– А сказку, сестрица Кэт? – спросила Фанни тоненьким умильным голоском.

Почти как внучка Леночка, только она просила найти ей какую-нибудь сказку в интернете – кино посмотреть.

– Сказку, говоришь? – эх, о чём они там с Леночкой читали не так давно? – Давайте, я расскажу вам сказку о девочке Элли, её собачке Тотошке и их домике. И урагане. Вы знаете, что такое ураган?

– Сильный ветер, да? – подхватила Энни. – Когда осенью на море шторм, у нас сильный ветер. Он воет страшно-страшно!

– Да, завывает прямо в восточной башне, такой страшный звук, что думаешь – это уже по твою душу пришли оборотни или возвращенцы! – сообщила Фанни.

– И кто-то видел этих оборотней или… возвращенцев? – надо же как-то добывать информацию, хоть бы и о местном фольклоре!

– Да вы что, миледи, – зачастила Грейс, – не помните хромого Ника? Из Эппл-Хилз? Который помер, а потом вернулся и всю свою семью с собой забрал!

– Нет, Грейс, не помню, – вздохнула Катерина.

– Да вы что, там какой ужас-то был! Ваш братец милорд Саймон рассказывал – как он с людьми в тот дом заходит, а там – пусто! И холодно, будто зимой, а май был на дворе!

Ужасы какие, подумала Катерина. Впрочем, если есть хорошие сверхъестественные силы, то почему бы не быть противоположным?

– Давайте лучше о хорошем, а то как-то неуютно, даром что день белый на дворе, – она потрясла головой, прогоняя наваждение.

– Давайте, – с готовностью закивали все трое. – Сказку про девочку Элли!

И начала Катерина рассказывать сказку про девочку Элли. Оказалось, что она неплохо помнит детали, а практически предоставленные самим себе руки потихоньку стали вспоминать, что они умели раньше, главное – не мешать и не смотреть на них слишком пристально, тогда пальцы всё равно что сами толкали иглу в нужное место. И хорошо. А Грейс взяла что-то из сундука Кэт и тоже села шить и слушать.

Наверное, за этим благостным делом они бы провели всё время до обеда, но увы.

Дверь распахнулась без стука, и на пороге появилась леди Маргарет всей своей крупной персоной, за её спиной маячила Нэн и какие-то другие служанки.

– Сидит, значит, и ухом не ведёт. Напоила меня вчера какой-то дрянью, да так, что я в ночь чуть богу душу не отдала, и сидит, как ни в чём не бывало! – начала свекровь с места в карьер.

Вот тебе и здравствуйте, подумала Катерина, поднимаясь – скандалить лучше на своих двоих. Впрочем, девочки тоже выбрались из-за стола и поклонились – здравствуйте, мол, матушка. Что, эта мать-кукушка детям даже доброго дня не желает?

– Добрый день, миледи, – Катерина тоже изобразила поклон. – Будьте любезны, поясните, что вы имеете в виду.

– Как – что? Какую отраву ты налила в мой кубок?

Надо же, руки в боки, а жемчужные бусы на шее аж трясутся – так их хозяйка зла на беднягу Кэт.

– В ваш кубок я при множестве свидетелей налила воды – все ваши девушки видели. И откуда у меня кубок, и в каком виде мне его принесли. Как воду-то чистую нашли в вашем свинарнике, и то удивительно, – Катерина поджала губы.

– И как это от воды у меня внутри жечь почти перестало? – продолжала буянить Маргарет.

– Вам же лекарь говорил – не есть сладкого, жирного, острого и солёного, и посуду мыть хоть иногда! – про посуду она сама придумала, но невозможно же.

– Миледи, тут же с ними та девушка, что вы вчера за себя оставили, – зашептала сзади Грейс.

А ведь точно – как её там, Милли. Худая и лёгкая, в этом доме, видимо, кормят главным образом леди Маргарет.

– Милли, ты помнишь, что я наливала в бокал мидели Маргарет? – строго спросила Катерина. – Не смей говорить неправду!

– Так воду же, – выдохнула Милли из-за свекровкиной спины. – А потом, поздно вечером, миледи мёд из горшка ела, своей серебряной ложкой, к той ложке никто не смеет прикасаться! И она так в том горшке и осталась до утра, и утонула, и никто не взялся её из мёда пальцами доставать!

А никаких щипцов не водится, конечно же. Но главное не это.

– Миледи, да как вы вообще ещё на ногах-то стоите, – презрительно поджала губы Катерина.

