Сразу понимание касаемо собственного будущего немного проясняется.

Трёхъярусные кровати вдоль стен, точнее, прямо в них вмонтированные.

Кстати, качественно всё сделано, все углы и щели прикрыты. Есть матрасы и на вид чистое постельное бельё.

Сразу у входа две двери, приоткрыты, заглядываю: слева уборные, справа раздевалка, заставленная шкафчиками, и душевая.

Открыв вторую дверь, упираюсь в светловолосого кудрявого паренька:

— Приветствую, — протягиваю ему руку.

— Хай, — отвечает добродушно. — Джон, будем знакомы! Ты с ноль шестнадцатой или к кому-то зашёл? — И улыбается широко, зубы идеально ровные, белоснежные.

Ещё и переднее резцы у него крупные, прямо, как у Димона, один в один…

Странно, но первое не перевели. Предположу, дело тут в том, что мне хорошо известно его значение. С другой стороны, если всегда так будет лагать, получится не очень-то и весело.

Сразу захотелось на его вопрос шуткой ответить, ведь ник над его головой и так вижу. Не говоря уже о забавном совпадении номера группы с шестнадцатой бригадой. Ну да ладно, придержу пока своё остроумие, знаю точно, моё чувство юмора не создано для первых встреч!

— Куда метка привела. Вот осматриваюсь брожу, — поясняю.

А Джон ржёт и рассказывает:

— Да был тут один минут пятнадцать назад. Ходил тупил молча, помылся, койку занял. Потом оказалось, у него соседний домик. Пойдём обзор проведу, я здесь уже пять часов, — и корчит странную гримасу.

Нетипично ведёт он себя, сразу делаю вывод: непредсказуемый, возможно, психика нестабильна. Хотя, может, выделывается просто, да и сам я недалеко в этом от него ушёл.

— Я уже изучил тут чуть по чуть, но от помощи не откажусь, мне бы койку свободную найти, — улыбаюсь я в ответ.

Он сворачивает вправо сразу за раздевалкой.

Тут разместилась хорошо оборудованная кухня, в углу непонятный прибор. Джон, взяв чашку, наливает из этой штуки питьё, сам выпивает в три глотка, наполняет снова, протягивает мне.

Вроде обычная вода, да и запаха не имеет, разве что мутная слегка. А прибор — это, судя по всему, фильтр какой-то.

— Койки пронумерованы, кстати, и за каждым закреплены. Тут грамотный в отличие от нас народ живёт, продумывают заранее все детали. — Помолчал. — Девка есть в нашей группе, попала сюда, несмотря на сильную боязнь высоты. И что думаешь, ей досталась спальное место на первом уровне! Скажешь, совпадение? — и уставился на меня, словно реально ответа внятного ожидая.

— Американец? — лыблюсь во все тридцать два, но ограничиваюсь этим тонким намёком.

— М-м-м, — задумался. — Вообще-то, швед, но да, пятнадцать лет в штатах. Предки сослали. Заперли в концшколе. Ну, это тюряга для детишек миллионеров. — Разминает кулаки. — А ты, так понимаю, из Рашки?!

Может, конечно, кажется или сгущаю, но в последней фразочке чувствуется презрение.

Джон выглядит не менее вызывающе, чем его мимика и жестикуляция: ростом с меня, около метра девяносто, острый подборок идеально выбрит, волосы чем-то обработаны и блестят. Выразительная широкая улыбка ещё больше наводит на мысль о мальчике с обложки. Светится и брызжет позитивом.

В шатре жарко. Джон в футболке с открытым горлом и бриджах. Видимо, из тёплого штата вытянуло. Весь покрыт татуировками, особенно руки от кистей по плечи и грудь аж до шеи. Изображения мрачноваты: цепи, вороны, девочка маленькая из ужастика, пугало. И это только то, что на виду. На шее цепочка, на правой руке необычный браслет из пластин, возможно, из драгоценного металла.

Мне до него татуировками, конечно, далеко, у меня символ чертога на груди, и на этом всё. Ну и руну отца ношу, но это другая история…

Остальные обитатели шатра внимания на меня уже особо не обращают, лишь при визуальном контакте и ненадолго. Все разбились на небольшие группы и делятся впечатлениями, некоторые уже отдыхают, вечер выдался насыщенный.

— Многие здесь уже по двадцать часов. Да и не все смирились пока. На взводе, срываются в два счёта, — делится Джон.

— Согласен. Понимаю, сложно. Недовольства и срывов мы в ближайшее время насмотримся! — говорю с улыбкой, ибо на деле сострадания не испытываю.

