А еще, парочка родственников не просчитала, что Пичур, вообразив себя гениальным разведчиком, начнет распускать слухи, в надежде, что в ответ ему станут рассказывать старые байки и случайно выдадут какую-то тайну крепости.
Ну, и способ для Кирта задержаться в школе как можно дольше, они тоже выбрали так себе. Это они отравили записную книжку Меньеса. Причем, даже что-то там рассчитали, чтобы когда надо будет уезжать, он взял и заболел. Не станут же злые обитатели школы выгонять больного человека, пускай даже неприятного, правильно? Впрочем, они так же думали, что Меньес не станет листки из своей книжки есть, не учли как-то, что по их следам уже идет бравый сыскарь, желающий за их счет сделать себе карьеру.
— А во что, кроме мелкой нечисти, вляпался Глен, выяснили? — спросила Вика, которой Нира рассказывала все эти новости.
Сидели девушки на скамейке под липой возле башни. И Вика даже сама до этой скамейки дошла. От башни и до скамейки. Самостоятельно спускаться по лестнице внутри башни она бы пока не рискнула, а школьный здоровяк был уже практически родным, еще немного таких отношений и Вика точно его усыновит. Ей так казалось.
Неподалеку стоял один из учеников то ли Радиши, то ли Ньяны и старательно делал вид, что любуется стеной здания, хотя наверняка подслушивал, может даже при помощи магии. И Вика из-за этого юноши, мечтающего об открытиях и славе, чувствовала себя знаменитостью.
— В «пробуждение крови», — печально вздохнула Нира. — Причем, не совсем правильно проведенном, иначе ритуал бы не завершился, когда Глен коснулся к рисунку своими нитями. Эти самоуверенные балбесы, даже не посоветовавшись с бывшей директрисой, проводили его по книжке, которую еще и купили в лавке старьевщика. Хомяк эту книжку купил. А ритуалы там общие. Ну, каркас под ритуалы. А это все равно, что заготовки под похожие амулеты, с примерно похожей силой воздействия. Пока не заякоришь на эту заготовку именно то, что тебе нужно, лепить туда можно все, что помещается. Так и тут получилось. Ритуал, конечно, был на усиление родовых способностей, но они не уточнили ни что за способности он должен усилить, ни что за род, ни насколько. Они даже длительности не указали. И сработать это усиление может неизвестно когда.
Нира еще раз вздохнула и с непонятной надеждой посмотрела на Вику.
— Думаю, ничего страшного не произойдет, — осторожно сказала Вика. — Глен же котик. Какие у него родовые способности можно усилить?
И нет, это было не предсказание и не догадка, просто попытка успокоить. Но Нира замерла, потом заулыбалась и пробормотала:
— Да, котик.
Глена Нира нашла на кухне. Он там одиноко стоял возле варочного стола и макал в кастрюльку с густым сиропом темно-синие ягоды, каждую из которых подвесил на нитку. Те, которые макнул уже несколько раз он развешивал на планочку с множеством мелких крючков, закрепленную аккурат между двумя сковородами. И с ягод медленно стекало сладкое покрытие, пока не застывало вытянутым язычком.
Нира немного постояла, любуясь процессом и тем, как заглядывавшее в окно солнце при каждом наклоне золотило Глену макушку. Потом тряхнула головой и решительно пошла делиться догадкой.
— Да, директор тоже сказал, что скорее всего усилились именно эти мои способности, и что мне на каникулах придется поехать на острова, проверить, — меланхолично сказал он, выслушав девушку. — Но может и не усилились. Надеюсь, не усилились. Этот кот же такой дурной. Ну, как кот, чуточку умнее кота, на самом деле. Разные моральные и воспитательные запреты еще не нарушает, и привязанности сохраняются… но это даже близко не человек. Вот зачем оно мне?
Зачем, Нира не знала. Поэтому заглянула в кастрюлю, посмотрела на ягоды в сахаре.
— Буду детям на пристани в День старшей девы весны раздавать, — сказал Глен и улыбнулся. — Травяной виноград — ее ягоды. Их принято в этот день есть. Они могут всю зиму в подвале простоять, и чуть ли не до середины лета, даже без разных сберегающих коробов, и очень полезны, особенно детям весной, но дети как раз есть их не хотят. Они кисленькие.
