Улицы центра Лондона были практически пусты. К десяти часам, те, кому нужно на работу, уже доехали, и по историческом центру столицы колесили в основном только кэбы и красные даблдекеры. Наверное, поэтому Вилсон и смог довезти меня до Парламента, второго по значимости после Букингемского дворца, здания во всём Соединённом Королевстве.

Вилсон остановился на парковке у здания Палаты Лордов. Как ни странно, констеблям хватило информации о том, кто я, и куда мне нужно. Вежливый полицейский в салатовом жилете и чёрным лакированным котелком на голове, представившийся Китом Полмером, объяснил, что остановить машину тут мы можем, но вход для посетителей только через каретные ворота. Не став спорить и поблагодарив его, мы проехали на территорию величественного здания. Вилсон пояснил, что мы сейчас почти прямо возле Палаты Лордов, а каретные ворота, которые ведут в Вестминстерский дворец, расположены ближе к Биг Бену, наверное, самой клишированной достопримечательности королевства. Хотя, вот прямо возле нас находится, не менее красивая, башня Виктории. Единственный минус, в отличии от Биг Бена, у этой башни нет часов.

У ворот, которые, почему-то называются каретными, констебли более скрупулёзно изучили мои документы и пропустили дальше. Вилсон, которому не разрешили пройти, остался дожидаться у ворот.

Обойдя маленький парк с фонтаном, я оказался у распахнутых дверей в большой холл с надписью «вход для посетителей». Следуя по таким указателям, я оказался в пустом длинном помещении, лаги крыши которого были изготовлены в древне-нормандском стиле. Следующее после него помещение, которое, судя по табличке, называлось «холл святого Стефана» было более интересным: ростовые статуи на постаментах у колонн, между колоннами картины и гобелены, отсылающие к важным историческим периодам, с арочного золотистого потолка свисают массивные хрустальные люстры. Задерживаться не стал. Прошёл дальше и оказался в восьмиугольном помещении. Вот тут-то я и застыл, пытаясь разглядеть всё величие этого места. Каждая из восьми стен была не похожа на другую, вновь статуи, каждый угол украшен ростовыми изваяниями одна поверх другой. Четыре стены, двери которых вели в смежные помещения, сверху были украшены разными витражами. Над дверью, через которую я вошёл, на витраже были изображены трое мужчин с нимбами над головой и с надписью: «Святой Патрик из Ирландии» а над головами трёх бородатых мужчин еле-еле читалась надпись «Дану». Интересно. На трёх остальных витражах были нарисованы и подписаны Святой Георгий из Англии, Святой Андрей из Шотландии и Святой Давид из Уэльса. Но надписей, подобной «Дану», на них я не увидел.

Не став подолгу разглядывать красоту, я подошёл к уголку информации, чтобы уточнить, куда мне нужно идти. Женщина с причёской в виде одуванчика, скомкано объяснила мне направление, указав рукой в сторону двери под витражом со святым Георгием. Поблагодарив женщину, которая уже забыв обо мне, взялась за вязальные спицы, я продолжил свою попутную экскурсию. Разглядывая картины и статуи, высоченные своды и лепнину на колоннах и потолках, я даже не заметил, как заблудился. Я не смог бы сказать не то, где нужный мне кабинет под номером десять, а даже где именно я нахожусь и в какую сторону нужно идти, чтобы выйти обратно. Ускорив шаг, я решил держатся прямо, не сворачивая никуда, и в итоге наткнулся на компанию молодёжи у неприметной двери, которые курили прямо в здании парламента, о чём-то весело болтая. Пока я до них дошёл, у двери осталась только девушка, докуривающая сигарету, и высокий широкоплечий мужчина с суровым лицом. Остальные из присутствовавших уже вошли в дверь. Решив, что лучше обратиться к девушке, чем к амбалу, я окликнул её:

— Извините, не подскажете где тут десятый кабинет? — спросил я, подойдя к девушке, которая, не смотря на майскую жару, накинула на плечи короткое меховое манто желтого цвета. Что неплохо сочеталось с её пшеничного цвета волосами.

Но первым реагирует мужчина, выставляя руку между нами и состроив злое лицо. Девушка оборачивается ко мне, видит руку амбала, и, сморщив носик, произносит:

— Борис, всё нормально… Какой? — уже вежливо улыбается мне она, переспрашивая.

— Десятый кабинет, — повторяю я. Много говорить не стал, стараясь не нервировать амбала.

— А, это не здесь…

— Виконт Сомерсет…

— Это не здесь, это прямо по коридору, направо, там на лифте наверх, еще раз направо и еще один коридор. Первая дверь налево… Монтгомери привет! — заканчивает она, кокетливо улыбаясь.

