— Княгиня, позвольте представить вам моего спасителя Ярослава Шонурова, о котором я рассказывал! — лучась от радости, представил меня Митя.

Я наклонил голову, как того предписывал записанный на подкорку этикет: — Ярослав Петрович Шонуров! Дамы, я рад находиться в столь блистательном во всех смыслах обществе!

— Очень приятно, молодой человек! Юлия Владимировна Разумовская, — приветливо улыбнулась княгиня.

— О, Ваше Сиятельство, никогда бы не сказал, что у вас есть взрослый сын! Вы так прекрасно выглядите! Вам не дашь больше двадцати лет!

— А вы, Ярослав, тонкий льстец! Зовите меня просто Юлией Владимировной! Позвольте вам представить моих подруг, — Разумовская обернулась к дамам, которые меня все это время с интересом разглядывали. — Елена Леонидовна Дашкова и Анастасия Вячеславовна Долгорукая.

— Ваши Сиятельства, слов нет — ослеплен вашей красотой!

Сиятельства благосклонно улыбнулись.

— Дмитрий, вы идите с Ярославом. Я потом вас найду. Ярослав, обещайте, что никуда на этот раз не сбежите, пока не поговорите со мной!

— Юлия Владимировна, и в мыслях не было!

— Ну, все, идите-идите. Скоро начало, вам надо к дебютантам…

Мы пошли на выход из зала, а я уловил обрывки фраз. Какой симпатичный мальчик… А он одаренный? Надо навести о нем справки… Он так забавно лижет зад… Интересно, а он умеет лизать в другом месте??? Фи, мон ами, он просто был вежлив…

— Ты ей понравился. МамА умеет быть благодарной, тебе надо обязательно с ней поговорить.

— Знаешь, Митяй, я даже не знаю, радоваться этому или нет. Надеюсь, ты не оставишь нас наедине? А то иные благодарности можно и не пережить!

— Ярослав, принимай удары судьбы стойко, каждый хороший поступок должен быть наказан! Так что, смирись!

— Митя, а ты не потерян для общества, попытка подъебнуть засчитана.

Мы вернулись в круг знакомых Разумовского, где он познакомил меня со своими одаренными товарищами. Андрей Куракин, Алексей Голицын, Родион Трубецкой да Александр Хованский — вот и весь небольшой список именитых друзей Мити нашего возраста. Все новики с маленькими источниками и большим самомнением — женское воспитание дает о себе знать.

— А ты тоже одаренный? — спрашивает Куракин.

— Ага, новик со стихией разума, — пожимаю плечами.

— Да-а-а, тяжело тебе будет угнаться за нами и освоить стихию огня. У нас-то, у потомственных князей, это первая проявившаяся стихия! — снисходительным тоном — Куракин.

— Господа, ну не всем же нужна стихия огня! Менталисты тоже очень нужны империи, — примирительно — Разумовский.

— Согласен! Все лучше, чем плац топтать! — Куракин свысока глянул на стоящих рядом кадетов, откуда сразу же прилетела ответка.

— Плац топтать учатся настоящие будущие офицеры! Не вам, штафиркам, о военной службе рассуждать!

— О, а когда это простакам слово давали? — Куракин явно нарывался.

— У тебя не спросили! Давай, выйдем?! Или за мамочкину юбку спрячешься?

— Выйти-то выйдем, а что делать будем? Если ты, кадетик, хочешь меня на дуэль вызвать, так дуэли между одаренными и простаками запрещены Императрицей, дабы не допустить сокращения популяции простаков. Да и не ровня ты мне!

Видя завязывающийся конфликт, магессы-охранницы напряглись. Обстановку разрядил церемониймейстер, пригласивший всех в танцевальный зал на открытие Бала.

В огромном зале, в котором вдоль стен уже стояли родственники дебютантов и приглашенные дамы с девицами, всех парней выстроили в две шеренги друг напротив друга, оставив проход шириной в пять метров. Я, как самый высокий по росту из партии фраков, встал между курсантами и своими новыми знакомыми. Рядом со мной встал Митя: — Сейчас Императрица с Канцлером появятся, — прошептал он.

