И мне нужно убраться от него подальше, пока он не сделал что-то, о чем мы оба будем сожалеть.

Я бросаю взгляд в сторону в поисках выхода.

Дверь позади него, и как бы я ни хотела воспользоваться этим очевидным вариантом, я никак не смогу выиграть у Крейтона в физическом плане. Он не только больше меня, но и буквально избивает людей ради забавы

Я не готова к тому, что произойдет дальше.

Я была настолько поглощена своими планами побега, что совершенно не заметила, когда он начал подходить ко мне.

Когда я подняла голову, было уже слишком поздно.

Его тело настигает меня, а его рука обхватывает мое горло. Он сжимает ее так сильно, что мое внимание полностью сосредотачивается на нем.

Хватка достаточно крепкая, чтобы задержать меня на месте, давая мне достаточно воздуха, чтобы вдохнуть его и безвозвратно упасть в него.

— Тебе не нужно занимать свой хорошенький мозг мыслями о побеге, потому что этого не произойдет. Ты теперь моя, little purple, в прямом и переносном смысле.

Мои ногти впиваются в его запястье.

— Крейтон, прекрати это, пожалуйста...

— Не умоляй, когда мы еще не дошли до этой фазы.

Его пальцы гладят мое горло без единой капли тепла.

— Мне нужно, чтобы ты была очень послушной для меня, ты сможешь это сделать?

Я поджал губы.

— Отвечай на вопрос.

— Я не твоя игрушка.

— Ты нечто большее. Ты предмет моей мести, Анника. Ты стреляла в меня и должна быть наказана за это.

Я не вижу этого, но я слышу звук разбивающегося на куски сердца.

Сердце, которое, как я думала, умерло в тот момент, когда я нажала на курок, очевидно, не совсем умерло. Оно продолжает царапаться, дергаться и пытаться вырваться из моей груди.

Значит, я была права.

У меня была крошечная надежда, что время, которое мы провели вместе, хотя бы что-то значит для Крейтона, но я ошибалась.

Он ослеплен местью и никогда не увидит ничего дальше.

Несмотря на боль, разрывающую меня на части от этого горького осознания, я не останусь, чтобы узнать, что он приготовил для меня.

Я смотрю в его бесстрастные глаза, которые когда-то использовала как якорь, в то время как мой спокойный голос разносится в воздухе.

— Ты похитил Николая и заставил моего брата приехать за ним, а потом заставил его смотреть, как его лучшему другу перерезают горло. Ты заставил меня смотреть, как ты закалываешь моего единственного брата, в то время как я держала пистолет направленным на тебя, пока была ,буквально, под кайфом от эмоций. Я умоляла тебя остановиться, я умоляла тебя, Крейтон, но ты заставил меня нажать на курок.

Напряжение волнами спадает с его тела, его резкие вдохи заполняют пространство, выхватывая мои, удушая их, заставляя меня дышать опьяненным воздухом.

— Я не заставлял тебя ничего делать. Это ты нажала на курок. Это ты выбрала свою семью. Если бы мы вернулись в прошлое, ты бы снова выбрал свою семью, не так ли?

Я бы выбрала застрелиться.

Но я не говорю этого. Потому что мне нужно закончить эту хреновую шараду и заставить его отпустить меня.

Эта ситуация больше не касается ни его, ни меня. Она выходит далеко за рамки нас двоих, и в нее вовлечено слишком много людей, о которых мы заботимся. Например, его отец и мой, которые точно вступят в конфликт, если кто-то из нас пострадает.

— Ты прав. Я уже выстрелила ту пулю и убила ею нас. Мы не можем вернуться в прошлое, но мы можем убрать себя из жизни друг друга.

Его рука крепко сжимает мое горло, пока я не думаю, что он задушит меня до смерти.

— Этого не случится.

Я вижу его решимость, решение, которое он уже принял по этому поводу.

Он удержит меня.

Ничто из того, что я сделаю или скажу, ничего не изменит. Он имел в виду это раньше, когда сказал мне, что я принадлежу ему в прямом и переносном смысле.

Нет.

Нет, все должно быть не так.

Я уже страдаю от последствий своих действий и схожу с ума в своих попытках жить дальше. Я просто не позволю ему разрушить все саморазрушением.

