Он махнул рукой.

— Тяжела работа музы, — признался архангел.

— Видать, и ты с Габри не зря обнимался, — Агнесс вытерла выступившие слезы.

— Видать, не зря, — Михаил засмеялся сам. Он приблизился к Агнесс и притянул ее к себе. — И я тоже не могу налюбоваться на тебя, птенчик. Ты моя красавица, ты моя загадка.

— Загадочная загадка, — Агнесс прижалась к его груди, слушая, как бьется его сердце. Ее голова едва доходила до его подбородка. — Миша.

— Да?

— Знаешь, о чем я подумала? Представляешь, если Габри решит написать твою биографию?.. Что тогда будет…

— О, Агни, ты хочешь окончательно разрушить мое спокойствие? — проговорил Михаил. — Думаю, мне хоть и нечего стыдиться, но много нового из своей мотивации и эпичности я точно узнаю. Только ты не подавай ему эту идею, ладно?..

— Хорошо, — пообещала она. — Не буду.

— Кстати, какие у нас планы на вечер? — поинтересовался архангел. — О, кажется уже никаких…

— Зовут? — спросила Агнесс, поднимая глаза.

— Зовут. На Землю. Что-то важное.

— Тогда, лети. Я и сама должна лететь.

— По ультрасекретным делам? — усмехнулся Михаил.

— Еще каким, — улыбнулась Агнесс.

— Тогда не смею тебя задерживать…

— Пока, Михаил.

— До встречи, моя хорошая.

Через секунду поляна опустела, будто на ней никого и не было.

Наташа уже привыкла, что воскресенье было единственным днем в неделе, когда вся ее семья садилась завтракать вместе. Уникальное утро, в которое никто никуда не спешил, не бежал, не воевал из-за блокады ванной, которая, к несчастью, была одновременно и туалетом.

Семья начинала выползать из спален часов в одиннадцать утра, и в течение минут двадцати после всех необходимых визитов в санузел и бесцельных прогулок по коридору в ожидании своей очереди к умывальнику мама, папа, старшая дочь и ее младший брат набивались в малюсенькую кухоньку, располагаясь за тесным деревянным столиком.

В этот выходной Наташа вышла завтракать позже всех, по праву человека, бывшего вчера на дне рождения. Манкировав все водные процедуры, девушка устало прошла в дверной проем и опустилась на свою табуретку с краю.

— Доброе утро всем, — проговорила она, крепче запахивая домашний халат, на который волнами ложились длинные, еще не расчесанные волосы.

— Доброе утро, солнышко, — ответила мама ласково. — Как прошел день рождения?..

— Не особо напились? — поднял брови папа, не прекращая намазывать бутерброд.

Это был строгого вида мужчина лет сорока двух с темными глазами и суровым изгибом губ, выдававшим амбициозный и непокладистый характер. Впрочем, Наташа всегда считала, что пошла более в мать, чем в него.

— Не особо. Не так, чтобы совсем, — без запинки объяснила Ната. — Другое вот было хуже.

Ее взгляд скользнул со стола к подоконнику. Сидя рядом с ее плечом, младший брат уплетал за обе щеки кукурузные хлопья, чавкая и разбрызгивая молоко.

— Вчера лифтеры приходили, — произнес Наташин отец. — В субботу приперлись, представь себе, — обратился он к жене. — И конечно, никого не было дома.

— Ты их еще в среду вызывал, — посмотрела на него мать.

— Вот именно!.. — раздраженно ответил отец. — Разгильдяйство какое! Лифт уже дней пять работает через раз, а они не чешутся, чтобы прийти!.. Пока не позвонишь, не наорешь на всех, они вообще задницу свою от стула не оторвут!..

— Надо начальству писать, — поджала губы мама.

— Было бы толку от этого!.. Рука руку-то моет…

Наташа со скептическим видом мазала масло на хлеб. Ее глаза были опущены, а темные ресницы слегка поигрывали в перемешанном свете дня и лампы.

— Другое было хуже вчера, — промолвила Наташа вновь. — Я…

— И хоть бы кто удосужился из соседей их принять, так ведь нет, как будто всем все равно в этом подъезде, — припомнил еще отец.

— Папа! — не выдержала Наташа.

— Наверное, они не звонили никому в дверь, — предположила мама.

— Должны были позвонить, — не унимался отец.

— Меня кто-нибудь тут слушает или нет?! — вспыхнула алым пламенем Ната.