Видимо, это оказалось последней каплей – миледи заорала, что как только её, Катерину, вообще земля носит, и дал же бог невестку, и жаль, что не померла, уже бы новую нашли, на этот раз – подходящую.

– Матушка, почему вы так орёте, будто вас резали, да не дорезали? – раздался вдруг со стороны спальни сонный голос Роберта. – Вас сюда вообще кто звал?

Драгоценный муж обладал, очевидно, чутьём на момент, когда следует появиться. Заспанный, помятый и в одной рубахе – не самой чистой, к слову.

– Робби, мальчик мой, что ты здесь делаешь? – Маргарет изумлённо смотрела на сына.

– Вообще-то Кэт моя жена, а я слышал, что венчанным супругам неплохо бы делить ложе, – усмехнулся Роберт. – Что тебя удивляет? Вот если бы ты встретила тут Джона или Рона, ещё можно было бы удивляться.

– Пришёл, сделал что надо, и ушёл! Нечего в её комнатах валяться! – снова завелась выдохнувшая Маргарет. – Достойный муж навещает жену время от времени, а достойная жена – ждёт и ведёт себя тихо!

– А ведь миледи вчера прогуливалась под ручку с милордом Рональдом, – сообщила из-за спины Маргарет прятавшаяся там Нэн.

– Это что ли та тётка, что лестницу жиром испоганила, из-за которой Рон вчера расшибся? – Роберт посмотрел на неё с интересом. – Я помню, что обещал её убить!

– Не смей! – завизжала леди Маргарет.

– Не трожь мою жену! – завопил в ответ Роберт.

А Нэн под шумок сбежала.

– Знать тебя не хочу! Ты мне больше не сын! У тебя больше нет матери! Даже и не приходи больше ко мне! И за стол я не выйду, пока не попросишь прощения! Я для чего тебя растила? Чтобы такое вот от тебя слушать? Чтобы ты за пришлую девку от меня прятался? – продолжала гнуть своё Маргарет. – А ты, дрянь, пошла вон, чтобы духу твоего в замке больше не было! – она хотела было схватить Милли за ухо, но та оказалась намного проворнее, вывернулась и юркнула в Катеринину спальню.

– Матушка, угомонитесь уже, – брезгливо поморщился Роберт.

– Подлый предатель! – сообщила матушка, плюнула на порог, схватилась не то за сердце, не то за что пониже, была подхвачена своими ближними и уведена, наконец, прочь.

– Кэт, – выдохнул Роберт, – ну вот что это с ней, а? За что она меня так?

– Не знаю, – вздохнула Катерина.

Он, морщась, сел на лавку и принялся тереть глаза.

– Ох, малявки, только вас и не хватало, – кажется, он заметил сестёр. – Что это вы тут делаете?

– Вышиваем, – пролепетала Энни. – И сестрица Кэт нам сказку рассказывала, интересную. Какую никто не знает.

– Сестрица Кэт, может быть, и мне расскажет? – подмигнул он Катерине. – Всё, ступайте к себе, потом ещё придёте, – он только глянул на девочек, как те мигом подхватили своё рукоделье и были готовы бежать.

– Грейс, проводи детей, – попросила Катерина.

Нечего в этом доме детям по коридорам одним бродить.

– Да, миледи, – Грейс помогла девочкам собрать все нитки и иголки и отправилась с ними.

Катерина и Роберт остались одни.

– Умываться? – спросила Катерина.

Нужно брать инициативу в свои руки. И чем-то его занимать, желательно – полезным.

– Надо, да? – он взглянул умильно, как Валера в детстве.

– Надо, – кивнула она и принесла из спальни тазик, кувшин с водой и мыло в красивом металлическом ящичке. – Я полью.

Если говорить так, будто и тени сомнения в том, что тебя послушают, нет, – то всё будет сделано, тебя послушают. Работало в школе, сработало и здесь. Роберт поднялся и даже стащил с себя рубаху – вот и отлично, сейчас отправим Грейс за свежей.

Из-под кровати в спальне была извлечена девочка Милли – она плакала и просила не выгонять её, Катерина и не стала. Ещё пара рук лишней не будет, вот никак. Можно вот прямо сейчас отправить её за завтраком для мужа.

Грейс вернулась, заохала, что она сама бы полила, но безропотно пошла в комнаты Роберта за свежей рубахой и зубной щёткой. Принесла, кроме названного, ещё свежий дублет со штанами, чулки и гребень. Гребень выдала прямо в руки Катерине – со словами, что камердинер Майк очень надеется на миледи. Ну да, милорд Роберт обычно ходит нечёсаный – будто как встал с кровати утром, так и пошёл. Наверное, так и есть.