— Это безумие какое-то, даже в голове не укладывается.

— Сначала многое нужно принять, но как только ты поговоришь со своим отцом, ты поймешь это лучше. То, что он делает, люди, которым он помогает, все это для того, чтобы служить справедливости там, где правительство потерпело неудачу. Он исследует все, получает все факты, прежде чем что-либо предпринять. Это солидная организация.

— Да, я разберусь с этой бомбой позже, но что происходит сейчас? — Я задаю вопрос, слезая с его колен, чтобы встать. — Мы ждем, когда они снова появятся?

Он тоже отводит взгляд, когда встает.

— Сейчас середина ночи. Немного поспи, и мы поговорим утром.

Он уходит, направляясь обратно в свою комнату, прежде чем у меня появляется шанс возразить. Я смотрю ему вслед некоторое время, прежде чем упасть на свой матрас. Я всегда знала, что "Блейз" это нечто большее, чем просто популярное название, но я никогда не знала истинной силы этого названия.

В Блейз посвящаются очень редко, потому что не многие могут обладать силой, необходимой для воплощения того, что это значит, и вы должны быть полностью в неведении. Они — мы — сильнейшие из сильных. Те, кто выходит на улицу и требует справедливости для тех, кого подвела система. Мы заставляем руки зла действовать с помощью нашей глубочайшей формы власти.

Огонь.

Мы входим незамеченными и сжигаем плохое дотла.

Боже, я не могу поверить, что я была так не осведомлена. Это за гранью безумия. Со вздохом я закрываю глаза, надеясь, что придет сон.

Оуклей

Три часа…

Я смотрела в свое окно три чертовых часа, снова и снова прокручивая в голове то, что произошло сегодня вечером. Алек не испытывал страха, когда дело касалось этих мужчин. Нет. Этот человек, который мне ничего не должен, который, как я думала, ненавидел меня все эти годы, показал, что готов рискнуть собственной жизнью, если это будет означать мою безопасность. Я знаю, что он пожарный, и он рисковал своей жизнью ради совершенно незнакомых людей больше раз, чем я знаю, но что бы ни происходило со мной, это другое. Теперь я это вижу.

Это странно, чувство расширения прав и возможностей, интенсивность, которая идет рука об руку с желанием, когда другой человек жаждет того же. Алек несколькими способами сказал мне, что он хочет всего, что я могу дать, и я верю ему. Его агрессивное поведение и импульсивное отношение просто свидетельство его рвения, его отчаяния. Необузданная потребность обладать мной. Потому что он хочет меня. Я чувствую это в его звериных взглядах и бредовых словах. То, как дрожат его руки, когда он рядом со мной, заставляя его пальцы сжиматься в крепкие кулаки. И я не знаю, как это произошло и когда, но я тоже чего-то хочу от него. Я еще не уверена, что или сколько из этого, но сегодня вечером? Прямо сейчас? Я хочу быть в его постели.

Когда дело касается мужчин, я никогда не умела брать то, что хочу, то, что мне нужно. Я никогда не была смелой. Но я хочу быть. Я хочу быть самой сильной, самой смелой версией себя… для него.

И сегодня вечером я буду.

Как можно тише я поднимаюсь с кровати и направляюсь в его комнату. Он лежит в центре матраса, на спине, в одних только боксерах. Единственный источник света луна, пробивающаяся сквозь занавес, создавая мягкое голубое свечение на его бархатистой, покрытой татуировками коже. Я использую это в своих интересах, наблюдая за подъемом и падением его глубоких вдохов. Каким-то образом ритм успокаивает мой собственный, и мое дыхание синхронизируется с его.

Он проснулся. Я знаю это. Я чувствую это по тому, как моя кожа покалывает, как это бывает только под жаром его глаз. Мой жадный взгляд не торопится, охватывая каждый дюйм его тела, пока я не встречаюсь с его бесстрашным взглядом. Темно, слишком темно, чтобы по-настоящему разглядеть его лицо, но я знаю, что он говорит мне, не произнося слов.

Будь смелой.

