Агнесс заметила протянутую ей ладонь и, опираясь на его руку, поднялась на ноги, все еще не в силах посмотреть в эти глаза.

— Прости, я не знаю, что за дурные амбиции мной овладели, — проговорила Агнесс.

— Рвение — хорошее качество. Однако надо отличать настоящее от ложного. Я рад, что ты это поняла сама, — ответил он. — Извинения приняты.

Он увидел обращенный к нему взгляд.

— Никогда не надо быть уверенным в том, что не можешь ошибиться, — произнес он тише. — Единственный, в Ком можно не сомневаться, — это Бог, — он сделал паузу, сохраняя на ресницах тайну вечернего полумрака. — Я несу не свою власть. Она дана мне Им.

Его голос звучал ласково и без тени упрека. Такой, каким Агнесс привыкла слышать его все эти годы.

Михаил почувствовал ее прикосновение.

— Я, видимо, забыла вдруг, что ты архангел, — молвила Агнесс, подушечкой пальца трогая морщинку на лбу во всем любимого ею лица. — Я подчиняюсь Ему… И тебе тоже.

Губы Михаила тронула теплая улыбка.

— Власть эта удивительна, Агни. Я не управляю ей и даже не могу разобраться, что она означает. Мой дар — сила, а не власть. Но и я могу чувствовать это как то, что ты порой знаешь сердцем и не можешь объяснить, — его взгляд устремился в дали потемневшего неба. — Самое же главное, что ты можешь верить в благость власти всей душой, ни на секунду не сомневаясь, если она от Бога. И помни, что подкапывать тебя могут с разных сторон. Но ты будешь находиться лишь в той власти, что блага и вечна. Или в той, что ты признала для себя сама.

Их глаза пересеклись, не договаривая несказанного. Агнесс чувствовала, как его слова остаются в ее груди чем-то столь важным и выраженным загадкой, что он отдавал ей просто так.

Михаил взял ее руку, и Агнесс улыбнулась, понимая его сквозь одно лишь присутствие.

— Слышишь, как облака возносят аллилуйя? — негромко произнес архангел.

— Свят, свят, свят, поют они в унисон, — промолвила в ответ Агнесс.

— Он идет петь с нами, — сказал Михаил.

Мгновение минуло в вечность, когда вокруг заблистали золотистые тона, и воздух среди полумрака наполнился теплым сиянием свечей и ароматом ладана. В уголке архангела возник облаченный в солнечное одеяние мужчина с такими же солнечными волосами и светло-голубыми глазами. Его звали Салафиил, архангел молитв и храмов, пятый по рождению брат высших райских духов.

К краю его расшитого пиджака было прикреплено длинное перо — символ молитвенной помощи. Сопровождали архистратига двое: юноша и девушка, столь же ослепительные блондины в золотисто-серебристых одеждах.

— Здравствуй, Михаил, здравствуй, Агнесс, — проговорил архангел певучим, словно струны псалтири, голосом. Его лицо осветилось лучезарной приветственной улыбкой, которую можно было узнать из тысячи.

— Привет, — улыбнулась Агнесс.

— Привет, Салф, рад тебя видеть, — Михаил придвинулся к брату и легким движением обнял его. — Привет ангелам молитвы, — кивнул он.

Юноша и девушка заулыбались в ответ и тихо поздоровались.

— Как у вас дела? — поинтересовался Салафиил.

— Даже лучше, чем всегда, — ответил Михаил. — Как у тебя?

— А как может быть у меня, кроме как прекрасно?.. — глаза Салфа и вправду говорили за него. — У меня сегодня большое событие, и я пришел спросить: не найдется ли у вас несколько свободных часов, чтобы разделить его со мной?

— А что такое нам предстоит? — заинтересовалась Агнесс.

— Я хотел пригласить вас на ночное богослужение. Сегодня один из наших монастырей празднует юбилей, будут служить всенощное бдение и литургию. Все обещает быть очень красивым, — ответил Салафиил.

— Ночное богослужение? Здорово! — воскликнула Агнесс. — Я очень хочу пойти! Ты как думаешь, Миша?..

— Я бы тоже хотел, но вспомни, какое сегодня число, — отозвался первый архангел.

— Двадцать пятое, — проговорила Агнесс. — Я забыла!.. — спохватилась она.

— Двадцать пятого числа каждого месяца у нас подготовка к плановой инспекции Земли, — для брата пояснил архангел. — Надо за полтора дня закончить сбор и обработку данных и подготовить кучу указаний и планов для проверки.

— Как обидно! — покачала головой Агнесс.

