— Да ты что? — возмущённо воскликнул Аморе, и на глазах его блеснули слёзы. — Так же не бывает! Все вокруг отнимают! Почему ты отдаёшь?

— Потому что я не такой, как все. И потому что я служу Деве Лардес. Я сейчас к ней иду, и она даст мне всё, что мне нужно, но для этого я должен поступать так, как она велела. Понимаешь?

— Понимаю, — кивнул Аморе. — Спасибо тебе.

Кирилл улыбнулся и, накинув на плечо заметно полегчавшую котомку, открыл калитку. Мальчик довёл его до той самой широкой тропы, по которой он уже проезжал и махнул рукой на юг, указывая направление. Кирилл пошёл дальше своим путём, а Аморе ещё долго стоял на дороге, глядя вслед странному служителю Девы Лардес.

Теперь он узнавал и эту постоянно истончавшуюся тропинку, и лес вокруг, замечая знакомые необычные деревья и вросшие в мох камни, некоторые из которых были указаны в списке ориентиров. Потом тропинка исчезла в густой траве, и Кирилл чуть замедлил шаг, внимательно высматривая вокруг очередной ориентир.

Он понял, что опять сбился с пути, когда уже начало темнеть. В рассеянном свете темнеющего неба он снова и снова рассматривал карту, пытаясь определить, куда забрёл. Он уже час, как миновал кривую берёзу с большим муравейником у подножия, но следующий ориентир — каменный столб с водружённым на вершину грубо обтёсанным камнем найти так и не смог. К тому же он подозревал, что ушёл куда-то в сторону, а потом оказалось, что эта догадка верна, потому что болота, на краю которого он оказался, на карте не было. Он вернулся обратно в лес и попытался идти на юг, но вскоре убедился, что правильно определить направление не может. В небе не было звёзд, стволы деревьев равномерно обросли мохом со всех сторон. Ветви деревьев торчали в разные стороны, не обнаруживая по сторонам более длинных или коротких. Какое-то время он брёл наугад, прислушиваясь к лесным звукам. Страха не было. Он знал, что выживет в любых условиях, и рано или поздно найдёт путь к баркентине, но беспокойство, что этот путь займёт у него слишком много времени, уже начало нарастать.

Потом всё-таки появился страх. Оценив своё состояние, он понял, что это никак не связано с реальной угрозой. Что-то внутри тревожно вибрировало, по телу пробегала дрожь, словно оно реагировало на что-то опасное, но холодный ум знал, что ничего опасного вокруг нет. Потом до него дошло, что тело может чувствовать влияние какой-то патогенной зоны, находящейся поблизости. Гиблое место, как называл их доктор МакЛарен. Но он не знал, где оно находится, чтоб отвернуть в сторону.

Несколько раз он слышал странный мелодичный звон, доносящийся издалека, но затем смолкавший. Услышав его в очередной раз, Кирилл какое-то время стоял, прислушиваясь. Ничего, только гудение ветра в кронах деревьев, крики ночных птиц и стрёкот кузнечика. Где-то далеко ухнула сова, потом послышался странный треск, словно сквозь чащу шёл какой-то крупный зверь. Может, олень, а, может, и медведь. Неприятный холодок пробежал по спине, и он огляделся по сторонам. Синеватый свет, всё ещё лившийся с неба, позволял ему видеть чёткие силуэты деревьев, но ничего больше ему рассмотреть не удалось. Паника потихоньку нарастала, а значит, то самое гиблое место было совсем рядом. Нужно было уходить, пока оно не запустило свои щупальца ещё глубже в его душу. Он двинулся с места и вдруг почувствовал накатившую волну отвратительной вони, словно где-то рядом был гниющий труп. Он снова замер.

— Ты идёшь навстречу смерти, — раздался за его спиной тихий хриплый голос.

Он резко обернулся и увидел перед собой призрака. Вернее, это было первое, что он подумал, разглядев в нескольких шагах от себя серый силуэт кого-то, закутанного в длинный грязный плащ с низко надвинутым капюшоном. Этот капюшон жутковато свисал вниз, полностью закрывая лицо незнакомца. Он опирался на изогнутый посох, в котором угадывалась едва обработанная ножом коряга, а рука, сжимавшая его, была обмотана серым тряпьём.

