Милли безоговорочно признала авторитет и превосходство Грейс – как-никак, та была дочерью управляющего и грамотной особой. Когда Катерина услышала, что Милли неграмотна, то приказала ей брать книгу и учить буквы – мало ли где понадобится. Уж что, а научить читать Катерина умела, равно как и считать, и простейшим математическим действиям. Кое-что из этого было интересно Грейс, а что-то – Фанни и Энни. У них был учитель, господин Берк, и гувернантка Лизбет, но они при всяком удобном случае прибегали к Катерине – утверждали, что с ней интереснее. Лизбет только рада была, как понимала Катерина.

Сама Катерина прочитала те две книги, которые привёз Джон, а потом подобралась и к дневнику Кэт. Она не знала, была ли у Кэт привычка перечитывать записи или же нет, но на всякий случай открывала дневник только ночами, при свете магического огня. И только в те ночи, когда Роберт спал под воздействием магического зелья.

С зельем вышло неплохо, но тратить все запасы, и без того небольшие, на охламона-мужа Катерина была не готова. Поэтому – по одной крупинке, изредка, раз в несколько дней. Робби спал сном младенца, а она при магическом свете читала заметки, написанные той, чью жизнь вынуждена жить.

Но – там была описана обычная, как поняла Катерина, жизнь девицы из благородного семейства. Книги, музыка, наряды, святочные и йольские гадания, радость от приездов старшего брата, забота отца, возможное замужество.

И вот с замужеством-то вышла загвоздка. К ней посватался Рональд, и сын герцога Морни, хоть бы и третий, представлял собой отличную партию. Но он нехорошо приставал, а как-то после ужина и вовсе попробовал зажать Кэт в тёмном углу – чтобы, как он говорил, стала сговорчивее. И если бы не вдруг пришедшая магическая сила, которая напугала не только её саму, но и Рональда – быть бы бедняге обесчещенной, и тогда впрямь не осталось бы другого выхода, кроме замужества за ним. Если б ещё взял, а не посмеялся бы, подумала Катерина.

Ещё был некий сын отцовского старого друга по имени Джонатан Майли, наследник приличного имения где-то на юге, но с ним Кэт даже не познакомилась – предполагали, что осенью поедут ко двору, и там всё решат, но в августе случилась война.

С магией у Кэт было туговато – иногда, в минуты сильного волнения или вот ещё опасности, она прорезывалась, но управляться с ней Кэт не умела. А когда на занятиях с господином Бервиком нужно было призывать силу и брать её под контроль – у неё ничего не выходило. Господин Бервик сетовал на недостаточное прилежание, недостаточное упорство и нежелание постичь собственную суть. И говорил, что магическая сила могла бы стать Кэт подмогой и подспорьем.

Но не вышло, судя по всему. Если бы Кэт научилась защищаться – то ей бы нечего было делать на той скале.

А Рональд всё никак не унимался. Он смотрел, делал всякие знаки глазами и пальцами, пытался что-то говорить, проходя мимо – но Катерина не слушала. Пока однажды не встретилась с ним в коридоре – одна, без своих девушек, так уж вышло.

– Кэт, прекращай ломаться. Можно подумать, недотрога! Скажешь ещё, что у нас с тобой ничего не было?

– Скажу Робу, что ты меня грязно домогаешься, потому что я выбрала его, а не тебя, – отмахнулась Катерина.

– И что твой Роб? Что он сделает? Ни-че-го. Потому что ему нет разницы, понимаешь? А тебя достанет и на него, и на меня.

– Тьфу на тебя, Рон, пойду я, отойди, – Катерина уже было собралась подвинуть его и пойти, но он прижал её к стене и прошептал:

– Тогда я расскажу дяде, кто отдал старухе Мэг её кольцо. И твоему Робу не поздоровится, поняла?

– Рассказывай, – пожала плечами Катерина. – Ты ведь там тоже был, без тебя не обошлось. Так может, это ты взял кольцо?

– Мне дядя никогда не говорил, где его искать. А Робу и Джону – говорил. Но Джона в тот момент в замке не было, а Роб – был. Дядя обо всём узнает, и тогда вы оба пожалеете, что родились на свет, ясно?

