по груди кулаком, что-то рявкнул и поднял четыре кулака перед моим лицом. Договориться не получится... как всегда, но я честно пытался. Зря окружающие смеются: думают, тут цирк? Всё, что происходит под одной крышей — это проблема всех под ней живущих.

Я развернулся и пошёл к своему лежаку, про себя улыбаясь. Рук, видите ли, у него четыре, когда я буду их ломать, ты пожалеешь, что они у тебя вообще есть. А вот то, что и пальцев у тебя по четыре на каждой руке, это тебе несказанно повезло. Дешевле лечение обойдётся.

Я отстегнул пояс с мечом и ножом, скинул рюкзак и разлёгся. Хорошо. И пусть кровать –это просто несколько сбитых досок, но где я только не спал за свою жизнь. Достал пакет сухофруктов, закусил и запил. Поднялся, чтобы сходить в туалет, благо он у меня рядом и туда только что зашло двое.

Двоих в бессознательном состоянии за руки я вытащил из туалета и бросил их лежать на полу в общем зале.

— Туалет сломался, — с ноткой грусти я всем объявил. — Так что нужду сегодня справлять придётся на улице, — и чтобы меня правильно поняли, показал рукой, где именно.

Меня не поняли, следующих двоих я тоже спас от сломанного туалета, вытащил за руки и бросил на полу.

— Бешеный умывальник попался, кидается на посетителей, — рассмеялся я сам своей шутке, представляя себе эту картину.

Я расположился на своей койке и достал записную книжку, чтобы описать новые и важные события. Не такие они и сильные, эти однушки. И чего Изула меня стращала? В комнате уже повисло напряжённое молчание. Смысл происходящего до всех дошёл... как всегда, пусть и не с первого раза. Желающие ещё сходить в туалет были, но они жались и косились в конец казармы, где располагались четырёхрукие. Один из них шутку мою оценил и решил к ней присоединиться. Он пришёл один, остановился напротив меня, а потом с предвкушением вошёл в туалет.

Меня он решил встретить объятиями, а я — ударами по ушам, отчего он дезориентированно мотнул головой. Хорошее начало, а теперь присесть и кулаком в колено. Мне вот интересно, а кастет считается тут оружием? Он немного развернулся и начал заваливаться, а теперь встретить коленом его лицо на подъёме и замедлить его неуклюжее падение. Он уже не сопротивлялся и куда-то плыл, но «засыпать» не торопился. Крепкий детина попался, пришлось после встречи колена с лицом ещё и проводить пяткой в области уха и затылка, отчего он головой встретился с полом и затих.

Я вышел из туалета под удивление окружающих и позвал ближайшего к себе. Он испугался, так что в туалет его пришлось тащить чуть ли не насильно.

— Пойдём, поможешь, там этого нужно вытащить... Да не бойся ты. Ты вообще знаешь, сколько он весит? Вот и я не хочу знать, вдвоём справимся.

Он помог. Потом вопросительно посмотрел с мольбой в глазах.

— Спасибо, что помог, конечно, но туалет сломан. Кусается, оно тебе надо?

Ему было не надо. В отличие от других. Ещё четырежды я спасал бедных рабов от сломанного туалета, прежде, чем до них окончательно дошло. Я может и ноль, но после всего этого чувствовал себя задолбавшимся нулём.

— Повезло вам, что Солнце не разрешило множить на ноль, а то бы я тут нулей на клонировал, — тяжело вздохнул я, посматривая на оружие.

Определённо полезно пар выпускать. Прогулялся по казарме, проверяя настроение окружающих. Дошёл до секции четырёхруких, но никто из них не встал на этот раз мне дорогу преграждать.

— Ол, — показал я пальцем на себя. Ни улыбок, ни возражений, ни смеха. А быть нулём не так уж и плохо, подумал я. Нужно бы это записать.

Вернулся к себе и расстегнул бронник. Вот же эти дедины удивлялись, когда я на него принимал удары. Пока прогуливался по «казарме», вспомнил одну очень важную деталь — Изула сказала, что лечить меня некогда, мы торопимся. Нужно узнать, почему!

Снял щитки с локтей и коленей и окончательно расслабился. Взял в одну руку оберег, во вторую вернул кастет и заснул. Сквозь сон слышал, как кто-то бегал в туалет на улицу среди ночи, но оберег «молчал», а значит, с тёмными мыслями никто не подходил.

Утром проснулся рано и вышел во двор. Хотел размяться и потренироваться с мечом. В ближайшее время, а может и до конца жизни, это станет моим основным оружием. Закончил проводить разминочный комплекс, когда подошла Изула.

— Фу, что за вонь тут у вас? — спросила она.

— Туалет сломался, — пожал я плечами. — Вот люди нужду и справляли на улице.

Она скептически на меня посмотрела, но ничего не сказала. Да я знаю сам, что там ломаться нечему, но ей-то откуда это знать? С её слов она в таких «гостиницах» никогда не останавливалась.

— Если готов, то пошли.

— Сейчас полетим?

— Нет, мне надо сил больше набраться. Так что сначала поесть, потом за покупками, и ближе к вечеру отправимся дальше.

Пока мы шли, я поинтересовался, кто такие четырёхрукие.

— Старшие рабы, погонщики. Они следят за порядком и общаются со второй мерой, принимают задание и отчитываются за выполненную работу.

Ясно, местные бригадиры, которые раздают наряды.

— И откуда ты всё это знаешь?

— Солнце должно многое знать! Иначе как оно будет эффективно править?

Я сопровождал её везде и шёл на шаг позади. Раз нарвался на неприятности, и Изуле пришлось заступиться за меня. Я военный и меня готовили, последние четыре года вообще работал телохранителем. Я не могу смотреть в пол... Ну никак. Рефлексы сидят под коркой. Я смотрю вперёд расфокусированным зрением и отмечаю все детали вокруг.

После очередных покупок она вышла одетая с иголочки, как полагается её статусу, но с акцентом на воинское снаряжение. Короткое платье, напоминающее кольчугу, наплечники, нарукавники, высокие сапоги, плащ на плечах до самого пола.

— Слюни подотри, — съязвила она.

Да я понял, что она теперь не моего полёта птица. Передала мне дорожную сумку, отчего мы повздорили. По её представлению, я почему-то должен был нести её вещи. Потому что она девушка? Так себе аргумент. Сильнее меня и наша безопасность на ней? Может и так, только вещи легко можно сбросить, а мне руки тоже нужны свободными. Ей статус не позволяет? Ну так нагрузи раба, пусть носит

— … а я не раб, я ноль. Сама же мне пыталась это вчера вдолбить!

— Ты вообще мужчина или нет?

— Я старший защитник, и мои руки должны быть свободными.

Сколько ласковых слов я услышал в свой адрес на неизвестном мне языке. Я мало что понял, но думаю, что «бесполезный ноль» там звучало чаще всего. Когда она стала успокаиваться, я её обрадовал тем, что пообещал спасти и вынести на себе из-под огня противника.

Шутку она оценила и фыркнула, представляя себе это. В ответ пообещала то же самое и для меня, но выносить меня будет на руках, как женщину. И я на это должен обидеться?

До врат дошли к началу вечера. По дороге она мне рассказывала, как себя вести во время перехода. Я остался перед храмом, над которым возвышалась башня, чем-то напоминающая маяк, а Изула направилась вперёд. Вскоре она вернулась за мной, и мы пошли вместе, потом нас стали провожать и водить по разным лестницам и коридорам, но мы спускались вниз, а не вверх, как я вначале предположил.