— Помолчи, когда взрослые говорят!.. — встрял Юрик, который сегодня как и всегда не удосужился даже сказать сестре «доброе утро».

— Сам помолчи, пока не вырос от горшка!.. — накричала на него Наташа.

— Ната!.. Не надо так, — погрозила мама. — Прости, мы тебя слушаем, просто…

— Лифт важнее. Зачем тогда вопросы задаете, если ответ не слышите?.. — поставила в тупик Наташа.

— Мы тебя слушаем, говори, — вмешался отец.

— Хорошо. Спасибо, — Наташа сделала паузу. Нож застыл в ее руке, измазанный маслом. — Так вот, я говорю, что вчера было что-то похуже, чем то, что на днях рождения обычно пьют.

— Чего такое?.. — с тяжеловатой загруженностью, взгляд отца коснулся лица дочери.

— На меня напали на улице, вот что, — ответила Наташа.

Она увидела, как на глазах поменялось лицо мамы.

— Что?.. — не поверила она.

— Всем привет!.. — тем временем, сразу как Наташа зашла в кухню, за ней влетел Андрей, в приподнятом от земли состоянии. — Эй?..

— Ну-ка поподробнее с этого момента, — проговорил отец.

— Пожалуйста, — ответила Наташа.

Андрей оглядел кухню, с удивлением обнаруживая, что на ней никого нет. В смысле ангелов-хранителей. Но ведь когда он летел сюда с облака, где гулял часов с шести утра, он точно чувствовал, что как минимум один кто-то тут есть. И этот кто-то должен был быть его собратом по детям. Голубые глаза прошагали по стенам: стол, шкафы, раковина, холодильник, подоконник, микроволновая печка…

— Ста-ас? Ты тут?..

Ошеломленный взгляд Андрея лег в коридор. В маленьком проемчике между тумбочкой и шкафом, куда и протиснуться-то было трудно, сидел, согнув колени и закрывая лицо руками, ангел-хранитель маленького Юры Стас.

— Эй, ты что там делаешь?.. — Андрей вышел из кухни. — Как ты умудрился туда забраться? — он склонился над давним коллегой.

— Умудрился… — послышался негромкий голос.

— Ты чего такой?.. Что-то стряслось?

— Ничего, все нормально…

— Что может быть нормально, когда ты сидишь на полу сам не свой? — не поверил Андрей. — Стас, скажи мне, что у тебя случилось?

— Я же сказал: ничего. Оставь меня, пожалуйста, — отозвался ангел с расстановкой.

— Нет, так не выйдет. Как я могу тебя оставить в таком положении?.. — брови Андрея сдвинулись у переносицы.

— Так будет лучше, поверь…

Сквозь пальцы Стаса Андрей увидел его взгляд. Его поразило, как изменились эти светлые глаза обычно столь болтливого и активного ангела. Будто боль и страдание искорежили изнутри обычный для ангелов свет.

— Э, нет, даже не надейся, что я отстану от тебя до тех пор, пока ты не скажешь, что с тобой, и мы вместе не решим, как тебе помочь, — сказал Андрей. — Давай, вылезай оттуда.

— Дрон, отстань! Ты не можешь мне помочь! — Стас ощутил, как руки Андрея взяли его за плечи и потянули с пола.

— Я не смогу — так сможет кто-то другой! — Андрей не отступал. — Вылезай!.. Ты так не решишь своих проблем!

— Я и не собираюсь их решать! Отстань!.. Отпусти меня! — Стас ожил и во всю стал отбиваться.

— Ты так добра не наживешь!.. Так и до уныния недалеко! А это смертный грех! — не унимался Андрей.

— А я мне теперь все равно, смертный или нет!.. — выпалил Стас.

— Ну знаешь… Я тебе не позволю!..

Стас схватился за край шкафа, пытаясь удержаться на месте. Андрей уперся в пол и стал тянуть его на себя. Коридор наполнился пыхтением и фырканьем двух закадычных приятелей.

— Пусти…

— Не пу…щу…

— Я буду… жалов….

Стас попытался перенести центр тяжести, чтобы сесть понадежнее, но координация его подвела. Он потерял точку опоры и вылетел прямо на Андрея, который, не ожидая прекращения сопротивления, все еще тянул его изо всех сил на себя.

Оба ангела с криками пролетели в другой конец коридора, туда, где как раз проходил, потягиваясь, пушистый кот. Ощутив новые флюиды, мистическое животное отпрыгнуло с громким мяуканьем.