Мне не нужно раздумывать, когда я делаю четыре коротких шага вперед, а затем забираюсь на его кровать, пробираясь по его телу. Положив одну руку на одеяло, а другую закинув за голову, он лежит совершенно неподвижно, пока я нависаю над ним. Мои волосы касаются его груди, пока я изучаю его лицо. Два маленьких шрама, полнота его, казалось бы, опухших губ. Черные глаза и брови в тон. И достаточно щетины, чтобы потереться, почувствовать царапины на моем теле, если он даст мне то, что я хочу.

Алек ничего не говорит, не двигается ни на дюйм, позволяя мне управлять шоу, оставляя все на мое усмотрение. Легкий изгиб его губ говорит мне, что он хочет, чтобы я продолжала. Это опьяняющее ощущение. То, которое поглощает каждый дюйм меня, толкая меня вперед. Я нависаю над ним, глядя сверху вниз на загадочного мужчину подо мной, и все, о чем я могу думать, это каково быть по другую сторону всего этого, чувствовать, как он нависает надо мной, его сильные бедра прижимают меня к матрасу, эти крепкие руки обхватывают меня. Мой язык выскальзывает, увлажняя губы, когда я опускаю бедра, прижимаясь к его сердцевине.

Его грудь вздымается, резкий вдох вырывается через его нос, и мои мышцы напрягаются. Я приподнимаюсь еще на дюйм, поднимая колени чуть выше его бедер, и медленно опускаюсь на него всем телом. Мышцы его бедер сжимаются подо мной. Звук его пальцев, впивающихся в одеяло, когда его рука дергается, разжигает мое желание. Мои глаза закрываются. Я так готова прикоснуться к нему, потереться о него. Исчезнуть вместе с ним.

Он должен видеть это, может быть, он даже чувствует это, мой контроль ускользает. Он резко садится, сдвигает наши тела, так что я сижу между его бедер, наши груди в нескольких дюймах друг от друга, рты дышат одним воздухом.

Это далеко не так близко.

Я опускаю руки на матрас, придвигаясь ближе. Он позволяет это, освобождая для меня место, поэтому я обхватываю ногами его спину, глядя ему в глаза.

Он в плену моей узости.

Я знаю, что он хочет меня. Доказательство этого лежит у него на животе. Толстый и властный, кончик его члена высовывается из-за пояса боксеров, умоляя. Тихий звук вырывается из моего горла, и грубые руки Алека, наконец, опускаются на меня.

Мои глаза закрываются, когда он хватает мои предплечья, притягивая мою грудь ближе, все время, удерживая меня, не давая мне подойти слишком близко.

— Открой глаза. — Говорит он низким тембром, который вибрирует во мне.

С глубоким вдохом я впиваюсь зубами в нижнюю губу, очень медленно открывая глаза. Меня встречают огненно-зеленые глаза, такие темные и дерзкие, злые и полные похоти. Его руки скользят вверх по моим плечам, а затем вниз по спине, кончики его пальцев царапают мою футболку. Когда он достигает моей голой задницы, он прерывисто вздыхает, а затем обхватывает ее своими большими руками. Он поднимает меня с матраса, быстро подогнув под меня ноги, чтобы он мог посадить меня к себе на колени, наконец, позволяя мне почувствовать его всего. Жар его кожи, толщину его эрекции.

Его руки взлетают к моим бедрам, где он удерживает меня на месте. Не сводя с меня глаз, он опускает голову, разрывая контакт только тогда, когда достигает моей шеи, где медленно обдувает горячим воздухом мою покрытую гусиной кожей кожу. Его голова медленно поворачивается, так что тепло его глубокого выдоха распространяется по моей шее к уху, а затем ко рту. Его глаза возвращаются к моим. Сейчас они открыты только наполовину, его желание почти на пике бесконтрольности.

Я хочу, чтобы он потерял контроль.

Я хочу почувствовать его всего.

Мое тело содрогается, когда мои ладони встречаются с его грудными мышцами, мои пальцы обмахивают их веером, желая коснуться как можно большей части его кожи. Его мышцы напрягаются, и я на мгновение перевожу взгляд на него, а затем обратно.

Чернила. Везде. Замысловатые изгибы и детальные рисунки покрывают каждый дюйм его груди, создавая прекрасное полотно. Мои руки скользят ниже, мои бедра сжимаются вокруг него, когда его пресс сжимается под моими прикосновениями, толстые, четко очерченные бугры становятся еще более интенсивными.