— Твои навыки строевой подготовки лучше, чем у половины класса. Я вижу, что ты выполнил работу, рекомендованную вашим консультантом, предварительно запрограммировав ее.

Роуэн улыбается, кивая Алеку, и я улыбаюсь ему, когда он смотрит в мою сторону. Алек продолжает обсуждать форму Роуэна и то, что он может сделать, чтобы перейти на еще более впечатляющий уровень, и я начинаю отключаться от него. В конце концов, мои глаза блуждают по всему, на что можно посмотреть в этой комнате, а затем останавливаются на Алеке.

Он не взволнован своим выступлением, когда говорит с Роуэном. В действительности, он выглядит незаинтересованным, пустым, когда смотрит, обращаясь непосредственно к нему. Или, может быть, это просто то, как выглядит его лицо. Вечно злой, измученный. Немного потрепанный, но все еще в хорошей форме.

Хорошо, теперь я смотрю прямо на него.

Я просто имею в виду, что Алек повзрослел.

И, да, он был хорош, когда ушел, он был двадцатилетним выпускником пожарной академии. Очевидно, он был подтянутым, но за два года, что его не было, он … Я не знаю… возмужал. Кажется, он стал выше, у него смуглая, жесткая кожа, которая выглядит так, как будто он уже загорал. Его волосы, темно-каштановые, по-прежнему коротко подстрижены, стандартная прическа с небольшим начесом на макушке, с которым можно поиграть. Я не могу сказать наверняка, но держу пари, что у него есть несколько татуировок под этой футболкой. Он великолепен. Тот соблазнительный тон, который он использовал для меня ранее, был просто ловушкой, чтобы сбить меня с толку перед Роуэном, я даже не могу себе представить, каким бы он был, если бы это было по-настоящему.

Интересно, переносится ли эта шелковистая шероховатость в спальню?

Мои глаза вспыхивают, когда я думаю об этом, и, сукин сын …

В это время Алек не смотрит на меня, но довольная складка в уголках его глаз издевается надо мной.

Я бросаю взгляд на Роуэна, замечая морщинки вокруг его глаз, когда он пытается сосредоточиться на том, что говорит Алеку, но его взгляд продолжает скользить в мою сторону.

— Тебе нужно найти партнера по учебе. — Алек бросает быстрый взгляд в мою сторону. — Тот, кто учится в твоей группе. Твои письменные экзамены слабые, даже ниже среднего. Это всего лишь вторая неделя, но лучше разобраться с этим сейчас, чем оставлять на потом.

— Ты серьезно? — Стонет Роуэн, откидываясь на спинку стула.

О черт. Вот почему я не хотела быть здесь.

Я сложила два плюс два, основываясь на комментариях Роуэна в первый день. Он думал, что, имея здесь и меня, и Алека, у него будет некоторая свобода действий, но он ему не поможет, и я не буду. Во всяком случае, для него будет это сложнее, чем он представлял.

— Совершенно серьезно. Ты не можешь просто проводить все свое время в тренажерном зале. Быть быстрым и сильным еще не значит быть хорошим пожарным. И уж точно, черт возьми, надо работать в тысячу раз больше чем есть. Приложи усилия, и с тобой все будет в порядке.

— Не думай, что ты хитрый, Алек. — Черты лица Роуэна становятся жестче, и Алек пожимает плечами, не меняя своего сухого выражения. — Я вижу, что ты делаешь, и это не сработает. Конечно, прошло два года, но этот маленький факт остается. Запомни это, мудак. — С этими словами Роуэн устремляется к двери, но перед уходом поворачивается ко мне.

Мои брови приподнимаются, когда я наблюдаю, как его ноздри раздуваются при каждом вдохе.

— Я приду сегодня вечером, Оукли. — Я поворачиваю голову назад по его требованию, он смело выдерживает мой пристальный взгляд. — Будь готова для меня.

Я прикусываю губу изнутри, чтобы не нахмуриться. Из-за этого или из-за того, что я вывела его из себя. Это не он. Он не властный и не дерзкий. Он самый беззаботный из нас двоих. Вот почему мы подходим друг другу. И я понимаю, что Алек пробуждает в нем худшее, но пытаться казаться доминирующим за мой счет не круто. Он обязательно услышит об этом сегодня вечером.

