С ним, Новым годом, поздравляю!

Удач и счастья всем желаю!

Беречь себя, родных и нервы!

Из стен своих я удалился,

Как некогда граф Лев Толстой,

С изнемогающей душой.

Засим искать меня не надо,

А как вернусь – так будем рады,

Что жив-здоров, не изменился.

Строка шестая в рифме с первой:

Сложилось так само собой,

Но чтоб избегнуть мысли злой,

От поясненья "удалился"

Прогнал созвучье "удавился", –

Его б сочли иные стервой.

О, я желаю жизни долгой!

Хочу свой век, как ныне, жить,

Чтоб в тягость никому не быть:

Здоровье духа, бодрость тела,

Тепло от чувств, отдача с дела, –

Пусть будут верною подмогой.

Уехал Марат Авазович, никому из детей не сказав ни слова. В Карши прибыл 31 декабря в 00:18, по расписанию. Сурайё его встретила на вокзале и повезла на такси в Богобод.

После того, как Авазов 4 января вернулся в Ташкент, она стала посылать сообщения, суть которых сводится к следующему: «Мне, как вдове, воспитывающей троих детей, официально работающей и не имеющей на своём имени жилья, полагается, согласно Указу Президента, квартира по льготной цене, в два раза дешевле обычной. Если срочно собрать все документы и сделать первый взнос 30 миллионов сумов, тогда уже можно получить квартиру в новостройке в феврале-марте. Только чтобы получить в новом доме дешёвую квартиру с полной отделкой, комплектным оснащением кухни и санузла, а также с Аристоном (установка для индивидуального горячего водоснабжения и отопления, работающая на газе), мне сейчас никак нельзя брать дом на своё имя. Вот получу квартиру, тогда можно и дом оформить. Что скажете? Вы же хотите уехать из Ташкента. Давайте возьмём такую квартиру. И она будет ваша. Вы в ней будете жить».

Марат Авазович как будто 20 лет только того и ждал! Сразу ответил: «Надо брать эту льготную квартиру в Карши! Сейчас же начну продавать свою ташкентскую. Продажа может затянуться на 2-3 месяца! А раз для первого взноса деньги нужны срочно, буду искать!».

Написал Вадиму, бывшему ташкентцу, подростком в 1992 году перебравшемуся с родителями в Нью-Йорк. Американец согласился дать Авазову 3 тысячи долларов (эквивалентны по курсу тех дней 30-ти миллионам сумов). Добрый он человек!

Авазов сообщил в Богобод: деньги для первого взноса будут.

Дал объявление на сайте olx.uz: писать на Телеграм (его номер) и звонить (номер Сурайки). Заказал с такими же телефонами баннер, чтобы вывесить его за окно.

На следующий день у семи сестёр (дочерей Мукаррам Авазовой) были традиционные посиделки. А на телефон Сурайки стали звонить и интересоваться продаваемой квартирой (клиенты взяли информацию с olx.uz, баннер ещё не был готов). И сёстры выпытали у своей младшенькой: мол, что происходит?! А потом стали держать совет и вынесли Сурайке вердикт: «Нельзя, чтобы дядя продал ташкентскую квартиру и купил тебе каршинскую! Его дети проклянут тебя! Пусть сначала получит у них одобрение!».

Сурайё об этом сразу написала Марату. И добавила: «Боюсь ваших детей. Посоветуйтесь хотя бы с сыном».

Тогда Авазов сразу подумал: «Сёстры заподозрили, что моложавый и здоровый полудядя так закрутит дело, что свою симпатичную молодую полуплемянницу доведёт… Ей, решили сёстры, и женой ему быть невозможно! С ним тем более недопустимо просто так в постель! Нельзя! Ничего нельзя!».

Тут же удалил своё объявление на olx.uz и сразу сообщил об этом Сурайке. Она удивилась: «Зачем?! Не надо было!».

Потом Авазов написал Вадиму: «Переезд в Карши отменяется. Деньги не нужны».

Через пару дней Сурайё одно за другим прислала три сообщения.

– Мама сказала: «Дядя искал в тебе душевного тепла, зря ты с ним так поступила».

– Посоветовалась с детьми, поведала им: «Обидела я дядю». И сын упрекнул меня: «Раз он хотел переехать в Карши, нельзя было ему мешать».