— Если бы ты хотя бы пораньше предупредил, мы бы смогли провести подготовку на один день раньше, — сказал Михаил.

— Да я только сам сегодня узнал, — ответил Салафиил. — У них там тоже какие-то проблемы с ремонтом собора были, чуть было празднование не перенесли. Так значит, вы не сможете? Жаль…

— Агни, если ты очень хочешь, я могу тебя отпустить, — предложил Михаил.

— Я очень хочу! Но… Как же планы?.. — спросила она.

— Я один справлюсь. Иди, — разрешил Михаил.

— Ты уверен?..

— Абсолютно. Считай, что у тебя выходной.

— Спасибо! — обрадовалась Агнесс.

— Не за что, — улыбнулся Михаил.

— Хороший у тебя начальник. О таком можно только мечтать, — заметил Салафиил.

— Ты не представляешь, как со мной тяжело, — возразил Михаил.

— Думаю, начальница небесного легиона не ищет легких путей, — внезапно подала голос спутница Салафиила.

Все посмотрели на светловолосую девушку-ангела.

— Изредка они сами ее находят. Но только когда она выстрадала их другими, трудными, — соглашаясь, ответил Михаил.

— Хорошо сказал, точно и изысканно, — улыбнулась Агнесс. — Я думаю, что для такого кавалера, как ты, Салф, — обратилась она к архангелу молитвы, — надо бы мне переодеться. Во что?.. Светло-голубой подойдет для такого случая?..

— На твой вкус, — пожал плечами архангел молитвы.

— Твое белое со звездами, — посоветовал Михаил. — Как раз для этого мероприятия.

Агнесс щелкнула пальцами и через секунду оказалась окутанной длинным атласным платьем с заниженной талией, широкими рукавами и золотыми звездами на поясе и воротнике, оголявшем ключицы.

— Вот это? — Агнесс вопросительно посмотрела на Михаила. Тот кивнул.

— Тебе очень идет, — сказал он.

— Отлично, — одобрил Салафиил.

Агнесс улыбнулась и, подойдя к Салафиилу, взяла его под руку.

— Пойдем? — спросила она.

— Полетели. Пока, Миша. Не грусти, — попрощался Салафиил.

— Не волнуйся. Если что, позову Габри, — успокоил первый архангел. — Хорошо провести время, — пожелал он.

Михаил проводил глазами испарившихся ангелов. Ощущая смешавшийся аромат ладана и лаванды, он постоял несколько секунд и направился к рабочему столу.

— Привет, — Мара зашла домой, снимая с плеча тяжеленную сумку с книгами-кирпичами.

— Привет, — поздоровалась открывшая дверь мама. — Как дела?..

— Зашибись, — ответила дочь. — Через полчаса ухожу на футбол.

— Иди поешь, — сказала мама.

Марина спорить с хорошей идеей не стала. Раздевшись, она зашла в свою комнату, такую тихую, когда ее не было дома. Кинув сумку в угол, девушка более там не задержалась, направляясь сразу обедать. В самом деле, большого резона переодеваться в домашнее у нее сегодня не было.

— Ты чего делаешь? — спросила Марина, заходя к маме в комнату.

Она отодвинула дверь ногой, в руках ее застыла тарелка с жареной картошкой и курицей. В малогабаритной кухне поместить телевизор было слабо реально, поэтому желающие поднять свой IQ просмотром телепрограмм во время еды приходили в единственную комнату в квартире, в которой такой аппарат был.

Мама сидела в кресле, оберегая под локтем телекоманд, в руках у нее была какая-то тряпка и иголка с ниткой. Она отозвалась не сразу, увлеченная делом.

— Да вот сегодня пораньше с работы пришла, — проговорила мама. — Обед готовила, теперь думаю наволочки зашить…

— Понятно, — ответила Марина, впадая в транс, все еще с тарелкой и в дверях.

У нее был трудный день. Несмотря на начавшие закручивать свои вьюнки майские праздники, с самого начала недели она носилась, как французская болонка, из института в Ленинскую библиотеку, а потом домой к клавиатуре и монитору с письменными работами и куче книжек на столе и на подушке… Под выходные преподавателей и учебную часть как разобрало, и они решили устроить всем веселую жизнь. Кто мог придумать три пары и эти два добровольно-принудительных факультатива впридачу?.. Это при том, что на завтра готовить еще кучу всего к семинарам. Марина констатировала внутри себя, что она опять ничего не успевает. Но сегодня, и только сегодня это уже не могло иметь никакого значения. Футбол! Снова на стадион!.. А остальное потом, хоть в другой жизни.