Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

– Вот что бывает с мечтами, – сказала Шарлотта. – На их пути встает жизнь.

Я сел, приглаживая пальцем шов на лоскутном одеяле:

– Я мечтал о доме, о своем дворе, о ребятишках. Что мы будем ездить иногда на отдых. О хорошей работе. Хотел быть тренером по софтболу и возить своих девочек покататься на лыжах. Разве думал я, что буду знать по имени каждого чертова врача в травмпункте Портсмута. – Я повернулся к жене. – Может, я с ней и не все время, но, когда случается перелом, Шарлотта, я буквально ощущаю его. Клянусь! Я бы сделал для нее что угодно.

Она повернулась ко мне лицом:

– Правда?

Между нами будто лежал этот груз: судебный иск, самая больная тема.

– Это кажется… отвратительным. Как сказать, что мы ее не любили, потому что она… такая, какая есть.

– Нет, это потому, что она желанна, потому, что мы любим ее, вот что заставило меня подумать об этом, – возразила Шарлотта. – Я не дура, Шон. Знаю, что люди станут судачить, скажут, что я просто хочу получить огромную выплату. Будут считать меня самой худшей матерью в мире, самой эгоистичной, ты это понимаешь. Но мне плевать, что они скажут обо мне, – важнее Уиллоу. Мне хочется быть уверенной, что она сможет пойти в колледж и жить самостоятельно, занимаясь тем, о чем мечтает. Пусть весь мир считает меня отвратительной. Разве важно, что говорят другие, если в душе я знаю, почему поступаю так? – Она развернулась ко мне лицом. – Я потеряю из-за этого лучшую подругу. Я не хочу потерять и тебя.

Прежде, когда Шарлотта еще была кондитером, меня всегда удивляло, как эта крошечная женщина тащит пятидесятифунтовый мешок муки. Внутри нее жила сила, выходящая за рамки моих физических способностей. Я видел мир в черно-белых тонах, поэтому и работал копом. Но что, если этот иск с его неприглядным названием всего лишь средство достижения цели? Мог ли он лишь казаться неправильным, но быть бесспорно правым?

Я положил ладонь поверх руки Шарлотты.

– Ты и не потеряешь, – сказал я.

Шарлотта

Конец мая 2007 года

Первые твои семь переломов случились еще до того, как ты появилась в этом мире. Следующие четыре после рождения, когда медсестра забрала тебя от меня. Еще девять, когда тебя вернули к жизни в реанимации, после остановки сердца. Десятый: когда ты лежала у меня на коленях и я вдруг услышала треск. Одиннадцатый, когда ты перекатилась на бок и задела ручкой край кроватки. Двенадцатый и тринадцатый были переломами бедер, четырнадцатый – перелом большеберцовой кости, пятнадцатый – компрессионный перелом позвоночника. Шестнадцатый, когда ты спрыгнула с крыльца, семнадцатый, когда на площадке в тебя врезался ребенок, восемнадцатый, когда ты поскользнулась на конверте от диска, который валялся на полу. Мы до сих пор не знаем, что вызвало девятнадцатый. Двадцатый случился, когда Амелия прыгала на кровати, где ты сидела, двадцать первый – футбольный мяч сильно ударил тебя по левой ноге, на двадцать втором я узнала, что есть водонепроницаемый гипс, и купила столько, что хватило бы на целую больницу, а теперь все валялось в гараже. Двадцать третий случился, когда ты спала, двадцать четвертый и двадцать пятый, когда ты упала в сугроб и сломала оба предплечья сразу. Двадцать шестой и двадцать седьмой оказались сложными; перелом малоберцовой и большеберцовой кости, наружный, случился прямо в детском саду на празднике в честь Хэллоуина, и по иронии судьбы ты была в костюме мумии, бинты от которой я использовала, чтобы наложить шину. Двадцать восьмой случился, когда ты чихнула, двадцать девятый и тридцатый были переломами ребер о край кухонного стола. Тридцать первый – перелом бедра, где потребовались металлическая пластина и шесть шурупов. После этого я их не считала, вплоть до переломов в «Дисней уорлд», которым мы дали прозвища Микки, Дональд и Гуфи.

