— «И взмахнув своим мечом, подобным молнии, святая Лурдес срубила древко флага Кадеирна, и упал флаг в грязь под копыта коней, и сказала святая дева: «Если ты не покинешь сейчас Передер, голова твоя слетит с плеч, как твоё знамя с древка». И ушёл Кадеирн из Передера в свой Брейден, унося проклятие на плечах своих. И года не прошло, как пал он в бою от рук врагов, восставших на него». Песнь двадцать седьмая «Сказания о святой деве Лурдес».

Марк выслушал его внимательно, а затем удовлетворённо кивнул.

— Если, как и шепчутся по углам, знамя, срубленное её мечом, метит его владельца проклятием, то наша с тобой задача существенно облегчается.

— Я б не стал надеяться на это, — заметил Айолин. — Потому что леди Дарья — не святая Лурдес, хоть и одной с ней природы. И нам самим придётся решать эту проблему, но такое предзнаменование нам на руку. Что теперь?

— Теперь мы пойдём на Грозовую гору, — ответил Марк, — но прежде нам придётся пройти по дороге под стенами цитадели, с которой нас осыплют дождём стрел. И я надеюсь, хоть одна из них попадёт в Ричарда.

— Это вряд ли. Он, в отличие от нас с тобой, будет надёжно укрыт за щитами. Так что я бы подумал о том, чтоб прежде устранить его щит.

— Ты опять об этом варваре, — проворчал Марк. — Я присмотрелся к нему. Легче ухватить дикого волка за хвост, чем подобраться к господину Джинхэю. У него словно глаза на затылке. Но я придумаю что-нибудь и буду готов воспользоваться любой его оплошностью. А пока же нам следует подумать, как миновать участок дороги, который простреливается со стен, чтоб не погибнуть самим и не погубить коней.

— Над этим как раз сейчас ломают голову в штабе. Ричард не хочет задерживаться здесь до ночи и требует начать выступление не позднее этого вечера, чтоб за время, оставшееся до темноты, дойти до Грозовой горы.

— Вряд ли это разумно, — усомнился Марк. — Во-первых, ночью мы могли бы скрытно пройти под носом у алкорцев. Замотать тряпками ножны и копыта коней, и они не увидят и не услышат нас. И в любом случае, им пришлось бы стрелять наугад в темноту, значит, вероятность попасть в цель не так велика. И, кроме того, подходить к замку к ночи, чтоб устроиться на привал под дождём, в центре грозы… Там, конечно, темно и днём, и ночью, но после марша перед боем людям всё равно нужен будет отдых.

— Надеюсь, они всё это учтут, — вздохнул Айолин. — Ричард сейчас в таком настроении, что возражать ему просто опасно. Он потерпел куда большее поражение, чем его армия. Он был унижен на глазах у всех, и скоро весть об этом разнесётся по всему миру. Это приводит его в ярость. Он готов переложить ответственность за поражение на кого угодно. Пока под руку ему попался Жоан, но принц хотя бы не рискует быть наказанным за это. Если мы потерпим поражение и на Грозовой горе, тогда всё будет куда хуже.

— И всё же, я желаю ему поражения, — произнёс Марк и посмотрел туда, где за пиками скал клубились чёрные тучи, окутывающие Грозовую гору.

Трапеза в цитадели прошла, что называется в спокойной деловой обстановке. Хоть рыцари, собравшиеся за тесно поставленными столами, и рады были тому, что враг отступил от их стен, они сознавали, что победа одержана не ими, и праздновать здесь нечего. После того, как принесённые с кухни миски и кувшины опустели, они поднялись и отправились собирать оружие для обороны замка на Грозовой горе. Всё, что они могли взять с собой из цитадели, это луки и стрелы.

Мы с комендантом Аресом поднялись на северную стену, где за зубцами уже стояли слуги и оруженосцы погибших рыцарей с длинными тяжёлыми луками и арбалетами. Они держали под прицелом серую ленту дороги, которая тянулась внизу за узким ущельем-рвом. Расстояние до неё было меньше двухсот метров, то есть этот участок дороги хорошо простреливался со стен. Однако пока дорога была пуста.

Поговорив с начальником караула Вилмаром и дав ему последние указания, Арес вернулся ко мне.