— Кто ты? — спросил Кирилл, морщась от новой волны вони, докатившейся до него,

— Никто, — ответил незнакомец и позвонил в колокольчик, висевший на длинной верёвке на его поясе. Это был тот самый звон, что он слышал раньше. — Ходячий мертвец всего лишь, и тебе незачем меня бояться. Моих сил хватает лишь на то, чтоб таскать ноги по глухим лесам, но если б и мог, я не стал бы причинять тебе вред. Я бы даже не подошёл к тебе, но ты направился как раз в гнилой лог, где гибнет всё живое. Земля там дышит ядовитыми испарениями и даже птицы, пролетая над ним, падают замертво. И тот страх, что ты чувствуешь, это предостережение. Звери не ходят туда, и ты не ходи.

Всё это он произнёс медленно, часто останавливаясь, чтоб передохнуть. Кирилл тем временем расслабился. Он понял, что стоящий перед ним человек тяжело болен какой-то заразной болезнью, потому и оказался здесь один, вдали от людей.

— Куда мне идти? — спросил он, с сочувствием глядя на несчастного.

— Это зависит от того, куда ты хочешь попасть.

— Я шёл к реке, там стоит наш звездолёт.

— Ты из этих… — пробормотал незнакомец. — Я знаю, где это. Я могу отвести тебя туда, но это будет долго. Я не могу передвигаться так же быстро, как ты.

— Ты очень болен?

— Я умираю, — спокойно ответил тот. — Но я мог бы отвести тебя туда, куда тебе нужно. Сделать что-то полезное для живых — не лучший ли это способ проститься с жизнью?

— Но если тебе так плохо…

— Неважно, — перебил незнакомец. — У меня нет дома. Какая разница, под каким деревом я окончу свои дни? Я всё равно не смогу забиться в нору, как больной зверь, и ждать смерти. Потому и брожу здесь без цели. Впрочем, если ты торопишься, то…

— Я не настолько тороплюсь, — проговорил Кирилл. — И если ты проводишь меня, я буду рад.

— Хорошо, но держись подветренной стороны, если не хочешь и дальше дышать моим смрадом. Идём, я отведу тебя на поляну, где мы сможем отдохнуть, а потом я поведу тебя к твоему летающему дому.

Он повернулся и тяжело двинулся по лесу, опираясь на свой посох, и звон колокольчика печально оповещал о его приближении всё живое.

Поляна оказалась небольшой, но уютной. Это был пятачок, поросший мягкой травой с маленькими цветочками, в окружении деревьев, низко склонивших свои ветви. Меж ветвей нежно сияло синевой небо ранней ночи. Под деревьями рос мягкий мох, напоминавший пышные зелёные подушки, на одну из которых с трудом опустился новый спутник Кирилла, пока тот, достав кинжал из ножен, обустраивал кострище. Он срезал под корень траву, снял вокруг полосу дёрна и уложил его на внешний край канавки вверх корнями. После этого собрал под деревьями хворост и, сложив его в шалашик, поджёг зажигалкой.

Он заметил, как его спутник немного приподнял капюшон, чтоб видеть костёр и протянул к нему изуродованные болезнью руки.

— Пора перекусить, — бодро произнёс Кирилл и достал из котомки полкраюшки пшеничного хлеба.

Отломив половину, он протянул её больному, но тот не пошевелился. Тогда Кирилл положил её рядом на землю и, отойдя за костёр, присел на траву и принялся за еду. Тот взял хлеб и начал есть, отламывая кусочки непослушными пальцами и поднося ко рту.

— Спасибо, что угостил меня хлебом, — тихо произнёс он, спрятав остатки в свою суму. — Я давно не ел такого. У меня есть вода, но я не могу дать тебе свою бутыль, не хочу заразить этой хворью.

— Не беспокойся, у меня есть фляга, — успокоил его Оршанин. — Не пора ли нам познакомиться? Меня зовут Кирилл. А тебя?

— Меня давно никто не звал по имени…

— Может, было некому. Но ведь мы будем какое-то время рядом, мне нужно как-то обращаться к тебе.

— Когда-то у меня было имя, но я потерял его, когда стал мёртвым, — печально и загадочно изрёк тот.

— Какое это было имя?

— Арман. Да, меня звали Арманом…

— Хорошее имя, — кивнул Кирилл. — Прости что спрашиваю, но чем ты болен? Там куда мы идём есть врач и…

— Нет, моя болезнь смертельна и зашла слишком далеко. Она гложет меня изнутри. Это проказа. Она очень заразна и спасения от неё нет ни беднякам, ни королям.