Я проверил защитный файрвол вокруг головы и повернул кольцо, активизируя магическое зрение — интересно же посмотреть на источники и артефакты архимагов! Три минуты мы стояли без движения, пока распорядитель не гаркнул: «Ее Императорское Величество Екатерина Третья!» Грянул марш, почетный караул открыл двери, и в зал вступила Императрица. Следом, держась на два шага позади, вошли две дамы.

— Ого, и Лопухина здесь! — шепотом удивился Митя.

Я ничего не ответил, поскольку не мог — я был не просто ослеплен, я был оглушен и потрясен! Как будто две звезды появились в просторном зале, вмиг ставшим тесным. Во-первых, на сестрах Романовых было неприлично большое количество светящихся артефактов, а во-вторых, куда как сильнее артефактов светились сами женщины! Источник внутри Екатерины был размером с большой шар, который едва можно было обхватить руками, он светил ярко и мощно. У Елизаветы источник визуально был чуть меньше, но при этом светил ярче. На ум пришло сравнение двух звезд Бетельгейзе и Сириуса. Так и здесь: Императрица была красным мощным сверхгигантом — в ее источнике преобладали красные оттенки, а Канцлер ярко светила холодными оттенками, готовая в любой миг взорваться в яростной вспышке сверхновой звезды. У сестер были все цвета спектра, кроме фиолетового. Я завороженно смотрел на источники Романовых, за которыми совершенно потерялся источник магистра Лопухиной. Тем временем Императрица толкнула речь. Наша держава сильна, она гордится своими сыновьями, высоко держите знамя, вы — будущая опора и надежда! Не посрамим и не позволим! Затем она пошла между рядами дебютантов, с интересом разглядывая парней и подавляя своей аурой величия. За ее левым плечом, чуть приотстав, следовала Елизавета. Поравнявшись сначала с Разумовским, Екатерина ему приветливо кивнула и потом перевела взгляд на меня. По башке словно ударили пыльным мешком — я увидел в ее полыхнувших диким пламенем глазах всю мощь ИМПЕРИИ. Чувствуя, что мой взгляд стекленеет, я волевым усилием выпятил грудь колесом и задержал дыхание. Спустя мгновение, для меня показавшемся вечностью, наваждение спало — Императрица сделала шаг и перевела взгляд на стоящего рядом кадета. Да, Екатерина своей аурой внушает трепет! Думаю, немногие смогут пережить ее гнев в прямом смысле слова… Еще шаг, и вот на меня внимательно смотрит Елизавета. Если взгляд Императрицы подействовал, как удар мешком по голове, то от взгляда Канцлера мне стало дурно. Я будто боксер, который на ринге получил неожиданный удар в челюсть и поплыл, понимая, что это — все, пиздец, товарищи. Сейчас еще один точный удар, и следующая картинка будет — потолок в реанимации. Меня придавила полыхающая в ее глазах необузданная ярость ВЛАСТИ, сжигающая заживо своих врагов. Я словно услышал и увидел все стоны и пытки подземелий тайного приказа, существующего сотни лет. Давление все усиливалось, заставляя меня встать на колени и склонить голову. Бля-я-я, да куда ж я полез-то??? Жил же себе спокойно, потрахивал домашних девчонок, чего мне еще не хватало?!? Знал же, что нельзя лезть во Власть! Как есть, пропал…

Вдруг наваждение меня отпустило — Канцлер отвернулась к кадетам. Я выдохнул через сведенную судорогой челюсть — кажется не оконфузился, а то ведь хотел уже пасть ниц перед Канцлером и признаться во всем, чего не делал. Мне бы теперь только до выхода добраться — в гробу я видал этот ваш высший свет. Да нах он мне сдался!!! Я торопливо повернул обратно ставшее горячим кольцо, отсекая ослепивший меня магический свет источников царственных сестер. Хватит, насмотрелся!

— Понравилась?

— А? Чего? — не понял я вопроса.

— Говорю, Елизавета тебе понравилась? Ты на нее так смотрел… — переспросил Митя.

— Да я просто оху… в смысле, умереть — не встать!

— Она тоже на тебя внимание обратила! Ну, сейчас держись, от местных девушек теперь отбоя не будет…

— Э-э-э…

— Ой, да не делай ты такое страдающее лицо! Тебя же за этим в свет вывели — продать подороже! Это у меня уже вся жизнь расписана — маман уже о невесте для меня думает, и метит меня потом в фавориты!

— Знаешь, Митяй, я не такая — я жду трамвая!