Всего через десять минут видим избу: небольшая, из грубого кругляка, щели мхом забиты, дверь из досок, всего одно окно. Из трубы дым, и воняет лекарством каким-то из детства.

Нас не встречают. Тормозим неподалёку.

— Все пойдём? — спрашиваю, обдумывая варианты.

— Не стоит. С Джоном идите вдвоём, ну, или одного из этих ещё бери, — Тим головой указывает на азиатов.

— Да, наверное, — кивает Хетара. — Мы пойдём, а они вдвоём здесь укроются. Мало ли что, предупредят или помогут, если там будет ловушка… — развивает мысль.

— То есть втроём идём? — уточняет Джон.

— Я же говорил уже, что не из тех, кто ожидает в сторонке, — поясняет Хетара с улыбкой.

Кивает Вангуру, чтоб ждал. Тот отвечает зеркально.

— Решено, — Тимофей закрывает тему.

Идём в дом, причём я первый. У двери замираем, легонько стучу.

Крепкая дверь, хоть и со щелями, да и подгнившая слегонца. По ощущениям, не заперта, качнулась.

С обратной стороны никакой реакции.

Переглянулись. Тяну на себя.

В нос бьёт едкий запах, тот же, что по округе распространился, только теперь концентрат. Кстати, уже скорее не на лекарство походит, а на настойку, егермейстер, что ли…

Просторная комната, пара дверей с левой стороны, в центре камнями выложено кострище, над ним огромный металлический чан. Из него и тянет запах.

У дальней стены силуэт в чёрном халате, стоит у печи, режет чего-то на столешнице. Молчит, на нас не реагирует.

— Можно? — уточняю с порога, опасаясь вваливаться без приглашения.

Хотя в целом, думаю, нас ждут. Не просто так Ленард с той табличкой возился.

— Да входите, входите, один бес не уйдёте. Да и издали, насколько известно, пёрлись, — хриплым, грубым голосом и чуть закашлявшись. — Сядьте, где приглянется. Готово почти, десять минут докипит и остынет чуток, потом можно разливать.

Так и не обернулся, продолжая шинковать, причём столь умело, будто профессиональный повар.

Проходим, Джон последний. Пытается запереть дверь, но не получается.

Возвращаюсь к двери, помочь. Дверь в русской избе америкосику не поддаётся. Слегка приподымаю её, закрывается как по маслу. Ничего удивительного, банально провисла.

Слева в доме всё на минимализме — кровать да несколько тумбочек. А вот правая стена полками увешана, на них сотни банок, свёртки всяческие. Что за дверьми, не знаю, кладовая, может, и туалет.

— Хорос, интересное имя у тебя. Или игровой ник? Ты из Русов? — в конце Аахим усмехается, пусть и негромко.

Сразу же снова закашлялся. В этот раз сильнее, даже рот прикрыл рукавом.

Всё ещё к нам спиной стоит, от этого холодок по спине пробегает.

— Верно. Так у нас, русских, называют бога Солнца, — пристально к нему присматриваюсь.

Едкий запах сильно сбивает ход мыслей.

Ирмант явно много знает о Земле, и дело тут даже не в самом вопросе, скорее в подаче.

— Как силовой знак Фирсеров прямо. Совпадение?! — Пауза. — Считал, у вас там все давно позабыли о рунах, тем более на столь далёких звёздах, — Ааким закончил предыдущую мысль.

— Не все, но — да, знания почти утеряны, — отвечаю, а сам думаю, стоит ли умничать, рассказывая дальше.

Одновременно предпринимаю попытку открыть его индикатор, однако почему-то не получается. Решаю пока придержать язык, ребятам глазами указываю на его ник, чтоб и они попытались.

Пробуют, но явно тоже не выходит.

— Не тратьте время. Хороший Ирмант скрывает свои индикаторы. Как, кстати, и многие первороды, — говорит так уверенно, будто глаза на затылке имеет. — Лучше, наконец, присядьте.

Взмах рукой, и от него к нам по полу пробегает плотная тёмная дымка, похожая на верёвку. Тим с китайцем было дёрнулись прочь от неё, однако, достигнув чана, дымка поднимается над полом, и из неоткуда появляются стул и табуретка. Осторожно трогаю, они твёрдые, стоят себе, в точности, как настоящие.

Мои товарищи присаживаться на них не спешат. Ещё этот запах, голова от него уже кружится.

Пробую сам. Стул как стул, ничего необычного.

