— Почему ты плачешь?

Я вздрагиваю, услышав незнакомый мужской голос, быстро вытираю слезы и поднимаю голову вверх. Я не думала, что здесь кто-то есть. Двор казался совсем пустынным. Время позднее, люди уже вернулись после работы и разошлись по домам. Еще не стемнело, поэтому я могла бы прекрасно разглядеть лицо моего неожиданного собеседника, если бы не…

Горло сдавливает, а грудь ошпаривает кипятком. Тянет разрыдаться с новой силой, зареветь навзрыд, но я не стану показывать свою слабость при посторонних. Только этого не хватало. Надо собраться. Надо быть сильной.

Какой-то дурацкий бал. Ну подумаешь, не попаду туда, останусь дома. И что? Сейчас главное — учеба. Пора готовиться к экзаменам.

— Почему? — повторяет незнакомец.

Я не могу его рассмотреть. Вижу только смутный силуэт. Высокий. Массивный. Темный. Я невольно моргаю, пробую различить хотя бы смутные черты. Но не получается. Ничего у меня не получается. И слезы тут ни причем.

— Уходи-те, — запинаюсь.

— Нет.

— Вам нечем заняться? — раздражаюсь. — Какая вам вообще разница? Какое вам дело до меня?

— Ну может, я не бросаю девчонок в беде, — хмыкает он.

Это совсем молодой парень. Теперь я понимаю. По его тону. По тому, какую позу он принимает, возвышаясь надо мной. Складывает руки на груди, широко расставляет ноги. Выглядит так расслабленно. По-хулигански.

Я могу выхватить взглядом размытые контуры его крупной фигуры. Сначала он показался старше, но вряд ли наша разница в возрасте больше пары лет.

Такой высоченный. Даже если я поднимусь со ступенек, на которых сейчас сижу, поджав колени к груди, и встану на цыпочки, едва ли сумею дотянуться ему до плеча.

— Я не разговариваю с незнакомцами, — отвечаю, нахмурившись.

Странно. Я совсем не чувствую страха, не улавливаю от него угрозы. У меня вообще возникает впечатление, будто мы давно знакомы, встречаемся не в первый раз. Но тогда почему я его не узнаю? Этот голос точно слышу впервые.

Парень вдруг усаживается прямо передо мной. Опускается прямо на землю. Небрежным жестом делает так, что мы оказываемся на одном уровне.

— Ангел, — говорит он.

— Что?

— Так меня зовут, — кажется, он усмехается. — Ангел.

— Это не имя.

— Другого нет.

— Ты издеваешься?

— А похоже?

Он вдруг берет меня за руку, переплетает мои холодные пальцы со своими, невероятно горячими. От этого движения по моему телу как будто пропускают разряды электрического тока. Еще и еще. Безостановочно. И опять это странное, навязчивое чувство. Я как будто узнаю его. По тому, как он ко мне прикасается. Вроде бы ничего особенно не происходит. Парень лишь трогает мою ладонь. Но прикосновения отзываются внутри, отбиваются в каждом толчке крови.

Нет. Ерунда. Я сама себя накручиваю.

Неужели можно познакомиться с человеком, а потом при встрече его не признать?

— Пойдем, — говорит парень. — Я отведу тебя на бал.

— Откуда ты знаешь про бал? — поражаюсь.

— Все знают про весенний бал, — бросает невозмутимо.

— Разве ты учишься в моей школе?

— Нет.

— Но ты учился там раньше?

— Был рядом, — медлит. — Проездом.

У него такой странный голос. Низкий. Глубокий. Надтреснутый. Нет, тут точно нереально спутать. Если бы я хоть раз слышала его раньше, никогда бы не смогла забыть. От каждого слова пробирает, окатывает то жаром, то холодом. И даже мое тело покалывает от напряжения.

Я отдергиваю руку, вырываю пальцы из горячей ладони, слово ошпариваюсь.

— Мне домой пора, — говорю и поднимаюсь.

Я пробую подняться по ступенькам, дойти до входной двери в подъезд, но это оказывается слишком тяжелой задачей.

Я же ничего не вижу сейчас. Ну почти. Поэтому спотыкаюсь, теряю равновесие и чуть не растягиваюсь на ледяном бетоне.

Парень успевает подхватить меня на руки в последний момент.

— Что с твоими глазами? — резко спрашивает он.