— А так будут, — поняла коварство Глена Нира.
— Да, — еще шире улыбнулся Глен. — Конфетка же.
— У, коварный котик, — проворчала Нира, тоже улыбаясь. — Котики, кстати, такие милые.
— И пушистые, — кивнул Глен.
— Вика мне рассказывала, что в ее мире вывели лысую породу. И они страшные, как демоны, особенно когда не в настроении.
Глен нахмурился, пытаясь представить это чудовище.
— Зато теплые и их в шубы одевают, — добавила Нира.
— Надеюсь, не из других котиков, — не оценил полет фантазии иномирцев Глен, повесил на крючок очередную ягоду и опять улыбнулся. — Был бы я моложе, и узнай о лысых котах, точно бы какого-то побрил и отпустил побегать.
— В этом городе нельзя, тут и так до сих пор бегает кошка, которая ищет самую толстую мышь, — вспомнила Нира. — А если кто-то еще и увидит, что лысый кот выбегает из школы…
— Горожане скинутся и оплатят охотника на демонов, — с подозрительной серьезностью сказал Глен, а потом ловко наклонился и поцеловал Ниру в нос. — С тобой не заскучаешь. Если поеду на острова, обязательно там расскажу про лысых котиков. И с тобой все захотят познакомиться.
— Оу, — сама не понимая почему засмущалась Нира. Прозвучало как-то очень многообещающе. Поэтому она поспешно сменила тему, а то мало ли куда котики заведут. — А что директор еще сказал?
— Что твой брат с приятелями останутся здесь минимум до лета, кто-то, узнав про письмо с просьбой прислать экспертов по орущим духам, сумел вот так избавиться от этой проблемы, переложив ее на плечи нашей стражи.
— Хоть не утопят?
— Могут попытаться, особенно самых родовитых, — ни капельки не обеспокоился судьбой офицеров Глен. — Еще сказал, что нашего хомяка и его нездорового напарника пока подержат в доме стражи. Так что кому-то придется склад охранять, потому что дети же все растащат. А бравый сыскарь еще вчера вечером умчался в столицу, ловить бывшую директрису и расспрашивать, зачем она на самом деле затеяла эту интригу. Ни наш директор, ни Тейра, ни Ньяна, которая с этой женщиной знакома, не поверили, что все затевалось ради орущих духов и прочих сомнительных сокровищ. И Ливин, порывшись в памяти, вспомнил, что родовитых предков Пичура в предательстве обвинили не за переписку с врагом или трусливую попытку сдать крепость. Они, вроде, если он ничего не путает, промышляли пиратством и, то ли случайно, то ли нет, умудрились ограбить и потопить корабль с «северными налогами» за пять лет. Там такая интрига с этими налогами была. Фальшивый караван отправляли, на который напал флот одного из соседних королевств. Еще два корабля в разные стороны. И вот этот, неприметный, в мелкий городок с крепостью, якобы перевозивший часть гарнизона. Ну, кому он нужен? А эти то ли узнали как-то, то ли им так повезло, но они этот корабль разграбили и утопили. Кто-то там выжил, сумел доехать до столицы и нажаловаться королю. Но всех богатств, которые на том корабле были, так и не нашли. Собственно, не нашли даже того из чудесной семейки, кто прятал. Точнее, не поймали. Он вроде сам себя сжег и спрыгнул в пропасть, ужасно хохоча и обещая, что эта тайна сгинет вместе с ним.
— Что же там за сокровища? — удивилась Нира.
— Камни, драгоценные. Северные синие алмазы. Холодное серебро, пустое, без касания магии места. Его там добывают из подземного озера, вода все смывает, в озере много ручьев. А такое серебро и сейчас очень ценится, что уж говорить про те времена, в которые очищать обычное серебро до состояния пустоты никто не умел.
Нира кивнула, про серебро она знала. Даже в хозяйственных амулетах оно есть, в качестве поглотителя, на всякий случай. В лабораториях им покрывают обратную сторону столешниц и делают панели на стенах. А в древности этим серебром обязательно покрывали стены полигонов для испытаний разных убойных магических действий. Оно эти действия «поедало». Если бы не серебро, вряд ли маги бы в процессе испытания своих убийственных придумок выживали.
