Это чувство повторяется снова, и оно заглушает весь шум вокруг нас, как будто мы заперты в пузыре.

— Мы поможем, — говорит Ава. — Брэн — мой лучший друг.

— Все — твои лучшие друзья, — говорит Сесилия.

— А ты на вершине и любишь меня. — Она целует ее, на что Сесили снова качает головой.

— Почему не я?

Мы все приостанавливаемся после спокойно произнесенных слов Крейтона. Он смотрит на меня.

В упор.

С этими потемневшими гетерохромными глазами и каменно-холодным лицом.

Я никогда не была под его пристальным вниманием до такой степени удушающей интенсивности.

То, как он смотрит на меня сейчас, что-то другое.

Раньше он смотрел на меня с раздражением, пустотой или чистым безразличием.

Сейчас безразличия нет. Это интерес, но не хороший. Черт, он может быть и опасным.

— Хочешь, чтобы это был ты? — Сесили спрашивает медленно, почти осторожно.

— Почему не я? — повторяет он, все еще глядя на меня, сверля дыры в моем лице.

— Я уверена, что тебе это было бы неинтересно. — Я удивлена, что говорю спокойно, учитывая войну, бушующую внутри меня.

— А что, если мне интересно?

Я чуть не подавилась собственной слюной. Что с ним сегодня не так? Он явно сделал все возможное, чтобы отпугнуть меня, а теперь хочет стать моим фальшивым парнем?

— Нет, — говорю я с большей решимостью. — Брэн подходит больше.

— Почему?

— Потому что он говорит больше, чем несколько коротких слов в месяц. — Я улыбаюсь Аве. — Я собираюсь что-нибудь выпить. Хочешь со мной?

— Конечно. — Она переплетает свою руку с моей, и когда мы уже уходим, она шепчет мне на ухо: — Это был такой низкий удар. Он оскалился.

Я оглядываюсь, и точно, холодный взгляд Крейтона следит за моими движениями, его челюсть отвисла, злые губы сжались в линию, а руки напряглись.

Я не могу избавиться от чувства страха или от его гнева, который прокатывается по моей коже.

Я же не сделала ничего плохого. Я лишь дала ему попробовать его собственное лекарство.

Тем не менее, я первая прервала зрительный контакт, добровольно проиграв битву.

Что-то подсказывает мне, что я ткнула монстра в его пещеру, и он может прийти за мной.

Анника

Такие маленькие острые ушки, детские усики и розовый носик — это определение моей слабости.

Я беру крошечного полосатого котенка на руки и глажу его по голове. Он трется о мою руку, и пушистое чувство пробирает до мозга костей.

Он издает тихое мяуканье, мольбу о ласке, и мое сердце обливается кровью.

— Мне так жаль, что ты потерял свою маму, Тигренок. Я обещаю заботиться о тебе, пока ты не начнешь сеять здесь хаос.

Я нашла его несколько дней назад на обочине дороги в коробке с тремя другими котятами. Проливной дождь и, вероятно, голод убили их всех, кроме этого крошечного бойца. Я спрятала его в карман и принесла в приют для животных, где я работаю волонтером.

Доктор Стефани была удивлена, что Тигра не постигла трагическая судьба его братьев и сестер, но я была уверена, что малыш выживет.

— Ты боец, не так ли? — говорю я ему детским голосом, стараясь не заплакать при напоминании о том, что случилось с другими котятами.

Я действительно плакала тогда. Они были такими маленькими, беспомощными и без матери. Я закажу куклу вуду, чтобы проклясть бессердечного монстра, который выбросил их на обочину дороги.

А пока я обязуюсь защищать этого ребенка своей жизнью. Каждый день я прихожу помогать доктору Стефани со всеми бездомными животными, которые попадают к нам в приют, а когда у меня перерыв, я играю с Тигром.

Сесили помогает вместе со мной — она за гуманитарную деятельность, но обычно приходит позже, а мне приходится уходить раньше, иначе охранники заполнят это место.

Но что ж, я могу просто поговорить с животными. Они все равно лучшие друзья, чем люди, и я прирежу любую суку, которая попытается их обидеть.