Вглядывается в мое лицо. Наверное, впервые за все время нашего разговора смотрит настолько мрачно и пристально, что это ощущается кожей.

— Ничего, — дергаюсь и пытаюсь вырваться. — Не важно. Пусти! Прекращай меня зажимать.

— Зрачки расширены, — заявляет отрывисто. — Что ты приняла?

Смысл его вопроса доходит до меня с заметным опозданием.

Приняла — это вообще о чем?

Ох… серьезно?! Осознание сначала обжигает, а потом обдает ледяной волной. Удивление сменяется гневом.

— А ну быстро отпусти, — требую я. — Ты с ума сошел? Ничего я не принимала. Я даже алкоголь ни разу в жизни не пробовала, не то чтобы еще напиваться или… Пусти сейчас же!

Парень ставит меня на крыльцо, но в следующую секунду накрывает мои плечи ладонями, жестко встряхивает, заставляя запрокинуть голову назад.

— Тогда что с тобой происходит? — интересуется он ледяным тоном. — Ты же ни черта не видишь. Кто тебя накачал и когда? Ты после школы одна дома торчала.

— Это капли, придурок! — выпаливаю я.

Пробую пнуть его ногой, но сама ударяюсь гораздо сильнее. Врезаю коленом по массивному бедру и вскрикиваю. Его мышцы из камня, что ли?

— Пусти, — шиплю я.

— Что за капли?

Хватка не ослабевает. Парень не спешит убирать руки, а мой удар для него как тычок комара, вряд ли хоть немного чувствуется.

— Глазные капли, — бросаю я. — Одноклассница подшутила надо мной. Ясно? Она подменила пузырек, которым я пользуюсь, на другой.

— У тебя нормальное зрение, — заявляет он. — Ты не носишь очки.

— Да, но я много сижу за учебниками. Ты пробовал не спать пару ночей? Глаза пересыхают. Нужны капли, самые обычные, для увлажнения. Иначе веки жутко печет.

— А тебе что подсунули?

— Другой препарат. Его капают, чтобы исследовать глазное дно, на приеме у офтальмолога. Вот поэтому зрачки так сильно расширяются.

Я забываю злиться. Опять становится обидно.

Почему Инга так со мной сегодня поступила?

— Держи свою сумку, выскочка, — девчонка рассмеялась и подцепила мою вещь двумя пальцами, дотронулась до нее с явной брезгливостью. — Думаешь, кто-то бы стащил такую дешевку?

Теперь понятно, что она схватила мою сумку ради замены пузырька с глазными каплями. Отец Инги врач-офтальмолог, ей совсем не проблема найти нужный препарат и зло надо мной подшутить. А я слишком поздно заметила подмену. Только когда вышла из подъезда и решила закапать глаза, лишь по эффекту и поняла. Веки пекло от недосыпа, я была уверена, капли помогут, но в итоге хуже себе сделала. Буквально секунда — зрачки расширились. От шока я даже не сразу поняла, что именно произошло. Потом опустилась на ступеньки и разревелась, с места сдвинуться не могла.

«Выскочка».

Инга постоянно называла меня так, потому что я часто первой давала правильные ответы на вопросы учителя, а еще она насмехалась над моей простой одеждой, над старым мобильным телефоном. Эта девушка была королевой нашего класса. Пожалуй, даже королевой всей школы. Другие девчонки старались ей во всем подражать, а парни провожали ее восхищенными взглядами. Если кто-то вдруг раздражал Ингу, то моментально становился изгоем. А раздражал ее каждый, кто решался на собственное мнение и не заискивал. Значит, дружбы у нас не могло получится. Началась вражда.

Меня мало заботили шпильки в мой адрес и смешки. Я понимала, что нужно учиться и думать о будущем, ведь через год придется поступать в университет.

Но в последнее время все ухудшилось. По школе пошел дурацкий слух насчет того, что парень Инги решил бросить свою девушку и пригласить на весенний бал меня. Глупость, конечно. Я же никогда с ним не общалась, он только год назад перевелся к нам в школу и учился в параллельном классе. Но Инга разозлилась, как будто забыла про всех остальных и постоянно пыталась ужалить именно меня.

Девушка перешла черту. Тупые шутки не задевали. Я не стыдилась своего телефона и не волновалась насчет одежды, понимала, что придет день, и я смогу позволить себе вещи получше. Сама все заработаю. Помогу родителям, сестренке.