— Мы готовы идти, моя леди, — произнёс он, задумчиво посмотрев туда, где за каменными глыбами укрывалось войско землян. — Вы сказали, что их около семисот человек?

— Да, тяжеловооружённые рыцари, легкая кавалерия, пехота и лучники, — ответила я.

— Они вряд ли пойдут здесь средь бела дня, а значит, задержатся до ночи, когда идти под стенами под покровом темноты будет не так опасно. Дальше их остановит преградившая дорогу рухнувшая скала. Это даёт нам время. Мы успеем добраться до замка на Грозовой горе и подготовиться к обороне. От закованных в броню рыцарей на конях и кавалерии толку там будет мало. Им придётся спешиться для того, чтоб напасть на замок.

— Ущелье вокруг замка затоплено потоками воды, — заметила я. — Это осложнит штурм, но не предотвратит его.

— Рва и вала там нет, — задумчиво произнёс он, а потом резко вскинул голову. — Не будем гадать! Чем скорее мы попадём туда, тем лучше сможем продумать нашу тактику.

Во дворе замка снова собрались рыцари, но теперь пешие, их сопровождали нагруженные оружием и припасами оруженосцы, многие из которых уже давно вышли из юношеского возраста и сами выглядели опытными закалёнными воинами. Арес прошёл к небольшой двери слева от крыльца, ведущего в замок, и, открыв её, начал спускаться вниз по узкой лестнице. На площадке между крутыми пролётами он на минуту задержался, чтоб снять со стены факел. Его оруженосец снял второй и остался стоять, когда мы двинулись дальше. Обернувшись, я увидела, как шествующие за нами рыцари и оруженосцы подносят свои факелы к его огню и зажигают их.

Путь по подземному ходу был трудным и неприятным. Мы шли по каменным сырым коридорам, местами выходящим в естественные пещеры, где с потолка лилась вода. Мы шли под этим дождём, вода бурлила под ногами, порой доходя до колена. Потом начался подъём, который снова сменялся резким спуском. Арес уверенно шёл вперёд, освещая дорогу, и хоть в стороны то и дело отходили ещё какие-то ходы и лазы, он уверенно держал нужное направление.

Наконец, начался долгий подъём вверх, очень крутой и слегка извилистый, где прямо сверху с шумом стекала по полу вода, едва не сбивая с ног. Но небольшая армия из рыцарей и оруженосцев в полном молчании продолжала путь.

Я даже не заметила тот момент, когда мы вышли из катакомб, потому что вокруг было всё также темно, сверху лились потоки ливня, а ноги утопали в стремительно текущей по камням воде. Я поняла это, лишь когда меня ослепила яркая вспышка молнии, и, подняв голову, я не увидела над собой тяжёлый свод каменного потолка. Вместо этого над нами нависали тяжелые своды клубящихся грозовых туч. Это значило, что мы уже не так далеко от замка.

Я промокла до нитки. Это было непривычно и неприятно, но я не могла ко всему прочему тащить за собой крылья, а без них моя магия, видимо, не действовала и не защищала меня от дождя. Мне было холодно, и при этом я была зла. Причиной этой злости была металлическая арбалетная стрела, заткнутая за мой пояс, которую я чувствовала при каждом шаге, потому что она упиралась концами мне то в бедро, то в бок. Это был болт от горного арбалета, предназначенного для спасательных работ в горах. Для спасательных, то есть это было спасательное оборудование, а никак не оружие. Но, как говорят, из любого самого мирного предмета можно сделать орудие убийства. И этот болт, изящный, покрытый серебристым никелевым сплавом, который должен был просто фиксироваться в горной породе, превратился в смертельное оружие. Арес отдал его мне, сказав, что он обнаружен в ране одного из его погибших рыцарей. У других были схожие раны, но стрелы были предусмотрительно из них извлечены. Эту не заметили только потому, что она попала в бок погибшему, и он упал на край дороги так, что смертельная рана оказалась внизу. К тому же Арес описал мне и другие раны, нанесённые очень тонким лезвием. Выслушав его, я поняла, что кто-то использовал в бою сюрикены. Я понятия не имела, входят ли они в арсенал стрелков «Паладина», но точно знала, что Стэн Стаховски владеет этим оружием виртуозно. А это значило, что проблемы возникли не только у Карнача, но и у меня.