Он тоже это знает, поэтому прерывает зрительный контакт и уходит.

Как только он исчезает из поля зрения, я вздыхаю, мои плечи опускаются.

— Убирайся к черту из моего кабинета.

Нахмурившись, я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Алека, но он отказывается оторвать взгляд от треснувшего экрана своего телефона.

Я улыбаюсь в подушку, когда звонит мой телефон, но хмурюсь, когда открываю и читаю сообщение.

Роуэн: Не могу заскочить сегодня вечером. Забыл, что я сказал Джио, что подвезу его домой после спортзала. В другой раз?

В другой раз?

Мои брови поднимаются.

Что?

Он сам сказал, что будет у меня сегодня вечером.

Вздохнув, я бросаю телефон на пол, и в конце концов засыпаю.

Оукли

— Он не появился прошлой ночью. Неужели он это сделал?

Мои глаза ловят взгляд Алека.

— Прошу прощения?

— Роуэн, он сделал это? — Он как обычно требовательный, и у меня отвисает челюсть. Его взгляд мгновенно падает на мои губы. — Нет. Он этого не сделал. Ты сегодня особенно раздражительная.

— Перестань притворяться, что знаешь что-то обо мне, — говорю я ему, и его глаза возвращаются к моим. — И не лезь не в свое дело. Мы могли бы стать напарниками, временно, если я захочу, но серьезно, спрашивай о работе все, что хочешь, и давай оставим все как есть.

— Я знал, что это был плохой ход, — жалуется он, глаза жесткие, раздраженные. — Ты отвлекаешь.

С усмешкой я встаю, хватая свой планшет со стола.

— Что бы ты ни думал. Я не отвлекаю его.

Большие кулаки вдавливаются в дешевое дерево по обе стороны от меня, предплечья прогибаются сквозь обтягивающую черную рубашку с длинными рукавами, требуя, чтобы я следила за их длиной, мимо его бицепсов и широких плеч. С глубоким вздохом я заставляю свой взгляд встретиться с ним. Темно-зеленый смотрит в ответ. Раздражение глубоко горит внутри. Он присаживается на корточки, приближая свое лицо к моему, приподнимая бровь, и говорит хриплым шепотом:

— Кто-то что-нибудь говорил о нем?

Мои брови приподнимаются, я провожаю его взглядом, когда он поднимается и направляется в аудиторию. У меня нет времени прокручивать разговор в голове, потому что прямо перед тем, как он исчезает из виду, он щелкает пальцами над головой, как будто это должно заставить меня двигаться быстрее. Я намеренно жду добрых двадцать пять секунд, прежде чем войти, предпочитая стоять в стороне, когда он начинает.

— Хорошо, — Алек хлопает в ладоши, и новобранцы замолкают. — Есть несколько вещей, которые нам нужно обсудить сегодня. На этой неделе мы расслабимся, сосредоточимся на форме и правильной технике и тому подобном. Сегодня мы расскажем о двойном дубле. Оукли, — он смотрит на меня, — мне понадобится твоя помощь с демонстрациями.

Мои брови поднимаются, когда я смотрю на него, потому что, да, именно так работает вся эта партнерская штука. Он просто смотрит на меня. Затем одним быстрым движением он стягивает рубашку через голову и о Боже, привет, мускулы, чернила и мускулы.

У него заполнен каждый дюйм его груди. На нем нигде нет ни щепотки жира, ничего, кроме твердой и покрытой чернилами кожи. Погружение за погружением, его пресс сводит с ума. Тяжелая работа и тяжелая игра, вот та атмосфера, которую я получаю. А эти тазовые кости… Как будто кто-то их вырезал. Они такие… там. Смотрят на меня, приглашая…

— Отвлекающий маневр, — громко говорит Алек, и мои глаза устремляются к нему, легкие смешки звучат по всей комнате. — Это опасная, очень опасная вещь, — говорит он классу с невозмутимым лицом, но в его глазах появляется смешинка. — Когда вам дают задание, не позволяйте ничему встать у вас на пути. Найдите свой фокус и будьте эффективны, каждый чертов раз.

Я его задушу. Он использовал меня в качестве живого урока перед моими собственными новобранцами, перед Роуэном. Грязный ублюдок. Однако в эту игру могут играть двое. Двойной дубль, так он сказал, да?