Потому что именно это сейчас и происходит. Он может думать, что это месть, но в процессе он разрушает себя.

Я не думаю об этом, когда поднимаю колено и бью его по яйцам.

Мгновение ошеломленной тишины — это все, что мне нужно. Когда его хватка ослабевает на моем горле, я отталкиваю его, обхожу его и выбегаю на улицу.

Я понятия не имею, куда бегу, но если я найду главную дорогу, машину или человека, то смогу уйти.

Сначала до меня доносится шум волн, а потом, когда бегу, замечаю берег, каменистую тропинку и подъездную дорогу, но нет никаких признаков машин.

Дом находится рядом с пляжем.

Наверняка поблизости есть и другие дома.

Я не прекращаю бежать, не обращая внимания на камешки, царапающие мои ноги.

Если я не уйду, моя семья будет втянута в это, а я не могу...

Я просто не могу снова оказаться перед выбором.

На этот раз это убьет меня.

Тяжелые шаги раздаются позади меня, уверенные и собранные, прежде чем его грубый голос доносится до меня.

— Это бесполезно.

— Я иду домой! — кричу я, не глядя на него.

Если я это сделаю, ситуация может только ухудшиться.

Его шаги становятся все ближе, и я вскрикиваю, когда его грубый голос звучит рядом с моим ухом.

— Тогда тебе лучше бежать. Если я поймаю тебя, все будет кончено.

Я дергаюсь, но не останавливаюсь.

Я не оглядываюсь.

И уж точно не думаю.

Я мчусь в направлении пляжа. Наверняка там кто-то будет, как например пляж Брайтон никогда не пустовал, даже в ветреную, холодную погоду.

Мое сердцебиение учащается, когда пальцы ног утопают в белом песке. Кроме воды и растений, похожих на тропические, никого не видно.

Я поворачиваюсь спиной к воде, когда Крейтон приближается ко мне. Он выглядит больше, чем Бог, и опасен, как дьявол.

Мы должны были снова стать чужими, даже врагами, но никакие пули не смогут убить воспоминания о нашей счастливой жизни.

Если что и произошло, так это то, что они стали нездоровыми, острыми и полными напряжения.

— Прекрати это, — я поднимаю обе руки. — Или, клянусь, я закричу.

— Сделай это, — его голос понижается, когда он подходит ко мне— Кричи.

— Я не шучу.

— Я тоже.

С каждым его шагом вперед, я делаю один шаг назад.

— Помогите! — кричу я во всю мощь своих легких, пока в горле не начинает першить. — Кто-нибудь, помогите мне!

Крейтон остается невозмутимым, абсолютно отстраненным. Чем больше я кричу, тем ближе он подходит, его холодное лице напоминает лед.

— Тебя никто не слышит, — говорит он, продолжая играть в кошки-мышки, — Это частный остров.

— Что?

— Частный остров. В Богом забытом месте. Никто не сможет спасти тебя от меня.

Я подпрыгиваю, когда что-то холодное ударяет меня по ноге. Вода. Теперь я на берегу, море у меня за спиной и этот безэмоциональный мужчина передо мной.

И я точно знаю, на что готова пойти. Я бросаюсь сторону воды.

— Не надо, — зовет его голос позади меня.

Но я не слушаю, продолжая идти вперед, несмотря на стук зубов и жжение соленой воды.

— Анника, остановись, — власть в его тоне в свое время поставил бы меня на колени.

Сейчас на карту поставлены другие вещи, поэтому я игнорирую его.

Вода доходит мне до пояса, но я продолжаю идти вперед.

— Анника! Здесь глубоко...

Его слова обрываются, когда я делаю еще один шаг и не нахожу песка. Я падаю в воду с внезапным вскриком.

Через несколько секунд я полностью погружаюсь в воду. Пытаюсь всплыть, но словно невидимая рука тянет меня в глубины нигде.

Из моего рта вырываются пузырьки, а под поверхностью поднимается паника. Я никогда не была хорошим плавцом и всегда держалась за поплавок в бассейне, о чем мне следовало подумать, когда выбирала океан.

Дерьмо.

Я бью ногами под водой и поднимаю руки вверх, но чем сильнее я толкаюсь, тем ниже погружаюсь.