Повисло молчание. Напряженное и душное, как перед грозой. Даже дети притихли и опасливо поглядывали на взрослых.

Арчибальду понадобилось несколько секунд для того, что бы он оценил обстановку.

- О, да мистер Филипп, вы правы - мальчишки всегда непрочь подраться, - он улыбнулся, сверкнул белоснежной, хищной улыбкой и протянул руку.

Две крепких мужских ладони помедлив сошлись, сцепились то ли в дружеском рукопожатии, то ли в крепком поединке.

- Мистер Филипп, какими судьбами? - голос Патрисии уже не шипел, он лился медовой хрипотцой, и был именно таким, каким я его запомнила.

Ласковый голос прирожденной и умелой актрисы сумел прервать затяжное рукопожатие. Мужчины словно опомнились и теперь смущенно и украдкой потирали побелевшие кисти рук.

Мой муж улыбнулся вежливо, сверкнул чистотой синего взгляда.

- Нам с Николь уже давно хотелось путешествий, а тут, так кстати мистер Ду Шенли пригласил нас на свою свадьбу, - голос Филиппа ровной, неторопливой волной сглаживал немного неловкую ситуацию, заставлял всех участников беседы вспомнить о светских манерах и приличиях.

- О-о, твой дед решил жениться, Николь? - перехватил эстафету вежливости Арчибальд Баффа.

Я постаралась повесить на свое лицо самую лучезарную улыбку из запаса заученных. Склонила голову набок и немного потупилась, как и полагается замужней и положительной со всех сторон леди.

- Да, Арчи. Дед решил жениться. Кстати ты хорошо знаешь его невесту!

При слове " Арчи", мой муж напрягся, рассыпал в мою сторону синие искры из глаз. Патрисия нервно облизала губы, а сам "Арчи" нерешительно улыбнулся.

- И кто эта счастливица?

- Леди Глория! - ответила я кратко, так как решила больше не играть словами.

Мы мирно и неторопливо вели светскую беседу, улыбались друг другу не совсем искренними улыбками, а рядом с нами уже играли в общие игры наши дети. Весело и заливисто смеялась Зои, кокетливо строя глазки чернявому, худенькому мальчику. Ревниво щурился Том. Хлопотливой курицей-наседкой носилась за расшалившимися детьми мисс Агния.

Наверное со стороны мы производили впечатление давних друзей, которые были искренне, сердечно рады неожиданной встрече.

- Может быть поужинаем сегодня вместе? - предложила вдруг Патрисия и нежно улыбнулась мужчинам.

Она переводила взгляд с Филиппа на Арчибальда, старательно щерила в белоснежной улыбке жемчуг мелких, безупречных зубов. Патрисия была полностью уверенна в неотразимости своих женских чар.

Первым ответил Филипп.

- Прошу прощения, но наверное наш совместный ужин сегодня не состоится... Я взял в дорогу кучу документов, которые требуют тщательного просмотра...

Он улыбнулся так виновато и так почти искренне, что мне с усилием удалось придержать взлетевшие от изумления брови.

- Мне тоже сегодня, надо поработать с документами, - важно и облегченно выдохнул лорд Баффа.

Патрисия огорченно вздохнула, лукаво улыбнулась мне, словно бросала вызов.

- Так может, мы встретимся с тобой Николь? Посидим, попьем чай с ромашкой, поговорим? - она по привычке тянула хриплый мед из своего голоса.

Я приняла вызов. Если Патрисии хочется поговорит, от чего не согласиться? Конечно особых тем для разговоров у нас давно уже нет, но считать себя трусихой, я не дам. Улыбнулась беспечно, пожала плечами.

- Хорошо, давай встретимся вечером. Пусть мужчины портят глаза своими любимыми и важными документами, а мы с тобой попьем чаю, выгуляем вечерние платья. Покажем себя и посмотрим на людей. Ты же этого хочешь Патрисия?

Она серьезно посмотрела на меня, застывшая горечь в ее глазах совсем не вязалось с очаровательной улыбкой на губах.