Я вообще людей недолюбливаю, за редким исключением. Хотя что-то мне подсказывает, придётся пересмотреть своё отношение к ним. Здесь одиночкой держаться небезопасно, а значит, глупо.

Итак, все пятьдесят человек будут проживать здесь, по койкам прикинул, но собрались пока не все.

На этот момент в отряде одиннадцать девчонок. Джон показал выходцев из Восточной Европы. Ребята адекватные вроде, но не шибко общительные. Русский, помимо меня, один, двое казахов, узбек и пара хохлов. Ребята простые, на первый взгляд.

Почему мне так легко здесь? Более чем к друзьям, я в прошлой жизни ни к кому не был привязан. Мамка не в счёт, люблю её, но она у меня своеобразная, скажем так, самодостаточный, целеустремлённый человек, следующий по жизни своим путём. И меня таким воспитала. Однако любит давить на других людей. Очень тяжёлая и всегда была такой. А после ухода отца окончательно расставила приоритеты: много путешествует, любовники, приобрела небольшой домик в Крыму. Конечно, и меня активно туда зазывает, но я предпочитаю видеться не очень часто. Зато совсем не ругаемся, и давно.

К тому же в трёшке один я чувствую себя более чем благодатно. Батя подался в леса, вернулся на родину предков в тайгу, ведёт там хозяйство, жениться скоро собирается. Тоже случай уникальный — старообрядец.

Получаю сообщение:

Напоминаем об утренней встрече. Установлен будильник

С Джоном уже распрощались, поблагодарил его.

Лёгкое одеяло, тонкая подушка и жёсткий матрас, зато действительно чистое бельё, по-моему, хлопковое.

Укладываюсь. Кажется, трудно будет заснуть: место и люди новые, стресс вдобавок. Однако, к собственному удивлению, вырубает в два счёта.

Назойливое пеликанье где-то у меня в черепе, не иначе, ибо так расходится, словно в пещере звучит.

Продираю глаза, перед харей висит сообщение:

Через 60 минут состоится общий сбор

Выспался хорошо, словно в горах ночевал. Чистый воздух тому явно поспособствовал.

Здороваюсь с окружающими. Высоты спального места, чтоб присесть, не хватит, здесь, как в плацкарте сверху на боковой полке. Потому сразу спускаюсь.

Вещи вчера в шкафчик не убрал, Джон отвлёк. Всё, включая кофту, бросил в ноги. Не из стеснительных, спал в трусах.

Одеваюсь, представляя какая сейчас очередь в сортир и душевую. Я же обойдусь раковиной, а поссать и на улице могу. Посрать же вернусь немного позже, главное, чтоб никотин не ускорил процесс.

— Быстро поднялся, да и выглядишь бодрячком, — Тимофей, второй русский, подошёл сзади и хлопнул меня по плечу.

Крупный шатен, на голове жёсткий ёжик волос, на лице щетина миллиметра три. Будто из парикмахерской прямо вырвали. Крупный ломанный нос, мощный лоб и подбородок. Рост больше метра девяносто, ибо выше меня. Широкие плечи, хорошая физическая форма. Одет в камуфляжный комбинезон, тяжёлые ботинки и, без приколов, тельняшку.

В принципе, похож на военного или силовика, охранник, на худой край, из обычного ЧОПа.

— Ну, с тобой, гляжу, мне не тягаться, — отшучиваюсь.

Полагаю, он поднялся очень давно.

— Ну да, позанимался уже даже. Не могу спать после рассвета, привычка, — пожимает плечами. — Ну что, соберёшься и вместе пойдём?

Я не против. Пока стоит рассмотреть максимальное количество кандидатур для тесного общения. Не на неделю ведь сюда угодил, нужно мосты наводить. Немного хоть обживусь, о возможностях местных разузнаю, и с их помощью приступлю к поискам Димы. Жаль, он про меня не знает, иначе легче было бы и быстрее минимум вдвое.

— Конечно, только умоюсь, — киваю, проверяя карманы.

Всё на месте. Про нож ясно, но и курево, полагаю, здесь выйдет очень дорого сбыть.

— Там всего три раковины, но на улице специальные фонтанчики устроены, чистая вода, мыло. Полотенце, зубной порошок и их местные щётки в шкафчике. Странные: неприятный материал, но зубы очищает хорошо. Там ещё несколько комплектов белья, халат, тапки и по паре лёгких льняных рубашек и штанов, — не ограничиваясь пояснениями, открывает свой шкафчик.