Марк покачал головой. Его прекрасный король Арман с самого начала был обречён на гибель. Его светлая душа, ясные мысли и добрые помыслы делали его чужим среди людей. Он был слишком хорош для этого жестокого мира, и этот мир в лице Ричарда уничтожил его, а теперь уничтожает и его наследие, начав новую войну. И сколько ни мечтай о прекрасном мирном будущем, действительность сомнёт все мечты и выжжет душу, так что лучше было бы жить, как все, не задумываясь о том, что происходит. И лучше было бы, если б вовсе не попадались Марку на пути странные люди, которые умеют жить по-другому. Сам бы он до этого никогда не додумался, и мечты Армана так и остались бы в его памяти нечаянным всплеском гения, угасшего, как свеча в ночи.

Затем он снова вспомнил о том, что так и не признался Карначу, куда дел его арбалетную стрелу, и опять пережил мучительный приступ вины, а после ещё раз подумал, что лучше б ему не встречать капитана гвардейцев в своей жизни.

Вернувшись в деревушку, где разместилась ставка короля, он отпустил своих измотанных подчинённых спать, и они свернули к маленькой избушке на краю селения, где за ветхим заборчиком был сооружён навес от дождя и установлена коновязь с яслями из скрещенных кольев. Сам он проехал дальше, поглядывая по сторонам и кивая в ответ на приветствия проходивших мимо рыцарей.

Оказалось, что обратная дорога заняла у них всю тёмную ночь и тёмный день. Уже наступил второй тёмный вечер, и дневная суета, царившая в лагере, начала затихать. Проезжая мимо дома старосты, Марк невольно бросил взгляд на распахнутые ворота хлева, где разместились гвардейцы. Там тускло поблёскивал огонёк фонаря, но ни во дворе, ни у ворот никого из них не было. Ему не хотелось бы встретить кого-то из них и опять мучительно раздумывать о том, стоит ли признаться, как он потерял ту злосчастную стрелу, или лучше промолчать. К счастью, у него не было нужды заезжать в этот двор. Он направлялся к другому дому, где остановился со своими офицерами граф де Бове.

Там было более оживлённо, и адъютант командующего тут же проводил его на второй этаж дома, который был меньше того, где остановился король, но тоже добротным и хорошо обставленным. В зале возле печки он увидел заваленный схемами и картами стол, возле него, набросив плащ на плечи, сидел граф, просматривая какие-то заметки. Рядом, прислонившись к опорному столбу, стоял барон де Сансер, что немало удивило Марка. Впрочем, де Бове был достаточно умён, чтоб осознавать свои недостатки и признавать опыт и таланты барона. Потому он, конечно, просил своего старого друга помочь ему с разработкой плана сражения, о чём король, возможно, не знал, а если и знал, то делал вид, что не знает.

Военачальники внимательно выслушали доклад де Сегюра и одобрили его действия.

— У вас измотанный вид, барон, — сочувственно произнёс граф, глядя на него. — Идите отдыхать. Я доложу королю о скором прибытии энфера, и пусть он сам решает, будем ли мы устраивать засаду.

— Он не поедет по дороге, ваше сиятельство, — заметил Марк. — Именно потому, что мы можем устроить ему засаду. Он как свои пять пальцев знает все леса вокруг города. Это его охотничьи угодья. Он постарается обойти город и пробраться в расположение своего войска незаметно.

— С отрядом в две с лишним сотни мечей? — с сомнением спросил де Бове.

— Ему не обязательно идти с отрядом, — возразил де Сансер. — Он может разбить его на небольшие группы и пустить по нескольким направлениям, чтоб отвлечь наше внимание, а сам проберётся к городу лесными тропами с горсткой верных рыцарей. Впрочем… Попытаться захватить его не будет лишним, — он поднял глаза от карты, которую изучал, видимо, размышляя, какой путь может избрать Ликар, и взглянул на молодого барона. — Иди спать, Марк. Ты выполнил свою задачу и заслужил отдых. С остальным мы разберёмся без тебя.

Марк поклонился и вышел из зала. Он не стал садиться верхом, пожалев своего измученного коня, и, проходя по деревне, вёл его в поводу. Вернувшись в заросший травой дворик своей избушки, он ожидал, что его встретит Шарль, но парня нигде не было. Вздохнув, Марк сам привязал коня у коновязи и, убедившись, что перед ним достаточно свежего сена, вошёл в дом.

