Я до последнего надеюсь его хотя бы увидеть, мне большего для счастья не нужно, но Ринат с утра как выскочил из дома, так ещё не объявлялся. Знать бы, где он — мой гордый, ершистый Тролль, от тоски по которому так больно сжимается сердце. Так хочется обнять его, послав всё к чёрту и признаться как сильно он мне нужен. Впрочем, это так и останется приятной фантазией. Я не решусь позвонить, а он не станет отвечать, слишком велико выстроенное между нами недоверие.

Стрелки часов приближаются к полуночи. Бесконечный праздник идёт своим чередом: задуваю свечи, шучу, целую в щёчку Владлена, затем своего отца, мачеху… и чутко прислушиваюсь к звукам в прихожей. Напрасно.

Извинившись, выхожу на балкон и долго всматриваюсь в открытое окно. Сцепив зубы, смахиваю подступившие слёзы и зябко обнимаю себя руками, ведь тоненькое платье-футляр совсем не зачищает от ноябрьского холода, зато выигрышно смотрится на фигуре. К нему я надела ажурные чулки и новые жутко неудобные туфли на высоченной шпильке, которые к тому же нещадно жмут. Что поделать, выбирая наряд, я совсем не думала о комфорте. Мне так важно было эффектно выглядеть, хотелось поразить Рината. Стать для него желанней тех, с кем он проводит ночи. Видно не судьба.

Чернильное небо безмятежно расстелилось над городом. На небе ни облачка, лишь бесконечное тёмное полотно, усеянное мириадами звёзд — тысячи сияющих глаз вселенной, они должны знать, где его носит.

— Где же ты? — удручённо шепчу в пустоту, рассчитывая найти ответ в своём сердце, но он только сильнее меня жалит:

Неважно где. Важно, что не со мной.

— Это и есть причина твоих кругов под глазами — тоскуешь о нём? — вкрадчиво уточняет появившийся за спиной Владлен. Очевидно, мой монолог достиг и его ушей.

Решив, что упираться бессмысленно, утвердительно киваю.

— Блин. Планировал немного иначе… Ладно, всё для тебя, мелкая. Один чёрт надоело смотреть, как вы выносите друг другу мозг. Помогу вам. Поехали, у меня для тебя сюрприз.

Я сижу на переднем сидении дядиного Ауди и, мысленно подпевая Честеру Беннингтону, обновляю слой насыщенно-алого блеска на губах. Отец ненавидит, когда я пользуюсь косметикой, в частности именно этим оттенком помады. Одного лёгкого мазка достаточно, чтобы довести родителя до белого каления, всё-таки бордо — мамин любимый цвет, а также моя маленькая месть, за то, что её в такие дни нет рядом.

— Может, всё-таки намекнёшь, куда мы едем? Не понимаю, к чему такая таинственность.

— Сюрприз, — загадочно улыбается Владлен, постукивая пальцами по рулю в такт музыке и добавляет, меняя тему: — А у меня, между прочим, переезд намечается.

— Да неужели?

— Представь себе. К вдове Степана Прокофьева, банкир такой был. Слышала?

— Растёшь, — удивлённо вскидываю бровь. Как-никак это его первая самостоятельная пассия, не зависящая от запретов богатенького папочки, или от ревности обеспеченного супруга. — Думаешь, с ней выгорит что-то существенней нескольких свиданий и пары брендовых семейников в подарок на новый год?

— Обижаешь, малая, — самодовольно фыркает Владлен, демонстрируя дорогие часы на запястье. — Нина щедрая. К тому же она всего на четыре года меня старше — почти конфетка.

— Гляди не траванись, сладкоежка. И в какой же кондитерской ты её подцепил?

— Классика жанра — на кладбище. Она к могиле Прокофьева на годовщину смерти горевать пришла, а там я, якобы случайно верчусь. Ну и утешил вдову, не проходить же мимо. Покойный тот ещё мудак, за двадцать лет брака наградил её кучей комплексов и начисто убил как женщину. Нина по уши зарылась в семейный бизнес и давно забыла, что такое ласка и восхищение. Ты пока слабо представляешь, насколько женщины во всём этом нуждаются. Я тоже нуждаюсь… финансово. Мы необходимы друг другу как воздух. Тем более, в умелых руках она вполне себе горячая штучка. Я, кажется, опять запал, да и Нина мне ключики от сердца вручила, а там и до тех, что от особняка недалеко. Недаром два месяца пас.

