— Да, это мой младший брат, Хью Сомерсет-Гроссновер. И эту фотографию делал именно я.

Ну, хоть не папа, как мне подумалось… Информация, конечно, интересная, но непонятно, зачем Грон решил нас с ним познакомить. И если сидящий напротив меня мужчина — дядя Мэттью, то он откровенно безэмоционален для человека, который только что встретил считавшегося погибшим родственника. Хотя, может быть он просто еще не уверен, что я — настоящий Матиас.

— А вы похожи… — пытаюсь прервать затянувшееся молчание. Мужчина на это лишь мягко улыбается. — Не думал, что у меня есть родственники.

— Да, Мэтти, Форд успел рассказать мне твою историю… Прости, но мы все думали, что ты… Что ты погиб вместе с Мартой, — у мужчины вновь заблестели глаза.

— Я и должен был там погибнуть, — задумчиво киваю я, отметив, что обращение «Мэтти» из уст виконта не вызвало никаких эмоций. — А сэр Грон успел рассказать подробности той аварии?

— Да, конечно… Я был уверен, что там произошло не то, что мне рассказали, но доказательств никаких не было. Я, пользуясь положением даже пытался было провести самостоятельное расследование, но мне быстро показали моё место, не дав докопаться до истины. И тебя с Мартой мне тоже не показали, дав похоронить лишь закрытый гроб.

— А вы уверены, что я — настоящий Мэттью, то есть Матиас? — спросил я, взглянув прямо в глаза новоявленному дяде. — Ведь гр… сэр Грон мог и ошибиться.

Мужчина коротко хохотнул, и, потянувшись, взял фоторамку, которую я поставил на край стола:

— Уверен ли я? Матиас, у тебя глаза матери, которые не спутаешь ни с какими другими. Да и волосы… а вот статью и формой лица ты пошёл в нас, в Сомерсетов. Тот же волевой подбородок, те же насупленные брови, когда задумываешься… И, я тебя помню еще малышом, ведь я нередко держал тебя на руках, так что я вряд ли могу ошибиться. Наверно, ты не помнишь, но твой второй день рождения ты провел у нас в имении, вместе с матерью…

— Понятно… Простите, но я совсем ничего не помню.

— Ну, если хочешь, мы можем сделать ДНК-анализ, но я и так вижу, что…

— Я был бы не против, лорд Сомерсет. Потому что я и сам не до конца уверен.

Мужчина замялся, отвернувшись на мгновение, но всё же произнёс, глядя на окно за его спиной: — Понимаешь, Мэтти, сейчас немного… опасно раскрывать, что ты жив, и я бы хотел пока повременить с этим.

— Почему?

— Дело в том, что я боюсь, что если ты сейчас объявишь о себе, то охота за тобой начнётся с новой силой.

— Подождите, лорд Сомерсет, я совсем не понимаю… Те, кто охотились на мою семью, и так уже в курсе, кто я, и уже предприняли попытку убить меня… Я думал, что если объявлю о том, что я член рода Гроссновер, то будет легче защититься. Да и сэр Грон…

Монтгомери прервал мои размышления вслух:

— От тех людей, которые охотятся на тебя — возможно. Но у Гроссноверов и без них немало врагов, причем очень влиятельных. Например, наместник короля в Ирландии. Он точно не захочет отдавать своё место какому-то, прости за грубость, юнцу, — сказал грустно Монтгомери и шёпотом добавил, — Да и сам король явно не будет рад твоему появлению.

Как всё закручено и запутано, но звучит логично

— И когда я смогу… ммм… вернуться и возродить род?

— Не знаю, Мэтти, не знаю. Единственный способ сейчас восстановить род Гроссновер — это либо поддержка от короля, либо поддержка оппозиции в Палате Лордов. Только я не представляю, как получить то или иное. Поверь, Мэтти, то, что ты раскроешься именно сейчас, не выгодно никому, и в первую очередь тебе. Если конечно, не хочешь еще больше проблем на свою голову и на голову своей нынешней семьи.

— Я понял вас, лорд Сомерсет, — я встал и коротко поклонился.

— Не стоит так официально, Мэтти, я же, всё-таки, твой дядя, — виконт мягко улыбнулся.

— Да, конечно, дядя Монтгомери, — не стал я «закусывать удила», — спасибо вам.

— Не за что, Мэтти. И береги себя. Если что, я с тобой свяжусь.