Вернувшиеся из разведки рыцари и оруженосцы спали на полу, даже не сняв доспехи. Они лежали в тесной комнатке, положив головы на грудь или руки друг другу, не разбираясь, кто слуга, кто господин. Шарль похрапывал, сидя у стены возле самой двери. Наверно, он намеревался дождаться хозяина, но его сморил сон.

— Хотите есть, ваша светлость? — услышал он молодой голос и, обернувшись, увидел оруженосца Фонтейна. Юноша стоял возле печурки, на которой красовался большой горшок, закрытый деревянным кругом. — Я сварил похлёбку из вяленого мяса и зерна.

— Нет, — покачал головой Марк, немного подумав. Он так устал, что есть не хотелось. — Напои моего коня, если он ещё не уснул. Дай ему тёплой воды, не больше, чем полведра и, если осталось, засыпь в ясли овса.

— Сделаю, господин барон, — кивнул оруженосец и поспешно выскользнул из дома.

Марк осмотрелся, пытаясь понять, что его встревожило и, наконец, понял, что не видит здесь остальных членов отряда, остававшихся в деревне. Не было ни Фонтейна, ни Герлана с Эдамом. Движимый дурным предчувствием, он вышел, но тут же наткнулся на Фонтейна, который вышел из-за дома, подтягивая штаны.

— Ты вернулся? — обрадовался тот, но в его тоне что-то показалось Марку фальшивым. — Слышал новости? Альдор запросил поединок перед боем.

— Где Герлан? — резко спросил Марк.

— Он скоро будет, — уклончиво ответил Фонтейн, чем вызвал у командира приступ раздражения.

— Я спросил тебя, не когда он вернётся, а где он? — отчеканил де Сегюр.

— Ну… — замялся тот. — Понимаешь, он должен был вернуться к вашему приезду, но…

— Он опять поехал к этой женщине? — рыкнул Марк.

— Ты же знаешь, — проворчал Фонтейн. — В этом деле алкорцы мало отличаются от нас. И если речь заходит о даме, то и они думают отнюдь не головой. Я говорил ему, что ехать туда опасно, что ты будешь в ярости, что, кстати, и произошло. Но он уверял меня, что к вечеру вернётся.

— Проклятье! Её муж и брат служат альдору.

— Вот-вот! Он решил, что они в луаре, а, стало быть, она там одна. Ну, и уехал.

— Когда?

— Ещё утром.

— В полночь сменят пароли, при возвращении его задержат патрульные и ему придётся объясняться с де Грамоном, что он делал ночью вне лагеря. А учитывая, что он алкорец и наверняка не станет говорить правду и не сможет придумать убедительную ложь, то обязательно вляпается. И даже я не смогу ему помочь.

— Но, может, он успеет, — неуверенно пробормотал Фонтейн.

— Я возьму твоего коня, — произнёс барон и направился к коновязи.

— Я поеду с тобой.

— Нет, — отрезал Марк и, отвязав свежего коня, вывел его со двора.

Сев в седло, он почувствовал, как заныли бёдра и поясница. Одна мысль, что ему снова придётся куда-то ехать, казалась ужасной, но иного решения этой проблемы он не видел. Только если Герлан и Эдам вернутся вместе с ним и пройдут посты с новым паролем, им ничто не будет угрожать.

Он снова поехал к дому де Бове и отыскал его адъютанта.

— Его сиятельство у короля, — сообщил тот.

— Отлично, — кивнул Марк. — Мне нужно срочно уехать. Скажите графу, что я собираюсь встретиться со своим осведомителем, который недавно побывал в луаре. Я вернусь через несколько часов, потому мне нужно знать новые пароли.

— Вы поедете один? — забеспокоился адъютант. — Не опасно ли ехать без охраны?

— Я хорошо знаю эти места, — успокоил его барон. — К тому же мой осведомитель пуглив и боится собственной тени. Если я приеду не один, он, чего доброго, сбежит через окно, и мы останемся без ценной информации.

— Как знаете, ваша светлость, — сдался адъютант. — Пароль — «Марианна», отзыв — «бастион». Я передам его сиятельству, что вы уехали на встречу с осведомителем.

Простившись с ним, Марк вернулся в седло и, проехав по деревне, направился в сторону луара.