Я кладу малыша Тигра себе на бедро, и он, пытаясь забраться наверх, задевает когтями мое платье.

— Я специально надела хлопок, ты, маленький модный террорист, так что ты не сможешь испортить его, как испортил другое платье.

— Ты разговариваешь с хомяком?

Моя голова мотнулась вверх, и я перестала дышать.

Последний человек, которого я ожидала увидеть в приюте, стоит в дверном проеме, или, скорее, загораживает его.

На мгновение я думаю, что, возможно, мне все привиделось, как в том загадочном сне, который я видела прошлой ночью, где он смотрел на меня, а потом исчез.

Учитывая, как все прошло вчера, я ожидала, что Крейтон снова придет за мной — было что-то странное в его взгляде, что-то абсолютно гнусное, но я не думала, что это произойдет так скоро.

— Это не хомяк, это кот, и его зовут Тигр. — Я прочищаю горло. — Что ты здесь делаешь?

— Работаю волонтером.

— Почему?

— Сесилия попросила меня.

— И ты просто послушал?

Он не отвечает, и это сигнал о том, что разговор окончен. Но знаете что? Я больше не пытаюсь произвести на него впечатление или добиться его расположения. Это все равно не сработало, и я серьезно хочу разорвать отношения прямо сейчас, так какого черта он все усложняет?

— Мне трудно поверить в то, что ты решил стать волонтером только потому, что Сесилия попросила тебя об этом.

— Она сказала, что у вас не хватает сотрудников, но если это не так, то я могу сказать доктору Стефани, что ты не хочешь, чтобы я был рядом.

— Я этого не говорила.

— Ты подразумеваешь это.

Я сужаю глаза, а он смотрит на Тигра, который заснул у меня на коленях, свернувшись клубочком.

Он медленно переводит внимание с кота на мое лицо.

— Чем я должен помочь?

— Спроси доктора Стефани.

— Она сказала спросить тебя.

— Ты можешь поднять мешки с едой и подстилкой из грузовика снаружи и положить их к запасам.

Он не делает ни шагу, чтобы уйти, а мне отчаянно нужно убраться из его близости. Конечно, он знает, что высасывает весь воздух из комнаты, когда находится рядом.

Крейтон может быть высоким, мускулистым и известным бойцом в КЭУ, но его ледяной взгляд и холодные глаза пугают.

— Что? — спрашиваю я, когда он остается на месте.

— Что насчет тебя?

— Меня?

— Что ты будешь делать?

— Пойду проверю животных и закончу кое-какую бумажную работу.

— А потом?

— Ты сегодня ужасно разговорчивый.

Его пустое выражение лица не дрогнуло. Если что, оно укрепилось.

— Что ты будешь делать после того, как проверишь животных?

Я поджимаю губы, и он снова смотрит на меня с той мерцающей интенсивностью. Той, что бурлит под поверхностью, обещая взорваться сверхновой звездой света.

Нет, не света. Скорее всего, просто тьмы.

— Не заставляй меня снова задавать этот вопрос. — Его голос становится глубже, наполняясь властью.

И обычно мне это не нравится. Я бы попыталась тонко восстать против любой формы командования. Но не сейчас.

Это другое.

И я действительно не хочу видеть, что произойдет, если он спросит снова.

— Я вернусь в школу, — тихо пробормотала я.

Он засовывает руку в карман, его челюсть сжимается.

Из-за чего он сейчас злится? Я ведь ответила на его вопрос, не так ли?

Спустя, кажется, целую вечность, Крейтон бросает взгляд на Тигра, который все еще мирно спит у меня на коленях, а затем направляется к выходу.

Я делаю длинный вдох и прижимаю Тигра к груди.

— Что, черт возьми, с ним не так, а?

В ответ кот зевает, а я качаю головой и возвращаю его в клетку.

Я занимаюсь работой и стараюсь не обращать внимания на ноющие эмоции, царапающие уголок моего сердца.

Закончив с бумажной работой, я разминаю руки и встаю. У нас очень мало сотрудников, поэтому если я пропущу хоть один день, административные дела навалятся до предела.

Я уже собираюсь взять коктейль, который принесла с собой, когда мое внимание привлекает шум снаружи.