Еще раз кивнув на прощание, я вышел из кабинета. Надежда, возникшая было, когда я узнал, что у меня есть родня, не оправдалась. Думаю, Грон тоже рассчитывал на помощь виконта Сомерсета в плане защиты моей тушки. Но, неожиданно, в игру вступила большая политика, и поменяла все наши с Гроном планы. Это значит, что планы нужно менять.

В тяжёлом раздумье я даже не заметил, как умудрился, не заблудившись, выйти обратно к каретным воротам, где меня и ждал Вилсон, чей голос и отвлёк меня от мыслей:

— Мэттью!..

Обернувшись на голос, я увидел, что глава СБ стоял рядом с констеблем, который встретил нас у въезда в парковку. Подойдя к ним, я снова поздоровался с офицером, чуть кивнув.

— Констебль Полмер…

— А, сэр Виллис! Надеюсь, вы не заблудись в здании?

— К сожалению, так и есть, заблудился. И если бы не помощь некой Амелии Виндзор, вряд ли вышел бы оттуда без посторонней помощи, — пожаловался я.

Взгляды обоих мужчин пересеклись на мне.

— Амелия?..

— графиня Виндзор?.. — переспросили они хором удивлённо, удивив уже и меня.

— Наверное… К сожалению, нас не представили друг другу. Девушка лишь подсказала как не заблудиться в запутанных коридорах парламента.

— Везет же вам, сэр Виллис, — завистливо произносит констебль, но неожиданно его взгляд перескочил на что-то позади меня, и он резко делает шаг в мою сторону, вытянув правую руку вперед, левой хватает за мое плечо и толкает себе за спину.

Раздается хлопок. Развернувшись, вижу, что по переливающемуся радугой прозрачному стеклу эфирного щита, который успел поставить констебль, ударяется уже следующий огненный шар. Бродящие вокруг люди, в основном туристы, в панике разбегаются, слышатся визги женщин и колёс машин, спешащих подальше от опасного места.

Вилсон встал передо мной спиной ко мне, прикрыв от происходящего, но Полмер, держащий щит, что-то прикрикнул и охранник, кивнув, не раздумывая, хватает меня за плечо и стартует, уводя подальше, в сторону БигБена. Позади всё еще слышатся хлопки разбиваемых о щит снарядов. Вилсон, не останавливаясь, бульдозером тащит меня всё дальше. Когда мы уже свернули в сторону моста, за нашими спинами пролетели пара огненных шаров, ударившись о стену дома. Огонь сразу же занялся деревянными рамами окон второго этажа, разбитые стекла которых падали на бегущих в панике прохожих.

Похоже, офицер, спасший нашу с Вилсоном жизнь, уже не держит щит. А это значит, что он либо ранен, либо убит. Пытаясь отбросить такие мысли, я бежал вслед за Вилсоном, так и не отпустившим мое плечо.

— Вилсон, пистолет?..

— В машине… — пропыхтел он в ответ, не сбавляя бег.

Нападающий вот-вот появится из-за угла, а у нас нет и шанса спрятаться. Даже нет ни одной машины, припаркованной вдоль дороги, которую можно было бы использовать как временное прикрытие. Справа от нас высоченный забор, ограждающий здание Парламента, перепрыгнуть который мы точно не сможем. Единственный способ выжить — добежать до моста и оттуда прыгнуть в реку. Почему-то я уверен, что в воде эфирный огонь так же слаб, как и обычный.

До спасительного моста еще метров сто, а первый огненный шар уже взорвался в пяти шагах от нас, посреди дороги. Я бы сейчас побежал зигзагом, но бегущий чуть спереди Вилсон вцепился как клещ. Неожиданно, вместо гула прилетающего фаербола, позади послышался быстро приближающийся рокот двигателя. «Это конец…» — успел подумать я, решив, что за нами следует подкрепление напавшего на нас ифера-огневика, но блестящая хромом длинная машина, слегка обогнав нас, со свистом остановилась, и из переднего пассажирского кресла выскочил знакомый мне угрюмый Борис, сходу выставив перед собой руку. Обернувшись, я заметил, что огненные сгустки, не долетая до нас, бьются об абсолютно невидимый барьер. Следом за передней открылась и задняя, пассажирская дверь, только уже с нашей стороны, и из салона высунулась знакомая русоволосая голова девушки, имя которой так удивило Вилсона и храброго констебля, безрассудно оставшегося прикрывать наш побег.