— От кого? — спросил я, уточняя, после чего оба замолчали. Она разглядывала меня как… как деревенского мальчика, который впервые приехал в город, я просто ждал, глядя в карие, с зеленым оттенком, весёлые глаза. Молчание прервала сама девушка:

— Как тебя зовут, красавчик?

— Мэттью, — улыбнулся я, на что девушка засмеялась и отвернувшись, вошла в дверь, возле которой мы и стояли, на ходу делая глоток из бокала. Рядом со мной остался только амбал.

— А это кто это? — решил я узнать у него личность девушки

Вновь взгляд как на идиота, но Борис всё-таки ответил:

— Виндзор… — произнёс он так, будто я точно знать её.

— А звать как? — уточняю я.

— Борис, — удивлённо отвечает амбал.

— Нет, её?

— Амелия… — накачанный мужчина еще раз посмотрел на меня как на придурка. Я, пожав плечами, двинул дальше. По подсказкам Амелии кабинет я найду быстро.

Кабинет под номером десять нашёлся именно там, где я оказался по подсказке Амелии. Возле кабинета стояли три пустых деревянных, обитых красным бархатом, стула. Сама дверь в кабинет была приоткрыта. Постучав и получив приглашение, я вошёл.

В кабинете, который был похож на таковой у нас дома, за столом сидел пожилой мужчина в приталенном дорогом костюме. Поприветствовав мужчину лёгким поклоном, я застыл. Мужчина молча разглядывал меня через узкие очки. Затем, спустя минут он встал, вышел из-за своего стола и… глубоко поклонился.

— Добро пожаловать, лорд Гроссновер… — он выпрямился и взглянул на меня с улыбкой. — Я рад что вы вернулись.

Из радостных глаз мужчины текли слёзы.

_____АТ____

Как и у меня вчера, слёзы радости) Поздравьте меня, купил вчера жильё. Конечно, в ипотеку, но всё же)))) Я это к тому, что сейчас буду делать ремонт. и соответственно, вновь прошу понять и простить редкость глав.

Лю Вас!!!

Из грязи в князи? Точнее из обычного среднестатистического мужчины средних лет, который мог разве что похвастаться неплохой работой в крупной фирме да ипотекой в столице, ну, и парой медалей, полученных во время службы, пылящихся в дальнем углу серванта, оставшегося от старых хозяев «хрущевки», за пару месяцев в «новом» мире и чужом теле, сразу в элиту элит, в герцоги. Над герцогом — только король и королева, ведь даже принцы и принцессы фактически носят титулы герцогов и ниже, в зависимости от положения в списке наследования. То есть, я могу спокойно подойти к той же принцессе Шарлотте и разговаривать с ней, как с равной. А если точнее, она первая должна будет со мной здороваться, пропускать меня вперед, например, в официальных мероприятиях… Новая информация, которую поведал мне виконт Монтгомери Сомерсет, ошеломила меня так, что я упал в кресло, прикрыл глаза, и яростно тёр виски пытаясь разложить всё по полочкам.

История, поведанная виконтом, многое расставила по местам, но добавила кучу новых вопросов. Сама же история вполне обычна, наверное. Во всяком случае, в книгах и фильмах такой синопсис встречается сплошь и рядом: Монтгомери Сомерсет, в то время еще барон, служил под началом деда Мэттью, лорда Джеральда Гроссновера, который, как позже выяснится, окажется последним герцогом Ирландии. Титул, после его смерти, перешел его дочери, Марте, которая выйдя замуж оставила свой титул и фамилию, однако же, на наследованный ей, как единственной дочери, герцогский престол взойти не успела. Сначала причиной была смерть отца, затем она забеременела, позже её муж и отец Мэттью погиб на стычке в Африке. В итоге она и сама попала в аварию и погибла. Считалось, что и Мэттью, точнее Матиас, как назвала Марта сына, погиб вместе с ней. На мой вопрос, почему же тогда Сомерсет поклонился мне в первую минуту знакомства, признав во мне якобы погибшего Матиаса, он лишь рассмеялся и вернувшись к своему рабочему месту, достал из шкафчика фотографию в деревянной рамочке. На ней была изображены три человека: белокурая женщина со счастливой улыбкой на лице, держащая на руках укутанного в одеяльце, сшитое из тартана, малыша и высокий темноволосый брюнет в узких прямоугольных очках, который приобнимал правой рукой женщину за талию, а левую положил на её предплечье, рядом с головой младенца. Женщину я узнал, это была та самая женщина, которую я видел в видении. Мужчина же никаких чувств, кроме легкого чувства узнавания, не вызвал. Он определенно походил на сидящего напротив меня мужчину, разве что был более юн. Даже очки были похожи. На мой удивлённо-вопросительный взгляд виконт горестно вздохнул и кивнул. Но сказал он не то, что я хотел, и подспудно боялся, услышать.