Четыре месяца твои «ортопедические штаны» представляли собой двустворчатую раковину из гипса. Потом его поделили надвое и закрепили дешевыми зажимами, которые быстро ломались, поэтому я заменила их яркими липучками. Мы постепенно убрали верхнюю часть, чтобы ты могла сидеть, как моллюск на половине раковины. Предстояло тренировать мышцы живота и икроножные, которые заметно ослабли. Если верить доктору Розенбладу, тебе осталось провести «на дне раковины» еще пару недель, потом гипс оставляли бы только на ночь. Через восемь недель ты бы могла стоять с ходунками, а через четыре недели ходить сама в ванную комнату.

Но главное – ты могла вернуться в подготовительную школу, частное заведение, где занятия проводили по два часа каждое утро на цокольном этаже церкви. Ты была на год старше других детей в классе, но так много пропустила из-за переломов, что мы решили оставить тебя еще на один год: ты читала как в шестом классе, но тебе требовалась социализация со сверстниками. Друзьями ты не обзавелась: дети либо боялись твоего инвалидного кресла и ходунков, или, что весьма странно, завидовали гипсу, в которым ты приходила в школу. Сейчас я ехала в церковь, поглядывая в зеркало заднего вида.

– И чем ты займешься в первую очередь?

– Рисовым столиком. – (Мисс Кэти, которую ты возвела почти на одну ступень обожания с Иисусом, установила огромную песочницу, наполненную разноцветными рисовыми зернами, которые дети могли сортировать в разные по размеру контейнеры. Тебе нравилось их шуршание, ты говорила, что это напоминает тебе дождь.) – И парашютом.

В этой игре ребенок забегал под яркий шелковый круг, а другие держали лоскут за края.

– Придется немного подождать, Уиллс, – сказала я, заезжая на парковку. – Каждый день по чуть-чуть.

Я выгрузила твое инвалидное кресло из багажника фургона и усадила тебя, затем повезла вверх по пандусу, который установили у входа в школу летом, когда тебя туда зачислили. Другие ученики уже вешали куртки в шкафчики, мамочки скатывали в трубочки высохшие картинки с пальчиковыми рисунками, которые висели на штанге для одежды.

– Ты вернулась! – улыбнулась тебе женщина и посмотрела на меня. – У Келси на прошлых выходных был день рождения, и она оставила угощение для Уиллоу. Мы бы ее пригласили, но мы отмечали в «Гимнастическом домике», и я подумала, что она… ну… будет чувствовать себя одиноко.

«Вместо того чтобы получить приглашение?» – подумала я, но улыбнулась:

– Так заботливо с вашей стороны.

Какой-то мальчик тронул твои «ортопедические штаны».

– Ух ты! – выдохнул он. – А как ты писаешь в этой штуковине?

– Я этого не делаю, – сказала ты без улыбки. – Четыре месяца не мочилась, Дерек, поэтому лучше тебе быть поосторожнее, я могу в любую минуту взорваться, как вулкан.

– Уиллоу, – буркнула я, – не нужно быть язвительной.

– Он первый начал…

Услышав шум по поводу нашего прибытия, в холл вышла мисс Кэти. Ее глаза чуть распахнулись, когда она увидела тебя в двустворчатом гипсе, но учительница быстро взяла себя в руки.

– Уиллоу! – сказала она, опускаясь на колени, на один уровень с тобой. – Как здорово снова увидеться с тобой! – Она позвала свою помощницу, мисс Сильвию. – Сильвия, можешь присмотреть за Уиллоу, пока мы поговорим с ее мамой?

Я последовала за учительницей по коридору, минуя ванные комнаты с их невероятно неудобными туалетами, до кабинета, смежного с музыкальным залом и спортзалом.

– Шарлотта, – сказала Кейт. – Должно быть, я неправильно вас поняла. Когда вы позвонили мне и сказали, что Уиллоу возвращается, я решила, что она уже без гипса!

– Она скоро будет без него. Это дело времени, – улыбнулась я. – Она так рада возвращению.

– Мне кажется, вы торопите события…

– Все правда в порядке. Ее нужно занять. Даже если у Уиллоу будет новый перелом, несколько недель веселья все лучше, чем нахождение дома. И не нужно волноваться, что другие дети ей навредят. Мы с ней можем побороться, можем друг друга пощекотать.

– Да, но вы делаете все это дома, – заметила учитель. – В школьном окружении… это куда более рискованно.

24
{"b":"805167","o":1}