Ирмант же продолжает пугать проницательностью.

— Здесь содержится… — сбивается. — Как же по-вашему… Аммиак. Но не пугайтесь, он уже почти выварился. Не критично для вас. Сразу говорил, присядьте, — усмехается.

Реально не по себе от него, ещё и голову повело. Видимо, правда из-за паров.

— Мысли читаешь? — открыто спрашиваю.

— Вот ещё, — наконец-то закончив, ссыпает нарезку в миску и оборачивается.

Идёт к чану, высыпает в него содержимое чашки.

Запахи мигом ослабляются, похоже, растительный абсорбер какой-то использовал.

— Итак, что такого произошло, что вы, новички в незнакомом мире, решились отправиться в такую даль? Что о моей репутации вас не предупреждали, не поверю. Неужто лишь наживы ради? Иль всё-таки тяга к приключениям? — ухмыляется довольно. — А тем более мне непонятно, как вас угораздило с Ленардом познакомиться! — разводит руками.

Худощавый, грубая серая кожа, тёмные глаза с жёлтыми зрачками ромбиком, совсем небольшие уши с серьгами. Волос нет, но, кажется, просто побрит, вместо них от лба по черепу жирная татуировка руны, на которую со спины и при тусклом освещении я даже не обратил внимание. Грудь приоткрыта, на ней тоже символы, причём множество, халат хоть и подпоясан, но практически не запахнут. Большой медальон с синим камнем, вставленным в самый центр. Несколько весьма странных колец на обеих руках.

— Даже и не знаю, что ответить, честно говоря, — отвечаю. И сам задумался: действительно, понятия не имею, что в большей мере мною движет, когда втягиваюсь в подобную байду. — Наверное, всего понемногу!

— Да, неопределённость — черта, присущая человечеству, — пристально всматривается в моё лицо. — Нет, — не отрывая от меня взгляда, — я не бывал в вашей дыре!

Атмосферка получается жутковатая. Пусть даже он не экстрасенс, но кажется, будто бы предчувствует каждый помысел, слово или действие. Впервые с подобным сталкиваюсь.

Ааким берём длинную деревянную ложку, суёт её в чан, медленно перемешивает варево и переводит взгляд на Хетару.

— А ты, значит, потомок Аримии. Ну что ж, всяко симпатичнее бугуров, — насмешливо, после скривился и добавляет: — Собственно, как и самих Аримийцев, — и вновь закашлялся.

Хетара лишь недовольно поводит носом.

Джон как воды в рот набрал. Не один я заметил проницательность Ирманта. Америкосик напуган.

Хочется побыстрее свалить, а потому пытаюсь ускорить процесс.

— Ленард дал нам весьма мало времени… — Договорить не получается, хозяин дома перебивает:

— Да, да. Собрано почти всё. Не переживай ты так, не трону я вас! На диете сейчас, да и в целом мусором не питаюсь, — и бровью не повёл. Подумав, добавляет: — Учитывая, что кроме Ленарда сражаться из вас никто не умеет, советую вообще переночевать здесь. Сегодня за куполом неспокойно, было два сильных прорыва, может, будут ещё. Бес его знает, кого вы там встретите. — Он просто рассуждает, не требует, даже не предлагает. — Ленард в дом не пойдёт, но я завтра сам выведу вас до границ топи.

— Пожалуй, мы попытаем удачу! — ни секунды не думая и на ребят не оглядываясь, отвечаю за всех. Но максимально вежливо.

Вся проблема в животной страхе, который я испытываю от одного только вида Аакима, и это ещё без учёта общего антуража. Когда он говорит, мурашки по телу бегают.

— А почему Ленард не пойдёт? — крайне осторожно интересуется Хетара, сглотнув слюну.

— Зуб у него на меня, — отмахивается Ирмант. — Служили с ним, воевали вместе. Всякое бывало. Но очень давно… — по-прежнему без эмоций.

Отходит к столу, из-под него ногой вытягивает стальную подставку, сдвигает её ближе к котлу.

— Давай помогу, — поднимаюсь.

В ответ только качает головой.

Без перчаток и словно он ничего не весит, Ааким поднимает громадный горячий котёл и переставляет его на подставку.

Джон отвлёкся, рассматривает содержимое стеллажей. Вообще, он прыткий, лишь когда всё идёт гладко. При стрессе же мигом затихает. Выводов пока делать не стану, но к этому его качеству присмотрюсь.