Белый рояль стоящий на полукруглом возвышении, покорный проворным пальцам долговязого музыканта, непринужденно рассыпал звуки легкого блюза. Ноты беззаботными горошинами скакали в янтарном освещении сцены и создавали лениво-праздничное настроение у посетителей. В отличии от них, мое настроение грозилось испортиться. Патрисия явно опаздывала. Бокал с темно-красным, почти черным вином был уже выпит, а взгляды сидящего напротив моего столика здоровяка с приятным лицом и блестящими от бриолина русыми, тщательно зачесанными назад волосами, становились все пристальней. Ямочка на подбородке и маленький ротик делали его лицо добродушно детским, но цепкий взгляд серых глаз выдавал в нем охотника за одинокими дамами.

Поймав мой взгляд здоровяк улыбнулся мне своим маленьким ротиком и подмигнул. Я излишне резко поставила свой бокал на белую, скользкую от крахмала скатерть и уже приготовилась встать.

- Николь, я прошу прощения за мое опоздание! - хрипловато-медовый голос Патрисии раздался у меня за спиной.

Медленно обернувшись и старательно сохраняя на лице фальшивую улыбку, я глянула на Патрисию. Ее смуглые плечи вызывающе мерцали в пене белоснежных кружев. Черные кудри змеились высокой и замысловатой прической, кроваво-красные камешки в длинных сережках дрожали и переливались, а розовые губы влажно изогнулись в виноватой улыбке.

Улыбка Патрисии была искренней, а взгляд черных, словно спелая смородина глаз был просяще-жалобный. Я пожала плечами стараясь казаться спокойной и вставать из-за стола передумала.

- Всегда подозревала, что пунктуальность не является твоей чертой, как впрочем и многие другие хорошие привычки, - мой голос был холодным и строгим, словно принадлежал чопорной, старой учительнице.

Я невольно скривилась, дасадливо нахмурилась. Начало нашего разговора с Патрисией мне не понравился. Появилось чувство, что она обыгрывает меня в неком негласном состязании.

Моя несостоявшаяся подруга и сестра понимающе хмыкнула, тщательно замаскированное торжество мелькнуло и тут же пропало в глубине смородиновых глаз. Патрисия грациозно опустилась на мягкую, оливково-зеленую кожу удобного кресла, протянула руку к золоченной папке с меню. Звякнули подвески на слишком широком браслете, затрепетали рассыпая веселые искры кроваво-красные камешки.

Мой взгляд словно приклеился к этому тяжеловесному, слишком объемному браслету на смуглом и тонком запястье. Камешки дрожали красными каплями, отбрасывая кровавые блики на белую скатерть, а у меня перед глазами вдруг замелькали совсем другие капельки. Я отчетливо вспомнила зазубренное лезвие ножа которое вгрызается в мое запястье, запах крови в раскаленном воздухе и боль мучительную, всепоглощающую. Вздрогнула, посмотрела на свою гладкую и белую, словно мрамор кожу. Я не носила браслетов, мне нечего было прикрывать и почему то сейчас мне было стыдно.

Патрисия перехватила мой вгляд, улыбнулась понимающе и грустно. Она подняла свою руку и немного сдвинула браслет. Уродливой, толстой пьявкой выглянул, и кажется будто подмигнул мне застарелый шрам из-под нарядных, красных камней.

- Его невозможно извести, ты наверное в курсе? Впрочем я к нему уже привыкла, а еще я привыкла к чувству вины, к угрызениям совести и к постоянным изменам твоего бывшего мужа. Арчибальд оказался редкостным любителем разнообразия, - Патрисия хохотнула коротко и резко, словно выплюнула застрявшую боль.

Она поправила прическу нервным жестом, взглянула на меня из-под ресниц, требовательно и хмуро.

Я пожала плечами, опустила глаза разглядывая безупречно-белую скатерть на столе и пытаясь подобрать слова, но мои мысли вдруг разлетелись испуганными, встревоженными птицами, поймать хоть одну из них мне сейчас было не под силу.

Видимо смятение отобразилось на моем лице и Патрисия удолетворенно хмыкнула. Это хмыканье разозлило меня, мысли вернулись, а слова выстроились в правильный и ровный ряд.

- Патрисия, я не виновата в том, что твой муж видимо не может жить без измен. Ты сама приложила все силы что бы он остался с тобой. Наверное мне надо тебя поблагодарить. Тогда я была такой глупой, еще немного и я бы простила Арчибальда. Но жить с гулящим котом легко только такой же мартовской кошке. Ты ведь размечталась, что останешся кошкой да конца своей жизни? Теперь-то понимаешь, что мечты чаще любят смеяться, а не исполняться, - я вздохнула и поднялась.