– Давайте будем продавать вашу квартиру. Переедете в Карши. Пусть люди хоть что будут говорить! Я на них теперь не буду обращать внимания.

О-о-о! Последняя фраза – бальзам на страждущую душу Марата! Сердце его, конечно, тянулось к ней. Но ответил:

– Поезд ушёл! Опоздали мы! Теперь нет смысла бегать по перрону с купленными билетами в руках!

Она:

– Давайте вернём поезд!

– Поезд вернуть никак нельзя! Можно только дождаться другого рейса. Который может прийти через месяца три, которые мне нужны для написания книги о голубях.

Но Сурайке удалось вернуть поезд! То есть снова завести Авазова на желаемые ею действия и результат.

И он опять обратился к Вадиму. Тот на первое письмо ответил тактичным отказом: «Наверно, не стоит вам влезать в это дело. Предполагаете строить его на долгах. Потому сомнительное».

Марат Авазович написал второе письмо. Обстоятельное. Изложил всю историю и причины своих взаимоотношений с родственниками в Хилоле. Рассказал о своих родителях и о себе. Приведём это письмо в частях, сведения которых неизвестны читателям. А то, что выше уже попало в наше изложение, будем заменять строкой из точек.

«Сегодня на стадион вышел пораньше. Когда ещё только-только светало, сделал традиционную разминку. Потом кружил по кромке поля в футболке с длинными рукавами. Вначале в одиночестве, и только спустя минут 20 появлялись один, второй, третий, тепло одетые, в куртке и даже в пальто: температура, в общем-то, минусовая. И думалось мне хорошо во время бега, когда я раз за разом накрутил 20 кругов по 357 метров. То есть пробежал 7 км 140 м. Буду готовиться к Ташкентскому международному полумарафону, который состоится в праздник Навруз 20 или 21 марта. Череда занятий будет такой: одно утро – упражнения на снарядах воркаута рядом с моим домом, другое утро – бег на стадионе 10 кругов и гимнастика, а в субботу или воскресенье, когда настанет очередь для забега, буду прибавлять по 10 кругов к предыдущей длинной дистанции. То есть завтра, в воскресенье, 23 января, – воркаут; затем в понедельник, в среду и в пятницу – бег по 3570 метров; а в следующее воскресенье (30 января) – 30 кругов, что составляет 10 км 710 м. В феврале, если всё будет нормально со здоровьем, настроением и временем, доведу до полумарафона. Затем пару недель буду бегать только по 10 кругов. А за неделю до соревнования проверю свою готовность: пробегу полумарафон.

В движении, по холодку, думал о племяннице, её проблемах, необходимости найти для неё денег для первого взноса в покупке квартиры в доме-новостройке. И мне самому тоже было место в этих думах».

…………………………….

«В кишлаках до сих пор плохо с занятостью. Особенно для парней и мужчин нет надлежащей работы с зарплатой через бухгалтерию. Каждому из них приходится перебиваться каким-то образом. Особая надежда и подспорье – работа в Москве и других крупных городах России. Потому и едут туда, преодолевая все расходы, трудности и препятствия. Многим это идёт на пользу в финансово-материальном плане. Есть, конечно, и неудачники. И даже покойники – погибшие, или убитые…

Муж Сурайё был из тех, кто перебивался в самом кишлаке. В 2017-м он, младший из братьев (старший жив), скончался, как и ранее мать его, из-за цирроза печени. И осталась Сурайё, молодая женщина (ей было всего 36), с тремя детьми: сын 2003 года рождения и две дочери с 2005-го и 2010-го годов. И стала она работать в двух школах: в основной, в кишлаке по месту жительства, и по совместительству в родном Хилоле. А между двумя кишлаками километров 7-8. В былые времена такие расстояние одолевали пешком. Уже давно так не ходят, не принято, не положено. А дешёвого общественного транспорта, конечно, нет. Частных таксистов немало: мужчинам же надо деньги зарабатывать. Но их услуги относительно зарплаты учительницы не дёшевы. А что делать? Приходится ездить! Детей же надо кормить, поить, одевать, обучать. Сейчас ведь расходы родителей на каждого школьника тоже немалые.