Только ещё не хватало! Катерина знала единственный способ борьбы с шантажистами – не вестись. Но что выйдет здесь?

– Никто тебе не поверит, ясно? Роб – старший сын, а ты – только племянник. Милорд добр к тебе до тех пор, пока ты не переходишь ему дорогу. А кто из вас взял кольцо – о том, кроме вас же, никому неизвестно. И это мог быть и ты так же, как и Роб – судя по тому, как ты мне уже все углы пометил, и всякая собака знает, что ты за мной безуспешно таскаешься. Так что ещё большой вопрос – кому поверят. Дай пройти.

Невежливо толкнула Рона плечом, оттёрла с дороги и убежала к себе в комнату.

Катерина не поверила, что Рональд станет доносить на Роба – потому что искренне не понимала, что тот получит в результате. Её? Нет, не выйдет. И с большой вероятностью – рассорится с Робом. Злость-месть? Ну да, такие люди бывают, но это ж минус ему в её глазах, неужели не понимает?

Но на всякий случай она вечером сказала Робу:

– Сегодня Рональд угрожал мне, что расскажет лорду Грегори, кто взял у него кольцо.

– Что? – нахмурился тот, не понимая. – Какое кольцо?

– Кольцо Мэгвин. Которое таким образом к ней вернулось, и она смогла освободиться и уйти.

– А, точно! – вспомнил, называется. – Да отец уже забыл, наверное!

– Куда там, забыл, когда он узнал, что Мэгвин ушла, то так орал, что едва крыша не обрушилась, – поморщилась Катерина, вспоминая.

– Так-то он говорил, конечно, что это кольцо – великое сокровище нашего рода, но я, если правду сказать, не понимаю до сих пор – был с него какой-то толк или нет. Конечно, оно хорошо, когда рядом живёт лекарка – ты, если что, или сам к ней пойдёшь, или в замок позовёшь. Но старуха Мэг ведь не последняя лекарка в этом мире, правда?

– А Джон говорит, что когда она была женой вашего предка, то даже климат был мягче, – заметила Катерина.

– Климат? Это вообще что?

– Погода. Зимы, он сказал, были теплее, а лето – без засухи.

– Может, оно, конечно, и так, но это когда было, во-первых, а во-вторых – может, и вовсе не было, а просто сказки рассказывают. Ты вот веришь, что Старший Народ живёт дольше нас? Мэг-то была старая-старая!

Катерина вздохнула.

– Это у неё кольца не было, вот и состарилась, – сказала тихо. – А потом надела его и снова стала молодая и красивая.

– Да ну? – не поверил Роберт.

– Я видела. И поверила всему, что она говорила – сразу. Потому что, ну, человек так не сделает. Даже если он что-то умеет из магии.

– Ты же умеешь, – глянул на неё муж.

– Умею. Но как она – нет, и вообще не представляю, как это.

– А я не представляю, зачем то кольцо отцу. Они никогда не расходились добром, ни разу. У неё всегда находились для него слова, и никогда – хорошие. Она его терпеть не могла. Да и он её – тоже.

– Мне она говорила, что везде всё должно быть по любви. Лорд должен любить свою землю, тогда и земля будет его любить.

– Куда там, любить! Да люди только и смотрят, как бы не доплатить аренду, как бы не дать оговорённую долю урожая, как бы отсидеться и не пойти бить скоттов, когда те снова привалят! И что, этих вот – любить? Глупости она говорила, и ты за ней повторяешь!

Катерина вздохнула – и не стала спорить. Потому что зачем – всё одно не переубедить. По крайней мере, в лоб.

…Шум и крики в зале стали слышны задолго до обеденного времени – даже Катерина в своих комнатах услышала. И забеспокоилась. Потому что весь её опыт говорил – такое вот никогда не приводит к добру.

И верно – вскоре в двери застучали и завопили – мол, милорд требует миледи в зал немедленно. Открыла Грейс и спросила:

– Что там, Нэд? Чего орут?

– Так лазутчика поймали, с той стороны границы! И говорят, что он на самом деле из ваших, торнхилльских! – и кивнул на Катерину.

– Ерунды-то не говори, миледи и близко к тем делам не стояла, – отмахнулась Грейс.

– Стояла или нет – про то мне неведомо, но милорд велел тотчас спускаться!