— А если надоешь? Накувыркается и даст пинка. Опять вернёшься к папе под крылышко?

— Вот ещё. Я её первым делом на квартиру раскручу. Свадебный подарок.

— А ты, жених, ей что подаришь? Очередной портрет?

— А что такого? Искусство, между прочим, бесценно.

Рассмеявшись, убито качаю головой, Владлен, как всегда, неподражаем.

— Безусловно. И как я сразу не догадалась? Видимо как-то пропустила момент, когда твоя мазня в одну цену с недвижимостью встала.

— Думаешь, не раскручу?

— В любом случае я в тебя верю. Ты, главное, с саранчой своей сперва договорись.

— Всё под контролём, — самоуверенно ухмыляется Владлен. Могу поспорить, именно этой ухмылке он обязан как минимум четвертью своей прибыли.

Перекинув волосы через плечо, тепло улыбаюсь ему в ответ. Дядина непосредственность подкупает. В то время как отец продолжает со мной сюсюкаться, словно с невинным дитём, Владлен давненько перестал делать вид, что верит в мою наивность и, не кривя душой, называет вещи своими именами.

Как-то я заинтересовалась причиной такого отношения, и ответ меня, тогда ещё тринадцатилетнюю, несколько поразил. Оказывается, он не относится ко мне как к племяннице. Я его детище, улучшенная версия себя. Неоконченная картина, к которой мастер не устаёт добавлять новые штрихи. А так как Владлен перфекционист, первостепенной его заботой является моё своевременное избавление от иллюзий, дословно цитируя: «Самообман даёт ложное ощущение опоры и, в конечном счете, тянет вниз».

Раньше мне никогда не доводилось сомневаться в компетентности дяди в том, что касается жизненных вопросов, но в последнее время всё чаще проскальзывает какое-то робкое несогласие. Некоторые его мысли кажутся абсурдными, а поступки странными. Как, например сегодняшний так называемый «сюрприз».

— У тебя всё настолько туго с деньгами, что ты решил привести меня в эту дыру? — не покидая машины, скептически оглядываю ничем не примечательную дверь с кислотно-жёлтым изображением замочной скважины, в сторону которой молчаливо кивает придерживающий мою дверцу Владлен и в упор не понимаю причём здесь Ринат.

При всей своей любви к независимости, маловероятно чтобы Тролль устроился на работу в такой откровенный гадюшник, да ещё у чёрта на рогах. Скорее всего, Владлен обвёл меня вокруг пальца, чтобы избежать традиционного праздничного просмотра моих детских альбомов. Тут, конечно, сложно его обвинять, это реально долго и нудно, но отец из года в год продолжает всех мучить сомнительной «забавой». — Послушай, Владлен, не спорю, сюрприз удался. Удивил. Я даже согласна оплатить любой клуб, только давай уедем отсюда, пока нас местные гопники не взялись развлекать.

В надежде его переубедить, многозначительно поигрываю зажатой между пальцев отцовской кредиткой, но Владлен только мотает головой, сияя такой шальной улыбкой, будто мы собираемся как минимум банк ограбить.

— Не возникай, малая, — отмахивается он, приветливо кивая двум охранникам, угрюмыми горгульями застывшим у входа. — Потом ещё спасибо скажешь.

— Сомневаюсь, — бормочу, принимая его руку, чтобы неохотно выбраться из тёплого салона в неприветливую морозную ночь.

Удивил, ничего не скажешь.

Пока Владлен о чём-то говорит с оживившимися мужчинами, хмуро осматриваюсь по сторонам. Большое безликое здание из красного кирпича, расположенное почти у черты города, внешне подходит скорее госучреждению, чем ресторану или современному клубу, где можно прилично отдохнуть. В нём даже окна заложены! Но… тем нелепее смотрится вереница припаркованных неподалёку машин бизнес-класса. В такой глуши они уместны примерно как лебеди в дождевой луже.

— Карина, пошли, — окрик Владлена отвлекает меня от недоумевающего созерцания двух моложавых женщин выпорхнувших из подъехавшего такси, чьи ухоженные лица предвкушающе сияют, а каблуки недешевых туфель отбивают задорный такт на тротуарной плитке. И совсем не похоже, что дамочки здесь впервые. Всё чудесатее и чудесатее.